Контакты особого рода - Василий Головачев

— Она ничего не знает. — Катя подумала и выполнила совет. — А теперь выкладывайте, в чем дело.

Хасид коротко поведал девушке историю о неудачном испытании «малого паньтао», о нервном срыве Кузьмы (о драке он не сказал ни слова), и по мере того, как он говорил, лицо Кати становилось все более озабоченным и тревожным.

— Что же делать? — спросила она, когда Хасид закончил.

— Его надо вывести из состояния хандры. Мне это не под силу. Я вызвал его маму и бабушку, вместе вы должны справиться.

Катя бросила на безопасника странный взгляд и промолчала, но Хасид вдруг подумал, что, возможно, делает что-то не то.

Через несколько минут они приземлились возле второй станции метро Северо-Запада Москвы, нырнули в свободную кабину и вышли уже на станции Патфайндера, на Марсе.

Дениз и Аларика — мать и бабушка Кузьмы, одетые в одинаковые жемчужно-зеленые уники и похожие друг на друга как сестры, ждали безопасника в центре зала.

— Знакомьтесь, — подвел к ним Катю Хасид. — Это Катя, моя знакомая и друг Кузи. Дениз, мама Кузьмы, Аларика, его бабушка.

Женщины с одинаковым интересом посмотрели на внучку Яна Лапарры, она ответила таким же заинтересованным взглядом, и Хасид, переживавший столь драматичный момент, успокоился. Катя явно понравилась женщинам, это было заметно по их лицам, хотя Дениз не без женского лукавства не преминула спросить:

— А где же Аля?

— Кузьма вам сам расскажет, — дипломатично ответил Хасид, покосившись на Катю, и уловил ее беглую улыбку.

Эту улыбку заметили и женщины, переглянулись, но продолжать задавать вопросы относительно семейного положения их сына и внука не стали.

Хасид усадил всех троих в салоне флейта службы безопасности, дожидавшегося его у метро, и задал курс инк-пилоту. Когда они уже взлетели, вызвал наблюдателей по мыслеканалу «спрута-2»:

— Контроль-один, как обстановка?

— Нормально, — отозвался кобра Волков, чья смена еще не закончилась. — Клиент выходил по малой нужде, выпил литр тоника, что-то искал, теперь спит.

— О'кей, продолжайте в том же духе.

Женщины, сидевшие сзади в некотором оцепенении, внезапно разговорились. Начала Аларика, задав какой-то невинный вопрос Кате. Та ответила, спросила в свою очередь, часто ли бабушка видит внука, потом призналась, что никогда бы не поверила, что Аларика — бабушка, и та смягчилась, заговорила о внуке, потом о муже, сравнила их, сказала, что Кузьма весь в деда, тут вмешалась Дениз, и разговор стал общим, так что скучать никому в течение часа полета не пришлось. В том числе и Хасиду, которому изредка разрешали вставить веское слово мужчины.

Куттер в пределах прямой видимости вели два скоростных галеона СБ, но это был «эшелон», прикрывавший Ромашина, и Хасид мог на время забыть о своих обязанностях телохранителя.

Долетели до перевала без приключений. Хасид посадил аппарат, помог женщинам вылезти и заскочил в бунгало, чтобы проверить, в каком положении Кузьма.

Ромашин-младший лежал на топчане лицом к стене, но скорее делал вид, что спит. Хасид улыбнулся, вышел наружу и махнул рукой:

— Проходите, он вас ждет.

Выждав минуту, он зашел в бунгало и увидел растерянного, помятого, удивленного, ничего не соображающего Кузьму в окружении женщин. Катя молчала, не решаясь подойти ближе, Дениз что-то выговаривала на ухо сыну, Аларика гладила его по волосам, как маленького.

Хасид засмеялся.

Кузьма покраснел, вырвался из рук мамы и бабушки, шагнул к безопаснику.

— Твоя идея?

В комнате стало тихо.

— Вообще-то идея принадлежит Зигмунду Фрейду, — скромно признался Хасид, — я ее только применил. Надеюсь, не обидел?

Одно мгновение казалось, что Кузьма сейчас снова сорвется, но вместо этого он вдруг улыбнулся, поднял вверх ладонь, Хасид ударил в нее кулаком, и инцидент перешел в стадию эндшпиля. Кузьма посмотрел на Катю, подошел к ней.

— Извини, что я в таком виде… впервые в жизни… но больше этого не повторится. Веришь?

— Верю, — тихо сказала девушка, искоса посмотрев на замолчавших родных Ромашина.

Кузьма обернулся к ним, оценил их взгляды, кивнул.

— Мама, бабуля, это Катя…

— Мы уже познакомились, — хмыкнула Дениз.

— Я вам не говорил, хотя собирался… в общем, я не живу с Алей. Катя стала мне…

— Мы понимаем.

— Вы не понимаете, — упрямо мотнул он головой. — Я собираюсь взять ее в жены, если только она согласится. — Кузьма глянул на Катю, явно обескураженную его заявлением. — Ты согласишься?

Катя покраснела, беспомощно посмотрела на Хасида, и тот пришел ей на помощь:

— Согласится, согласится, только не надо торопиться, гнать лошадей, всему свое время. Ты еще сам ни в чем не уверен. Знаете что, дорогие дамы, у меня с собой есть бутылочка шампанского, может быть, хватим по глоточку за встречу? Или за успех безнадежного дела, если хотите. Потом и за меня выпьем, мне уже тридцать стукнуло.

— У тебя же день рождения в январе, — озадаченно посмотрел на друга Кузьма.

Дениз фыркнула. Аларика мягко рассмеялась. За ней засмеялись остальные. Хасид подмигнул Кузьме, сбегал к флейту и принес бутылку «Абрау-Дюрсо». В бунгало отыскались чашки и стаканы, шипучий напиток разлили по разной формы сосудам, чокнулись, Дениз произнесла два слова: «За знакомство!» — посмотрев при этом на Катю, и все отпили по глотку, оценивая вкус вина.

— А теперь предлагаю всем поехать к нам в гости, — сказала Аларика. — Я приготовлю домашний торт, расстегаи, посидим и дождемся деда, Филипп обещал быть сегодня пораньше.

— Нет, бабуля, — нахмурился Кузьма, проведя пальцем по щетине на подбородке. — То есть я не против, но не сегодня. Спасибо вам за то, что примчались меня спасать по просьбе этого типа, однако, на мой взгляд, я не нуждаюсь в спасении…

Он помолчал, опустив глаза, с усилием заставляя себя сделать признание, и продолжил более твердым тоном, глянув на мать, бабушку и Катю:

— Не буду врать, я бы не справился с собой, если бы не вы… ну, или справился бы гораздо медленнее. В общем, простите за слабость. А сейчас оставьте меня одного на часок, мне нужно привести себя в порядок. Обещаю исправиться и никогда вас не разочаровывать.

Женщины переглянулись.

— Ты действительно хочешь побыть один, сынок? — спросила Дениз.

— Да, мама, — выдержал он ее испытывающий взгляд. — Не волнуйся, все будет хорошо.

— Что ж, твоя воля. Пойдем, бабушка? — повернулась она к Аларике. — Он справится. — Дениз пошла к выходу, оглянулась на Катю. — Вы с нами, Катюша?

Катя очнулась, заторопилась к двери, но Кузьма вдруг догнал ее, поцеловал, затем обнял одной рукой, второй притянул к себе мать, проговорил тихо: «Вы так похожи!» — и отпустил. Отступил назад.