Крепость Дракона - Майкл Стэкпол

— А сама она кто? УрЗрети?

— Понятия не имею, — пожал плечами Ворон. — Они это отрицают, что неудивительно. Возможно, Керриган знает, какой магией она пользуется, чтобы менять свой облик.

В долину входило все больше и больше отрядов. Крепость Дракона была бы недоступной для любой другой армии, но у авроланов имелись драгонели, причем куда больше, чем у барона. Крепость защищал гарнизон из семи тысяч человек, но у Кайтрин солдат было втрое больше, причем они все прибывали, и казалось, им не будет конца.

Черная тень в форме креста опустилась на поле. Алекс увидела, что направилась она к авроланам. Принцесса повернулась и посмотрела наверх, заслонив от солнца глаза. В небе завис дракон, подобно ястребу, высматривающему добычу. Сверкнув золотой чешуей, он медленно пошел вниз и уселся подле шатра Кайтрин.

— Видите эту рану на бедре, — показал пальцем Ворон. — Это тот самый дракон, которого она посылала в Вильван. Непонятно, почему черный дракон его не убил?

— Не знаю, Ворон, но у меня такое чувство, что этот дракон так легко, как тот, которого мы с вами видели, не погибнет. — Алекс скрестила на груди руки. — А если мы его не убьем, Кайтрин нам не остановить.

— Странно, что его называют садом, тебе не кажется? Выйдя из задумчивости, Уилл увидел принцессу Ориозы Райгопу, баронессу Дракона. Она стояла в открытой калитке. Уилл попытался выпрямиться, но так как он сидел на перилах маленького моста, такое движение могло опрокинуть его назад. Он схватился за перила и услышал, как они затрещали, хотя и выдержали, так что на высохшее русло реки он не свалился.

Замечание баронессы было совершенно справедливо, и Уилл согласно кивнул в ответ, а она пошла к мосту по вымощенной камнями извилистой дорожке. Несмотря на сгустившиеся сумерки, белые камни хорошо были заметны. Видно было и то, что, кроме кустов, обрамлявших тропинку, и двух-трех деревьев, прижавшихся к стенам, в саду ничего не росло. Большие камни проступали из темноты, словно белые острова в бурном море, а более темная полоса камней в русле реки делила это море ровно пополам.

Райгопа улыбнулась. Уилл подумал, что она — красивая женщина: сильный подбородок, полные губы, прямой нос, остальную часть лица скрывала маска. Сумерки, должно быть, помогали прятать морщины и седые прядки волос. На ней было серое платье с вздыбленным зеленым драконом на левой стороне груди, таким же как и на его рубашке. С правой стороны груди у нее была вышита корона, а у Уилла — меч. Райгопа двигалась легко и плавно. Казалось, что идет она по воде, а не по камням. Усиливало это впечатление то, что она по-девичьи приподнимала подол, словно боялась замочить юбку.

Женщина пристально на него посмотрела, а потом покачала головой.

— Ты мало похож на отца. Кое-что, пожалуй, есть: глаза, подбородок. Глаза светлее, чем у него, а волосы, наоборот, темнее. Он был немного крупнее тебя. Когда он этого хотел, он мог быть совершенно неотразимым.

— Вы хорошо знали моего отца?

Райгопа сцепила перед собой руки и ничего не сказала. В темноте ритмично гремели военные барабаны авроланов. Потом она заговорила:

— Я его знала. Не очень хорошо, так как видела его только на празднике Урожая, но он успел произвести впечатление и на меня, и на моего брата, и даже на мою мать.

Райгопа рассмеялась:

— Если бы все пошло по-другому, я могла бы стать твоей матерью.

Уилл вздрогнул:

— Но вы ведь сказали, что мало его знали. Райгопа кивнула:

— Нас бы с ним поженили, ведь он был героем: он убил трех сулланкири. И превзошел своего отца, однако ранения не позволили ему отправиться вместе с ним в ту роковую экспедицию. Он приехал в Вальсину, чтобы подлечиться. Известие о том, что отец его перешел на службу к Кайтрин, сильно его потрясло. Не успел твой отец оправиться от одного удара, как на него свалился еще один. Моя мать не позволила нам пожениться, как мы на этом ни настаивали.

Уилл нахмурился:

— Не понимаю.

Она снисходительно улыбнулась:

— Я происхожу из королевского рода Ориозы. По сравнению с государственными интересами желания мои ничего не значат. Поскольку посчитали целесообразным связать узами барона Дракона с народами южных территорий, я и стала его невестой. Мне, как и тебе, судьба была предопределена заранее. Со временем я полюбила своего мужа, детей наших я тоже люблю. То, чего я раньше боялась, осталось в прошлом, и я довольна, что жизнь моя сложилась так, а не иначе.

Вор показал на восток:

— Даже сейчас, когда Кайтрин стоит у ворот, угрожая разрушить ваш дом?

Райгопа поднялась на мост и, встав рядом с ним, оперлась спиной о перила.

— Ты знаешь, что Адроганс взял Свойн. Если не ошибаюсь, ты видел, как погибла сулланкири?

— Можно сказать и так. — Уиллу страшно не хотелось признаться в том, что он тогда потерял сознание. — Но поражение в том бою не остановило Кайтрин.

— Верно. — Она махнула рукой в сторону Башни Короны. — Ты видел там череп дракона? Умер-то он на самом деле здесь, в пруду. Погиб в том сражении, когда Кайтрин последний раз пыталась захватить Крепость Дракона. Она заплатила за сражение большую цену, а мы тогда потеряли Окраннел. Та потеря нас не сломила, да и Кайтрин тоже не успокоилась.

Уилл нахмурился:

— Что-то я вас не понимаю.

— Я смотрю на дело просто. Падет Крепость Дракона или нет, но проиграем мы лишь в одном-единственном случае: если прекратим борьбу. А выиграем — только если заставим Кайтрин ее прекратить. Для того чтобы это произошло, надо вырвать из ее армии сердце.

Уилл посмотрел на нее с любопытством.

— Так вы думаете, что она это место не захватит?

— Я не настолько глупа, чтобы быть в этом уверенной, — пожала плечами Райгопа. — Прожила я здесь более двадцати лет и знаю, что взять крепость чрезвычайно трудно. Такая большая кость может застрять у нее в горле и задушить Кайтрин насмерть. Разбить ее нам, возможно, и не удастся, но Адроганс или Август закончат то, что начали мы.

Уилл почесал в затылке.

— Ваш голос намного приятнее, но тоску вы нагоняете не меньшую, чем Резолют.

Баронесса откинула голову и громко рассмеялась:

— Да, здравый смысл и трезвый взгляд на действительность — неплохое противоядие песням менестрелей, но я вовсе не собиралась навевать на тебя меланхолию. Впрочем, я согласна: этот сад может навеять грусть.

— В самом деле? — покачал головой Уилл. — Не знаю, почему вы так решили. Тут, конечно, цветы или, там, фрукты и прочее не растут, но то, как лежат на земле камни… Я почти слышу, как волны разбиваются о большие камни. Когда я на все это смотрю, то ясно представляю себе, что видит гирким, летающий над морем: острова и все такое.