Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965 - Дмитрий Медведев

В феврале 1939 года по рекомендации Эдварда Марша Черчилль привлек в проект историка Джорджа Малкольма Янга (1882–1959), который более двадцати лет входил в Попечительский совет Национальной портретной галереи, а также был членом Постоянной комиссии музеев и галерей. Янг окончил Оксфорд, в годы Первой мировой войны работал в составе британской миссии в Петрограде, затем вернулся в альма-матер, где преподавал в колледже «Всех душ». В 1932 году Янг опубликовал свою первую книгу, посвященную любимому автору нашего героя Эдварду Гиббону (1737–1794). В середине 1930-х он отметился еще одним историческим сочинением, на этот раз описывающим перипетии XVII столетия — «Карл I и Кромвель». После войны Янг, также как и Фейлинг, возьмется за биографию британского премьер-министра эпохи умиротворения. Только если Фейлинг выбрал Чемберлена, Янг предпочел Болдуина.

Черчилль прочел книгу Янга об обезглавленном короле и лорде-протекторе и назвал эту работу «замечательным эссе». Связавшись с автором, он сообщил ему, что планирует процитировать несколько фрагментов. Кроме того, он попросил историка прочесть подготовленный им материал о революционных событиях XVII века. Черчилль пригласил Янга к себе в Чартвелл обсудить этот период, а также оговорить формат дальнейшего сотрудничества. Янг согласился работать за гонорар пятьдесят фунтов в месяц. Историк будет отвечать за романский и древний период, эпоху Средневековья, правление Тюдоров и описание викторианских событий.

Фейлинг, Марш, Янг и Уэллер были почти ровесниками Черчилля. Дикин, напротив, относился к молодому поколению. Он привел с собой в команду своего друга Алана Льюиса Чарльза Баллока (1914–2004), который в 1938 году с отличием закончил обучение в Оксфорде. Впоследствии он займется преподавательской деятельностью, станет вице-канцлером университета, будет возведен в рыцарство и получит титул барона. Им также будет написана биография современного политика. В 1952 году, когда вышла монография Янга о Стэнли Болдуине, Баллок опубликовал свою самую известную книгу — «Гитлер: исследование тирании», ставшую первой серьезной работой о нацистском диктаторе. Также в период с 1960 по 1982 год он представит трехтомную биографию известного лейбориста Эрнеста Бевина. В 1993 году Баллок порадовал читателей новым историческим бестселлером: двухтомником «Гитлер и Сталин: Параллельные жизни».

Сотрудничество Черчилля и Баллока началось в январе 1939 года. Черчилль показал ему готовые материалы, по которым историк дал свои замечания. Политик с ним согласился, попросив написать дополнение в две-три тысячи слов о «социальной истории и развитии институтов». Черчилль хотел, чтобы Баллок рассказал о «жизни простых людей, об их домах, еде, проблемах и привычках, снабдив все комментариями из ведущих источников рассматриваемого периода». Он соглашался, что его повествование приняло несколько однобокий характер. «Совершенно верно, что, приступив к описанию этой длинной истории, я сначала сконцентрировался на рассмотрении битв и анализе характеров королей, — признался он молодому выпускнику Оксфорда, — но также я беспокоюсь и о представлении другой стороны медали. Разумеется, все это время простые люди жили и умирали».

Баллок внесет свою лепту в создание «Истории». Но что касается обозначенной автором проблемы, она так и не будет решена. Новое произведение останется панегириком великим личностям, с наведением фокуса на великие сражения прошлых времен. Обычная жизнь, социальные и культурные достижения останутся по большей части за рамками повествования.

Помимо привлечения новых членов команды, Черчилль также обратился к старой гвардии. При написании глав, посвященных XVII столетию, он одновременно с Янгом консультировался с Морисом Эшли, который в конце 1930-х работал в The Times и среди историков был известен, как автор двадцати пяти книг, в том числе изданной в 1937-м биографии Кромвеля и 1939 году— 1 — го герцога Мальборо. Материалы про Тюдоров Черчилль направлял Джону Уэлдону (1911-?), с которым также работал над жизнеописанием «герцога Джона», а при описании батальных сцен советовался с бригадным генералом Джеймсом Эдвардом Эдмондсом (1861–1956), еще одним участником проекта «Мальборо», который на протяжении тридцати лет, с 1919 по 1949 год, руководил военным отделом исторической секции Комитета имперской обороны. За стилистику и грамматическую точность отвечал бессменный Эдвард Марш.

Отдельное внимание следует уделить штату секретарей. Основные участницы уже рассматривались в предыдущем исследовании. Здесь остановимся на Мэри Корделии Пенман (1915 —?), появившейся в Чартвелле в начале августа 1938 года вместо Вайолет Пирман (1896–1941). До устройства к Черчиллю Пенман работала секретарем у Эдгара Риса Джонса (1878–1962), председателя Национального комитета консервированных продуктов. Она была молода и полна сил, поэтому с пониманием и готовностью отнеслась к многочасовым диктовкам своего босса, которые, как правило, уходили далеко за полночь. В июне 1939 года она оставит Черчилля по семейным обстоятельствам — выйдет замуж за архитектора Лесли Джона Фокса. На смену Пенман придет Мэри Шер-бёрн, впоследствии скрепившая себя узами брака с работавшим много лет у Черчилля телохранителем Вальтером Томпсоном.

Сформированная команда помощников и историков оказала большое влияние как на процесс написания, так и на содержание нового произведения. Поэтому, прежде чем перейти непосредственно к рассмотрению того, как создавалась «История», остановимся сначала на взаимоотношениях автора с его подопечными. С одной стороны, в этом вопросе не было ничего интересного. Британский политик не первый раз привлекал специалистов к своей работе. Но не будем торопиться с окончательными суждениями.

Предыдущие многотомные сочинения Черчилля: «Мальборо» и «Мировой кризис», в процессе написания которых началось активное обращение к помощи экспертов, имели один важный нюанс, выделявший их на фоне нового проекта. При работе над упомянутыми двумя произведениями специалисты привлекались по конкретным тематикам, общая же концепция, как и выбор релевантных фактов, не говоря уже о самом тексте, оставалось исключительно в ведении автора. Приступив к написанию «Истории», Черчилль знал, что и как он собирается сказать. Кроме того, он был хорошо начитан по отдельным периодам. Но в целом, политик вступил на terra incognita. Он не был профессиональным историком, и, работая над повествованием, которое растянулось почти на две тысячи лет, ему невольно пришлось не просто обращаться за консультацией к специалистам, а фактически довериться предлагаемым фактам и трактовкам.

В этой связи возникают два вопроса. Первый — как относился Черчилль к мнению членов своей команды? Второе — какое влияние его профессиональная ограниченность и необходимость постоянно сверяться с мнением экспертов, оказали на конечный результат?

Для ответа на первый вопрос обратимся к мнению очевидца — Мориса Эшли. По его словам, Черчилль «испытывал огромное уважение к интеллекту и профессионализму советников». Причем это «глубокое уважение» объяснялось его «искренней верой в то, что ученые и школяры знают все секреты о тех областях и предметах, о которых он хочет узнать больше».

Мнение Эшли, безусловно, субъективно. Но в целом оно подтверждается признаниями других современников, а также подходом самого Черчилля, который хотя никогда и не доверял полностью экспертам, тем не менее, всегда относился к ним уважительно, особенно если видел, что они хорошо владеют предметом и эти знания могут помочь общему делу. В этой связи ценным представляется другое замечание Эшли: «Мистер Черчилль категорически не переносил дураков». Но таких в его команде не было. Он подобрал добротных историков, каждый из которых был профессионалом в своей области. Они владели фактами, а из теории менеджмента известно, что экспертная власть одна из самых сильных, поскольку ей очень сложно противостоять. И здесь мы подходим к ответу на второй вопрос. Влияние команды было огромным. Причем не только на уровне приводимых в книге сведений, но и стилистики. Например, описывая принятую у англосаксов систему вергельд, которая предусматривала денежную компенсацию со стороны убийцы семье убитого, Черчилль упомянул о «ярких примерах работы этих омерзительных законов». Янг указал автору, что он «занимается поркой мертвой лошади», и прилагательное «омерзительное» было исключено из финальной версии. Аналогичная судьба постигла следующий фрагмент, когда, рассказывая о Темных веках, после фразы «двести лет борьбы и подавлений в темноте» Черчилль добавил: «Они бились друг с другом не оставив никаких свидетельств». Одной пометки Янга на полях: «Тогда откуда вы узнали об этом?» — оказалось достаточно, чтобы текст был откорректирован.