Зеленый Марс - Ким Стэнли Робинсон

– Он так сказал? – требовательно произнесла Майя.

– Я спросил: «Кто это сделал?» – и он ответил: «Чалмерс».

И будто издалека Майя услышала голос Назик:

– Но было кое-что еще.

Зейк склонил голову.

– Я спросил: «Что ты имеешь в виду?» – и он ответил «Чалмерс убил меня. Чалмерс и Бун». Он выплевывал это слово за словом. Он сказал: «Мы планировали убить Буна». Назик и я застонали, а Селим схватил меня за руку. – Зейк протянул обе руки, как будто схватился за невидимую руку. – «Он собирался вышвырнуть нас с Марса». Я никогда не забуду, как он это сказал. Он верил, что Бун каким-то образом собирался отправить нас восвояси.

Зейк скептически поджал губы.

– А дальше?

– Он… – Зейк тяжело вздохнул. – У него начались припадки. Сначала парализовало горло, а потом и тело… – Он сцепил пальцы. – Он перестал дышать. Мы пытались реанимировать его, но тщетно. Я не знал, что делать… Трахеотомия? Искусственное дыхание? Лекарства от паралича? – Зейк пожал плечами. – Он умер у меня на руках.

Воцарилась тишина. Майя смотрела на Зейка, погруженного в воспоминания. Прошло более полувека с той ночи в Никосии, а Зейк уже был стар тогда.

– У тебя потрясающая память, – произнесла Майя. – А у меня почти все вылетело из головы…

– Я не забыл ни единой детали, – мрачно проговорил Зейк.

– У него есть иная проблема, – тревожно заметила Назик. – Он слишком много помнит. Он плохо спит.

– Хм, – пробормотал Майя. – А что насчет двух остальных?

Зейк встрепенулся.

– Не могу говорить с уверенностью. Мы с Назик возились с Селимом остаток ночи. Были споры по поводу того, что делать с телом. Или забрать его в караван и скрыть случившееся, или немедленно привлечь власти.

«Или пойти к властям с трупом убийцы», – подумала Майя, рассматривая настороженное лицо Зейка.

Возможно, тогда он тоже спорил, а теперь говорил о том событии несколько иначе.

– Я не знаю, что произошло. Мне не удалось выяснить. Ахады и фетахи, и Юсуф… в общем, многие слышали, что сказал Селим. Это могли быть их враги, друзья, они сами. Они умерли позже той ночью, в комнате Медины. Из-за коагулянтов.

Зейк умолк, наполнил свою чашку кофе и жестом предложил крепчайший напиток Назик и Майе. Они отказались.

– И это было только начало, – продолжил Зейк. – Вот за что я могу ручаться. Ха! – Он невесело усмехнулся. – Доводы, домыслы, теории заговоров самого разного толка! Как банально, да? Никого не убивают просто так. Со времен вашего Кеннеди, вопрос в том, сколько историй можно придумать, чтобы интерпретировать набор фактов. В этом вся суть – главное удовольствие теорий заговора: не в правдивом объяснении, а в историях. Сказки Шахерезады!

– Ты не веришь ни в одну из них? – с внезапной надеждой спросила Майя.

– Не верю. У меня нет причин. Ахады и фетахи конфликтовали, а Фрэнк и Селим были как-то связаны. Вот что повлияло на события в Никосии… дурно повлияло… – Зейк пригубил кофе. – Я ничего не знаю, как и остальные. Прошлое… Аллах прости меня, но годы, как демоны, мучают меня ночами.

– Мне жаль.

Майя встала. Ярко освещенная кабина марсохода вдруг показалась ей тесным и кровавым застенком. Посмотрев на проблеск звезд за окном, она буркнула:

– Хочу прогуляться.

Зейк и Назик кивнули. Назик помогла ей надеть шлем.

– Не задерживайся, – посоветовала она Майе.

Небо было опутано привычной зрелищной россыпью звезд, с розовато-лиловой дугой на западном горизонте. Горы Геллеспонт возвышались на востоке, отблески окрашивали их пики в пурпурный цвет, врезающийся в индигово-лиловый. Цвета были настолько чистыми, что линия перехода как будто вибрировала.

Майя плелась к обнаженной породе примерно в километре от нее. В трещинах под ногами что-то росло, лишайник или кудрявая коллибия, вся зелень казалась черной. Иногда она ступала на камни. Растениям и так несладко приходилось на Марсе, чтобы еще давить их. И они, и люди уже достаточно настрадались… Прохлада сумерек становилась ощутимой, но не пугала ее: она чувствовала перекрестье нагревающих волокон на коленях при каждом шаге. Она брела вперед, моргая, чтобы прояснить взгляд. Над головой мерцали звезды. Где-то на севере лежал Фрэнк Чалмерс, погребенный под толщей льда и осадочной породы. Легкий скафандр служил ему гробом. Погиб, спасая остальных от потока. Хотя сам он всем сердцем презирал бы столь пафосную формулировку. Он бы настаивал на том, что это несчастный случай, неверно рассчитанное время. А людей он спас лишь благодаря тому, что в нем было больше сил, чем в ком бы то ни было, – ведь он питал их собственной ненавистью. А на кого же он злился? На Майю, на Джона, на УДМ ООН и на всю Землю в придачу. На бывшую жену и на своего отца, на мать и на себя самого.

На целую вселенную.

Да, на Земле, оказывается, однажды родился самый злой человек из всех когда-либо живущих. Ее любовник. И убийца ее второго любовника – ее вечной любви – Джона Буна. Джон мог бы спасти их всех и стать ее вечным партнером. Навсегда. А она натравила их друг на друга.

Небо стало звездно-черным, и только на западе тлела темно-багровая полоса. Слезы иссякли вместе с чувствами. Ничего не осталось, кроме черного мира с горькой багровой раной, кровоточащей в ночи.

Некоторые вещи нужно забыть. Шиката га най.

Вернувшись в Одессу, Майя сделала единственное, что она могла, – старательно стерла рассказ Зейка из своей памяти и погрузилась в работу над проектом «Эллада». Она проводила долгие часы в офисе, сидела над отчетами и отправляла команды рабочих в различные места для бурения и для строительства. С открытием западного водоносного слоя экспедиции искателей воды стали не так актуальны, больше внимания уделялось отведению и выкачиванию уже найденных водоносных слоев, а также строительству инфраструктуры поселений на ободе. Бурильные отряды двигались за поисковыми, а за ними шли прокладчики труб. Команды, устанавливающие купола, трудились на всем протяжении круговой магистрали и даже выше в каньоне Реул за Хармахисом, где они помогали суфиям справиться с сильно разрушенной стеной каньона. Эмигранты прибывали в космопорт между Дао и Хармахисом и сразу направлялись в верхнюю часть Дао, где вместе с уроженцами Марса преобразовывали Хармахис-Реул и устанавливали совершенно новый купол вдоль его края. Это изощренное упражнение в логистике было частью старой мечты Майи о развитии Эллады, но теперь, когда почти все воплощалось в реальность, Майя чувствовала странное напряжение. Она уже не была уверена, чего она хочет для Эллады, для Марса или для себя. Иногда подступали спасительные смены настроения, а в месяцы после визита к Зейку и Назик – хотя она и не сопоставляла эти события между собой – резкие колебания от восторга до отчаяния, с равнодушием посередине. В такие часы Майя пребывала в мрачном настроении, не зная, куда качнется маятник ее мозга в следующий раз.