1937. Трагедия Красной Армии - Олег Сувениров

– Голос с места: «Куда же девались командиры?»

– Куйбышев: «Все остальные переведены в ведомство Наркомвнудела без занятия определенных должностей»50.

Продолжая свое выступление, Куйбышев заявил: «Откуда может быть хороший командир Грузинской дивизии Дзабахидзе, который до этого в течение двух лет командовал только ротой и больше никакого стажа командира не имеет». И вдруг подал реплику Буденный: «За год можно подучить». Но тут не выдержал даже Ворошилов: «Семен Семенович[71]считает, что если ротой умеет хорошо командовать, то и армией может»51.

Словно смерчем сметало командиров и в других военных округах и дивизиях. С.С. Бирюзов вспоминал, что когда он после окончания Военной академии им. Фрунзе в 1937 г. был направлен начальником штаба в 30-ю Иркутскую стрелковую дивизию (г. Днепропетровск), то на месте начштаба здесь сидел капитан, а в кабинете командира дивизии – начальник 1-й части штадива майор Ецов. Оказалось, все другие старшие офицеры дивизии арестованы52.Так было в дивизии. Примерно такая же картина наблюдалась и на более высоком уровне. По сообщению Ю.А. Горькова, «войсками всего Сибирского военного округа длительное время командовал капитан»53.

Даже Мехлис, уже успевший изрядно приложить руку к истреблению кадров, вдруг в марте 1938 г. «сигнализирует» Сталину, Ворошилову, Ежову, что нет командующих военно-воздушными силами в Московском, Харьковском, Северо-Кавказском, Уральском и Сибирском военных округах, что в Киевском военном округе командующий ВВС пока есть, но нет двух командиров авиабригад, шести командиров эскадрилий, двадцати двух командиров авиаотрядов, ста четырнадцати командиров звеньев и кораблей54.

При таком размахе «корчевательной» работы уже в 1937 г., даже после выпуска из военно-политических училищ, некомплект политсостава в РККА достиг 10 341 человека (27 % к общей потребности), в том числе среднего политсостава – 5284 человек, старшего – 4119 и высшего – 938 человек55. Дело дошло до того, что в феврале 1938 г. «согласно предложению ЦК ВКП(б)», начальниками политотделов авиабригад были назначены старшие политруки М.Ф. Дребеднев (142-я) и Г.Е. Кириллов (9-я). В ход пошли и политруки – М.М. Вараксин назначен начальником политотдела 29-й стрелковой дивизии, а И.П. Гарус – 4-й железнодорожной бригады56. По заявлению Мехлиса, некомплект высшего политсостава, входящего в номенклатуру ЦК ВКП(б), достиг на 2 апреля 1938 г. 51,9 %57.

Надо ли удивляться тому, что 6 апреля 1938 г. секция подготовки политсостава РККА, рекомендуя принимать в военно-политические училища лиц с образованием не ниже семи классов, допускала «как исключение» прием абитуриентов с образованием не ниже четырех классов58.

Однако вакханалия массовых увольнений продолжалась и в 1938 г. По-прежнему безотказно удовлетворялись соответствующие представления особых отделов. И на местах и в центре ретивые блюстители непримиримой борьбы с «врагами народа» продолжали свое черное дело. Вот начальник политуправления МВО дивизионный комиссар С.Е. Колонин 11 сентября 1938 г. настойчиво просит Политуправление РККА уволить из армии бригадного комиссара М.А. Рождественского и полкового комиссара Н.И. Краснощекова. Главный мотив: «потеря классовой бдительности». За это они уже сняты с занимаемых ими постов. Теперь настойчивый Колонин хочет окончательно изгнать их из РККА59.

Продолжал всячески перестраховываться и сам нарком обороны. 28 ноября 1938 г. он обращается в Политбюро ЦК ВКП(б) с просьбой «ввиду наличия ряда компрометирующих данных» уволить из РККА комкоров Л.Г. Петровского и М.О. Степанова, коринтенданта А.И. Жильцова, комдивов А.И. Баринова, М.С. Филипповского и И.И. Шафранского. На документе имеется помета: «Решен. 29/XI. № П 66/21»60.

В одном из дел РГВА сохранилась довольно объемная протокольная запись доклада командующего 1-й Краснознаменной армией комкора Г.М. Штерна о событиях в районе озера Хасан на заседании Военного совета при народном комиссаре обороны «в присутствии товарища СТАЛИНА и тт. МОЛОТОВА, КАГАНОВИЧА Л.М., КАЛИНИНА, АНДРЕЕВА, ЖДАНОВА и МИКОЯНА». Доклад этот состоялся на вечернем заседании, происходившем в Кремле 26 ноября 1938 г.

Блюхер к этому времени уже забит до смерти в тюрьме (скончался 9 ноября 1938 г.), и поэтому даже Штерн не удержался от того, чтобы все беды свалить именно на него. Утверждая, что «войска ДВФ от головки фронта были сильно засорены злейшими врагами народа – японскими шпионами и другими шпионами», Штерн в то же время говорил о том, что «одновременно с изъятием этих врагов была изъята и уволена из частей ДВФ, вопреки приказу народного комиссара, масса людей, на которых не было достаточных данных для их увольнения. За всякие маленькие хвостики, имеющиеся у того или другого командира, он увольнялся, и таких людей было уволено очень и очень много. Масса командиров увольнялась единоличным распоряжением Блюхера. Блюхером была создана обстановка, когда малейшая попытка или указание на необоснованность увольнения того или иного командира уже служила намеком, что ты защищаешь врагов. Блюхер очень хорошо и искусно умел создавать впечатление об его особых, неписаных полномочиях, о том, что он является главным и основным представителем Партии и Правительства на Дальнем Востоке, и не только в военных делах, как командующий фронтом.

Первые недели моего пребывания в ОКДВА и ознакомление с некоторыми частями ДВФ создали у меня впечатление, что кадры в войсках ДВФ разрушаются буквально на глазах. Взамен уволенных, несмотря на все просьбы, никто не назначается»61.

Массовые увольнения начсостава из РККА в 1937–1938 гг. производились на основе двух руководящих документов. Прежде всего во исполнение решения ЦК ВКП(б) № 1147 от 29 марта 1937 г., которое предписывало немедленно увольнять из армейских рядов всех лиц комначполитсостава, исключенных из ВКП(б) «за связь с заговорщиками» и вообще по политическим мотивам. (Заметьте, читатель, о «военном заговоре» было объявлено в печати лишь 11 июня 1937 г., а увольнять исключенных из партии «за связь с заговорщиками» предписано за два с половиной месяца до этого.) Новая волна массовых увольнений прошла в 1938 г. на основе директивы НКО № 200/ш от 24 июня 1938 г., по требованию которой немедленному увольнению подлежали лица начсостава «не тех» или «неблагонадежных» национальностей: поляки, немцы, румыны, латыши, литовцы, финны, эстонцы, корейцы и др.

Почти половина людей, уволенных на основе этих документов, была в 1938–1939 гг. восстановлена в армии (в том числе и уволенный было будущий знаменитый подводник старший лейтенант А.И. Маринеско), но судьба другой половины до сих пор до конца не выяснена: какая-то часть подверглась аресту, некоторые вернулись в армию в войну, другие просто старались незаметно дожить свой век. Конкретные данные о количестве уволенных на основании этих документов см. в табл. 14.

Таблица 14[72].

Обобщенные данные об увольнении комначполитсостава РККА (без ВВС) по политическим мотивам за 1937–1939 гг.