Кризис и Власть. Том I. Лестница в небо - Михаил Леонидович Хазин

революции, и только потом – в виде опубликованного текста, предназначенного стать библией нового государственного устройства.

507

Мы специально использовали слово «правление» вместо слова «власть», поскольку правитель, правящий по договоренности властных группировок, не обладает всей полнотой Власти.

508

Логика при этом использовалась самая современная: государственные люди должны служить интересам государства, а не собственным; чем больше людей, тем больше вероятность, что кто-то из них начнет преследовать корыстные цели; так что лучше пусть правит один «наворовавшийся» король, чем сотня «голодных» депутатов.

509

Тут можно было многое написать про Научную революцию XVII века, эмпиризм и материализм, сменившие в качестве философской моды общепринятый идеализм, паровую машину и «Человека-машину» Ламетри (появившиеся уже в следующем веке), но мы пишем учебное пособие, а не философский трактат. Поэтому скажем коротко: сам Локк еще не знал слова «машина» и не мог так назвать свою версию Левиафана; но смысл его изобретения именно таков: государство как беспристрастный (в отличие от человека) механизм обеспечения справедливости.

510

Локк еще не выделял судебную ветвь власти; в зависимости от важности вопросов ее функции выполняют у него и законодательная, и исполнительная власть, а в роли Верховного суда выступает парламент.

511

В который раз обращаем внимание на совершенную случайность возникшего расклада: проживи Карл II еще пару десятилетий, группировка вигов была бы полностью ликвидирована, и тори не с кем было бы договариваться об учреждении парламентского правления.

512

История подготовки, обсуждения и принятия этого Билля заслуживает отдельного рассказа. К счастью, он уже написан, и мы отсылаем интересующихся к блестящей книге Томсинова «Славная революция 1688–1689 годов в Англии и Билль о правах».

513

Эта отточенная формулировка принадлежит лучшему в XX веке практику Власти – И. В. Сталину (И. Сталин. Об основах ленинизма. 1947, с. 114). Любопытна эволюция взглядов на «государственную машину» у классиков марксизма. В «Манифесте Коммунистической партии» Маркса и Энгельса (1848) государство рассматривается как вторичное по отношению к Власти образование: «государство – комитет, управляющий делами всего класса буржуазии», и задачей коммунистов видится лишь смена владельцев этого комитета: «…централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс». В 1871 году Маркс (на опыте Парижской коммуны, «Гражданская война во Франции») обнаруживает, что «…рабочий класс не может просто овладеть готовой государственной машиной и пустить ее в ход для собственных целей». В 1917 году Ленин («Государство и революция») приходит к выводу о необходимости «слома государственной машины», «уничтожения паразита – государства». Мы предлагаем читателю самостоятельно ответить на вопрос о том, чем так не угодила государственная машина коммунистической властной группировке. Вопрос-подсказка: каким было в ней устройство Власти, монархическим или олигархическим?

514

Но каких именно интересов? Марксистская традиция говорит о «подавлении угнетенного класса», но мы-то прекрасно знаем, что с угнетенными классами властные группировки справляются и безо всякого государства (пример: мафия и торговцы). В нашем представлении, государственная машина работает на обеспечение не просто корыстного, а самого что ни на есть шкурного интереса властных группировок – их выживания в междоусобной борьбе. Без государственной машины, защищающей терпящие поражение властные группировки, срок правления любой элиты (даже династии) ограничен несколькими поколениями. Долговременное существование властных группировок возможно лишь при наличии хоть самого плохонького, но Государства.

515

Причем мыслителям не каких-нибудь «темных веков», а веков Просвещения и Промышленной революции, веков, когда была создана французская «Энциклопедия», построены железные дороги и изобретено электричество!

516

Хотя Моска и обвинял Парето в заимствовании идеи «правящего класса», внимательное сравнение работ авторов «теории элит» показывает, что они всего лишь независимо описывали один и тот же предмет (договорившиеся между собой властные группировки), причем с достаточно разных точек зрения.

517

Под Властью в данном случае мы подразумеваем правящий класс (состоящий из одной или нескольких властных группировок) той страны, в которой вы, уважаемый читатель, получили начальное образование.

518

Вопрос для самопроверки: почему в России все знают о Гарибальди, но далеко не все – о Мадзини и Кавура?

519

Настолько тайное, что обстоятельства его возникновения так и остались неизвестными.

520

По распространенной в те годы легенде папа Климент XIV был отравлен в 1774 году иезуитами с помощью чашки шоколада. Такой уж была репутация иезуитов в Италии XIX века, лозунги «Да здравствует папа, смерть иезуитам!» регулярно звучали в Риме во время очередных революций.

521

Джузеппе Мадзини (1805–1872) – «вечный революционер», по определению Гаэтано Моска, так всю оставшуюся жизнь провел в подготовке и осуществлении очередных революций, последние из которых были направлены уже против объединенной (но не на условиях Мадзини) Италии.

522

Именно эта пропаганда в конечном счете и подготовила объединение Италии, но совсем не так, как планировал сам Мадзини, и значительно позже, чем он ожидал.

523

Численность «Молодой Италии» в 1833 году оценивалась в 60 тысяч человек. Неудивительно, что в том же году правительство Австрии признало эту организацию преступной, и за членство в ней полагалась смертная казнь.

524

Джузеппе Гарибальди (1807–1882) – слишком известный человек, чтобы о нем можно было рассказать в двух словах; точнее всего было бы назвать его «последним кондотьером Европы», ведь услугами Гарибальди в качестве военачальника и пирата пользовались и тунисский бей, и бразильские повстанцы, и Уругвай, и лишь самым последним – объединитель Италии Камилло Кавур.

525

А следовательно, и всех «республиканских» организаций, ведь лидером их в любом случае оказывался Мадзини.

526

Мы вновь предоставляем читателю самостоятельно сообразить, почему такой способ организации общеитальянской властной группировки никуда не годился.

527

Массимо д’Азелио (1798–1866), наследник древнего аристократического рода, автор исторического романа «Этторе Феррамоска» и государственный деятель, положивший начало карьере Кавура.

528

Разумеется, сам д’Азелио говорил о реформах, но мы можем себе позволить называть вещи своими именами.