Кризис и Власть. Том I. Лестница в небо - Михаил Леонидович Хазин

переводчик Ибн Хальдуна использует собственную терминологию, которая в свою очередь нуждается в объяснении. В данном случае «обустроенность» – это перевод арабского термина «умран», означающего «образ жизни», «жизненный уклад», «государственный строй» и все такое прочее. Каждый раз, когда в цитатах будут появляться такие термины, мы будем давать соответствующие разъяснения в примечаниях.

415

В этом Ибн Хальдун выгодно отличается от Аристотеля – тот больше интересовался практическими вопросами, как сделать Власть долговечной; возможно ли это в принципе, исходя из сущности Власти – такой вопрос он даже не ставил.

416

Через 600 лет после Ибн Хальдуна аналогичный вопрос задаст в своей книге «О насилии» Ханна Арендт: как может победить революция, если военная мощь государства бесконечно превосходит военную мощь революционеров (у которых вообще нет никакого тяжелого вооружения) [Арендт, 2014]?

417

В оригинале – «бадв», «жизнь в пустыне», откуда, кстати, и происходит слово «бедуин». Ибн Хальдун обобщает «бадв» до «бидава» – «жизнь на открытых пространствах, вне городских стен», которую мы бы назвали «жизнью в деревне» в противовес жизни в городе. Но это в России – если не город, то деревня; в Африке – если не город, то, скорее, пустыня с погонщиками верблюдов. Таковы трудности перевода не просто с другого языка, а с языка другой цивилизации.

418

В оригинале – «хидара», «жизнь в большом городе», под которой Ибн Хальдун понимал «цивилизованную жизнь», с дворцами, водопроводом, канализацией, домашней утварью и даже зелеными насаждениями («когда начинают сажать горький померанец, династия клонится к закату»). Вот только «цивилизация» для Ибн Хальдуна означала гибель и разложение.

419

Взгляд хотя и пессимистический, но полностью подтверждаемый практикой на протяжении тысячелетий.

420

В оригинале – «асабийя», главный термин, достижение и открытие Ибн Хальдуна. Смирнов переводит его как «спаянность», Розенталь на английский – как group feeling («чувство локтя»), у самого Ибн Хальдуна этот многозначный термин используется и для обозначения автоматической реакции «наших бьют», и для групповой увлеченности призывами какого-нибудь проповедника, и для «верности» большого числа людей единому правителю. Мы переводим его как «сплоченность», а смысл этого термина и открытия в целом раскроется на следующих страницах.

421

Реальная племенная сплоченность, разумеется, ничего общего не имела со всеобщей любовью и братством. В религиозной организации альмохадов, к примеру, «иерархизированное общество подчинялось строгому распорядку, и махди крепко держал его в руках. Усердие при отправлении религиозных обязанностей было обязательно. Небрежное отношение к ним влекло за собой наказание кнутом и даже смерть» [Жюльен, 1961, с. 120]. Сплоченность племен достигалась, как и в современных тоталитарных сектах, полным контролем над свободным временем каждого человека, не оставлявшим ему возможности поступить как-то иначе, чем предписано обычаями и указаниями старших.

422

Мулк – еще один труднопереводимый термин Ибн Хальдуна. Он одновременно означает и принуждение (другого независимого человека), и владение им (как вещью), и возможность взимать с него налоги.

423

Читатель, конечно, узнает стандартный сценарий завершения совместного правления равных: как только один из них становится сюзереном, он предпочитает собственных вассалов, а не вчерашних соратников. Как видите, он действительно реализуется во все времена и у всех народов.

424

Ибн Хальдун упоминает срок – три поколения – и период, через который поколения сменяются, – 40 лет. Если сравнить его вывод с эмпирическими данными по арабским династиям (120 лет – медианная продолжительность существования), то нельзя не признать, что перед нами один из самых точных выводов во всей теории Власти!

425

В то же время если взять последние сто лет, то российская революция 1917 года оказывается блестящей иллюстрацией закона Ибн Хальдуна: состарившуюся и разложившуюся династию сменила совершенно новая группировка с ого-го какой асабийей.

426

Разумеется – как же иначе! – под лозунгами «очистки мира от скверны» и «установления высшей справедливости».

427

В конце XX века, по крайней мере.

428

Сразу же после того, как Макиавелли выпустили из тюрьмы и отправили в ссылку в родовое поместье.

429

Обычно полагают, что «Государь» был персонально адресован одному из правителей Флоренции Лоренцо Медичи, но это всего лишь легенда (Лоренцо стал правителем в 1516-м, а «Государь» был закончен еще в 1513-м). На деле Макиавелли пытался просто устроиться на службу к новой власти, рукопись «Государя» он передал своему другу Веттори, послу Флоренции в Риме (где папой был избран еще один Медичи, Джованни, он же Лев XII), дабы тот похлопотал за него перед домом Медичи; но Веттори, прочитав «Государя», решил этого не делать, а других контактов при дворе у Макиавелли не было [Скиннер, 2009].

430

«Первая декада» Тита Ливия – это книги 1–10 из громадной «Истории от основания города», охватывающие период с VIII века до н. э. до 293 года до н. э. и полностью дошедшие до наших дней, в отличие от второй и большинства последующих «декад».

431

Раннюю смерть Макиавелли в 1527 году (ему было всего 58 лет) обычно связывают с отказом очередного – республиканского – правительства Флоренции взять его на службу, это повлекло за собой депрессию и тяжелую болезнь.

432

Квентин Скиннер, автор «Очень краткого введения», не просто историк, а один из основателей Кембриджской школы интеллектуальной истории, разработавший методологию понимания авторов с опорой на исторический контекст, в котором они создавали свои произведения. В своем рассказе мы в значительной степени следуем его реконструкции теории Макиавелли.

433

Асабийя Ибн Хальдуна удовлетворяет этому условию, и поначалу кажется, что Макиавелли должен переоткрыть именно ее. Но никаких кочевых племен в Италии не было даже во времена Древнего Рима, так что свою асабийю Макиавелли пришлось искать в другом месте. Тем интереснее его результат.

434

В оригинале – virtu, доблесть, добродетель и сила одновременно. Как обычно, адекватный перевод с языка другой культуры невозможен, по-русски получается что-то вроде «добра с кулаками».