Сиротка. Слезы счастья - Мари-Бернадетт Дюпюи

– Ты знаешь, мне, как ни странно, тоже приходили в голову такие мысли. Все эти тайны в конце концов начнут давить на нас тяжким грузом, если мы будем и дальше их накапливать. Я пытаюсь шутить, но вообще-то я испытываю такие же удручающие чувства, как и ты.

Киона взяла в руки ладонь своей сводной сестры и сжала ее.

– Ты правильно сделала, что пришла со мной поговорить. Ты, наверное, скучаешь по Тошану. И по близняшкам тоже. Когда ты снова отправишься в Большой рай, я передам с тобой письма. Выполнишь роль почтальона.

– С удовольствием, моя дорогая. Знаешь, если ты пойдешь к Эстер, мне хотелось бы пойти вместе с тобой. Папа очень о тебе беспокоится. Как, по-твоему, в этот дом наведываются призраки?

– Мин, ни для кого не секрет, что я прочла все, что только смогла найти, про паранормальные и сверхъестественные явления. Я ознакомилась с многочисленными свидетельствами людей, которые сталкивались с явлениями такого рода, необъяснимыми с научной точки зрения. Ощущение прикосновения к плечу – явление довольно частое. Если вдуматься, это не угроза, а скорее проявление дружеского отношения.

– Замолчи, а то меня от твоих слов в дрожь бросает. Пожалуйста, расскажи мне о каком-нибудь призраке, которого ты и в самом деле видела. Не во сне и не во время твоих попыток заглянуть в прошлое…

Киона поднялась с кровати и зажгла прикроватную лампу, которая осветила своим неярким розоватым светом стены, оклеенные обоями цвета слоновой кости, кружевные занавески, акварели Лоранс, вставленные в рамки и прикрепленные к стене возле письменного стола…

– Твоя просьба, по-моему, вполне уместна. Если покопаться в памяти, то становится ясно, что мне являлись лишь очень немногие из наших усопших родственников. Первым из них мне явился Симон Маруа. Это произошло в комнате для занятий, которую оборудовала Лора. Он никогда раньше не казался мне таким красивым. Вокруг него был яркий свет, и он улыбался мне удивительной улыбкой. Он не сказал мне ни слова, но я почувствовала, что он наконец-то чувствует себя свободным, счастливым и умиротворенным. Мне жаль, но у меня не получается вспомнить про него что-то более конкретное. Я видела так много всякой всячины, так много расплывчатых обликов! Вообще-то все то, что я видела по части усопших, походило на какие-то послания. Про Бетти, мать Симона, могу сказать, как я почувствовала, что она усиленно наблюдает за своей дочерью Мари, поскольку не смогла уберечь сыновей от их трагической участи. Она, должно быть, уже спокойна: Мари устроилась работать учительницей в Дебьене и вышла замуж за симпатичного молодого человека. Этим летом я также видела одну очаровательную женщину – ангела-хранителя Бадетты. Это ее тетя Габи. Она находилась рядом с ней на вечеринке, которую Лора организовала в честь моего возвращения, хотя я этого и не заслуживала.

– А Тала никогда не пыталась появиться перед тобой, да?

– Да, почти не появлялась, и я от этого очень страдала! Однако теперь я понимаю, почему она так поступала. Она, видимо, знала, что если появится передо мной, то это совсем не ослабит мою тоску по ней, а, наоборот, может ослабить меня. Впрочем, она меня никогда и не покидала. Я видела ее раза два или три в состоянии сонливости и недомогания, в которое я обычно впадаю перед тем, как со мной произойдет что-то сверхъестественное. Я получила подтверждение, что она присматривает за нами всеми тремя.

– Это произошло после рождения Томаса, когда у Шарлотты было кровотечение?

– Да, тогда, а еще совсем недавно. Она появилась в виде волка – величественного зверя, смотревшего на меня гордым и самоуверенным взглядом. Мне показалось, что этот волк бежал рядом со мной, когда я спасалась бегством возле озера Онтарио. Но вообще-то я этого толком не знаю, все как-то перепуталось. Ты можешь успокоить папу: после этого бурного лета я надеюсь обрести покой. Эрмин, скажу тебе откровенно, для меня стало большим облегчением то, что я нашла одну-единственную дорогу, по которой мне следует идти. Я должна посвятить себя детям монтанье.

– Я в этом не сомневаюсь, моя драгоценная сестренка. Эти дети и в самом деле нуждаются в ангеле, который поведет их к лучшему будущему. А теперь спи. Спокойной тебе ночи. Я вернусь сейчас в свою комнату. Фокси там, наверное, уже затосковал от одиночества. Луи следовало бы взять его с собой на берег Перибонки.

– Фокси скоро снова увидит своего хозяина. И тебе спокойной ночи. Не переживай, призраки гораздо менее опасны, чем некоторые из ныне живущих.

Пятница, 8 сентября 1950 года, Большой рай

Тошан поднимался вместе с солнцем, горя желанием снова приняться за работу. В это утро он намеревался осмотреть дом вдоль и поперек, чтобы понять, что еще в нем необходимо сделать. Людвиг старался ему во всем помогать. Благодаря их усилиям, а также усилиям их помощников, в число которых входили трое уже почти взрослых отпрысков Тошана и друзья Мукки, Большой рай возвращал себе свое скромное великолепие (именно так выразилась Мари-Нутта, сделавшая немало общих фотографий всех тех, кто здесь трудился, собирая их для этого на ступеньках крыльца). Хозяин дома первым делом привел в порядок ту комнату, которую он занимал вдвоем с Эрмин. Пьер Тибо и его приспешники не успели сжечь стоявшую в этой комнате кровать, но сильно повредили ее ударами топора. Поэтому Тошан спал теперь на новой кровати, которую он смастерил из неотесанных еловых стволов и из сосновых досок, еще пахнущих смолой.

«Ну хорошо, если мне покажется, что все уже в порядке, я сяду в воскресенье на пароход и привезу сюда свою милую женушку на грузовике», – мысленно сказал сам себе красивый метис, приготовляя кофе.

Он бросил по привычке взгляд в окно, из которого открывался вид на поляну. На этой поляне стояли три оранжевые полотняные палатки треугольной формы. В них расположились Мукки, два его друга – Реаль и Жоашим – и Людвиг.

«Все еще спят, – пробормотал Тошан. – Пойду разбужу девушек. Мари-Нутта повторяет каждый вечер, что ей хочется сфотографировать утреннюю зарю, а саму из постели утром не вытащишь».

Он постучал в дверь одной из комнат и позвал:

– Лоранс, Нутта, вставайте! Восход на реке великолепный.

– Сейчас идем, папа! Нужно вскипятить воду для чая.

– Хорошо, – ответил Тошан, даже и не подозревая, что одна кровать в этой комнате уже пуста.

Мари-Нутта бесшумно встала и открыла окно, выходившее на задворки.

«Черт побери, что она там делает?» – тихо пробормотала она.

Раздавшийся через пару секунд тихий свист развеял ее страхи. Лоранс бежала к ней в ночной рубашке, и ее длинные – ниже плеч – светло-каштановые волосы развевались на ветру. Подбежав к дому, она проворно забралась в комнату через открытое окно.

– Ты совсем уже чокнулась, – прошептала Мари-Нутта. – Если папа заметит, что ты ходила к Реалю в его палатку, произойдет буря века.

– Мы не делаем ничего предосудительного, я тебе это говорила уже несколько раз. Я пожелала ему доброго утра, и мы поцеловались – только и всего. Я ходила к нему всего лишь три раза, причем благодаря Мукки, который взял Жоашима к себе в палатку. Кроме того, Реаль завтра возвращается в поселок Перибонка. Так что я пользуюсь тем, что он все еще здесь.