Тяжелые времена - Хиллари Клинтон

Что же можно сказать о нападении в Бенгази? В разгар кризиса у нас не было возможности точно установить, какое сочетание факторов послужило мотивом нападения и как долго оно планировалось. Я совершенно четко объяснила это в своем выступлении на следующее утро после нападения. Да и в последующие дни представители администрации также повторяли американскому народу, что у нас нет полноты информации и что мы все еще находимся в поиске ответов. У нас было много теорий, но мало доказательств. Я сама непрестанно возвращалась в мыслях к произошедшему и строила различные предположения о том, что именно там произошло, кто это сделал и какая комбинация факторов (включая, в частности, тот видеоролик) сыграла свою роковую роль. Но все это, бесспорно, обостряло ситуацию в регионе и повсеместно вызывало протесты, поэтому по мере того, как эти протесты продолжались, было бы странно не рассматривать взаимосвязи между этим видеороликом и всем происходившим в регионе. Это подсказывал простой здравый смысл. Позже расследование подтвердило, что видеоролик действительно сыграл в этом свою роль. На тот момент нам было достоверно известно лишь то, что несколько американских были граждан убиты, а другие все еще находились в опасности. Почему на нас напали или что нападавшие думали или делали ранее в тот день — наши мысли тогда были вовсе не об этом. Для нас важнее всего было спасти жизни людей. Больше ничего не имело значения.

Тем не менее на месте событий в Бенгази оказались журналисты, которые по-прежнему задавали вопросы. «Нью-Йорк таймс» сообщила, что «при опросе свидетелей произошедшего в ночь на вторник многие из нападавших и тех, кто их поддерживал, заявили, что они полны решимости защищать свою веру от оскорблений, содержащихся в видеофильме». Репортер агентства «Рейтер» также был в Бенгази в ту ночь. Он написал, что «нападавшие были частью толпы, обвинявшей Америку в создании фильма, в котором, как они утверждают, был оскорблен пророк Мухаммед». Газета «Вашингтон таймс» также опрашивала жителей Бенгази и сообщала: «Вооруженные боевики воспользовались первоначально мирной акцией протеста возле дипмиссии США. Демонстранты протестовали против фильма, в котором содержались оскорбления исламского пророка Мухаммеда. Вскоре к ним присоединилась отдельная группа мужчин, вооруженных гранатометами».

Спустя более года, в декабре 2013 года, «Нью-Йорк таймс» опубликовала наиболее полное на сегодняшний день описание того, что случилось в Бенгази, основываясь на данных, полученных за «месяцы расследований», и «подробных интервью с ливийцами в Бенгази, которые располагали достоверной информацией о нападении и обо всем с ним сопряженном». Журналистское расследование пришло к выводу, что «вопреки утверждениям некоторых членов конгресса причиной возникновения недовольства, вылившегося в нападение, в значительной степени стало возмущение, спровоцированное порочащим ислам видеофильмом, который был изготовлен американцами». Газета «Таймс» выяснила, что «именно гнев, вызванный демонстрацией этого фильма, спровоцировал первоначальное нападение» и что «нет никаких сомнений в том, что гнев по поводу этого фильма спровоцировал и другие нападения».

Той ночью были десятки нападавших, и почти наверняка у них были разные причины для нападения. Было бы ошибочно заявлять, что все они действовали под влиянием гнева в связи с этим злосчастным видеофильмом. В равной степени неверно также утверждать, что никто из них не находился под его воздействием. Оба таких утверждения не согласуются не только с имеющимися свидетельствами, но и с элементарной логикой. Как выяснила в своем расследовании газета «Нью-Йорк таймс», в реальности «все оказалось по-другому, и гораздо более мрачно, чем предполагается в каком-либо из этих сценариев».

Несмотря на это, не было никаких сомнений в том, что в связи с этим фильмом беспорядки угрожали и другим посольствам и консульствам США во всем мире. С учетом этих обстоятельств в эти тяжелые дни я делала все, что могла, чтобы публично обратиться к возмущенному мусульманскому миру. Как человек верующий, я понимала, как это обидно, когда ваши убеждения подвергаются оскорблениям. Но как бы ни было кому-либо обидно, это не оправдывало применение насилия. Великие религии мира являются достаточно прочными, чтобы выдержать мелкие оскорбления, и наша личная вера должна соответствовать этому же.

Вечером 13 сентября я выступала хозяйкой ежегодного приема, который Государственный департамент устраивает по случаю праздника Ид-аль-Фитр (праздник разговения) после Рамадана, мусульманского священного месяца-поста. Обращаясь к многочисленным и различным гостям приема, настроенным очень доброжелательно, я подчеркнула, что мы понимаем, что убийцы в Бенгази не являются полномочными представителями более чем миллиардного мусульманского сообщества всего мира. Затем слово взял посол Ливии в США. Он очень эмоционально вспоминал своего друга Криса Стивенса, которого знал много лет. Они вместе играли в теннис и наслаждались традиционными ливийскими блюдами, часами беседовали о будущем. Он сказал, что Крис был героем, который никогда не переставал верить в способность ливийского народа восстать из небытия диктатуры.

Не он один испытывал подобные чувства. Десятки тысяч ливийцев вышли на улицы Бенгази, чтобы выразить свою скорбь в связи с гибелью Криса, которого они знали как стойкого сторонника их революции. Образы демонстрантов были поразительны. Одна молодая женщина с покрытой платком головой и полными грусти глазами высоко держала рукописный плакат, на котором было написано: «Бандиты и убийцы не являются представителями ни Бенгази, ни ислама». Другие говорили: «Крис Стивенс был другом для всех ливийцев», «Мы хотим справедливости для Криса».

В Триполи руководство страны публично осудило нападение и организовало поминальную службу для Криса. «Он заслужил доверие ливийского народа», — заявил президент Магариаф собравшимся на поминальную церемонию. Правительство Ливии отправило в отставку высокопоставленных руководителей силовых ведомств, ответственных за поддержание порядка в Бенгази. 22 сентября оно в ультимативной форме отдало распоряжение бригадам «Ансар аш-Шариа» и другим ополченцам по всей стране: в течение сорока восьми часов сложить оружие и разойтись — либо отвечать за свои действия перед законом. Не менее десятка крупных вооруженных группировок выполнили это условие. Взяв инициативу в свои руки, народ Бенгази захватил штаб-квартиру бригад «Ансар аш-Шариа», и многие боевики бежали из города. «Террористы! Трусы! Возвращайтесь к себе в Афганистан!» — скандировал народ.

* * *

Все это тяжелое и печальное время я не забывала о семьях наших погибших коллег. Я хотела, чтобы можно было с уверенностью сказать: мы сделали все возможное для того, чтобы утешить их и помочь им. Я попросила главу протокольной службы Капришию Маршалл взять эту задачу на себя. Сложнее всего было то, что настоящие должности Тайрона Вудса и Глена Доэрти в ЦРУ были пока засекречены и должны были оставаться под грифом «секретно» еще три месяца. Никому нельзя было говорить об этом их семьям, которые в то время могли знать, а могли и не знать об их истинной деятельности по выполнению задания ЦРУ.

Я попросила заместителя госсекретаря Уильяма Бёрнса, одного из самых высокопоставленных сотрудников дипломатической службы США, который в то время находился в заграничной поездке, встретить самолет с останками наших погибших коллег и сопровождать их из Германии в Вашингтон. Билл — человек на редкость уравновешенный и выдержанный, но такого путешествия никому не пожелаешь.