Тяжелые времена - Хиллари Клинтон

Некоторые члены конгресса задавали вдумчивые вопросы, направленные на то, чтобы жестокие уроки этого события были нами учтены и усвоены для дальнейшего совершенствования нашей деятельности. Другие же были по-прежнему зациклены на теориях заговора, которые не имели никакого отношения к решению вопроса, как нам предотвратить подобные трагедии в будущем. А некоторые и вовсе приходили на слушания лишь для того, чтобы появиться перед телекамерами. Если же слушания проходили в виде закрытых заседаний, куда не допускаются представители прессы и где шансов «засветиться» на экранах у них не было, то на такие заседания они и не являлись.

Большое внимание было уделено выступлению Сьюзен Райс, нашего посла в Организации Объединенных Наций. Это выступление было показано по телевидению в различных воскресных программах (утренних ток-шоу) 16 сентября, через пять дней после терактов в Бенгази. Отвечая на вопросы, Сьюзен предупредила, что точных данных о том, что случилось в Бенгази, по-прежнему пока нет, а расследование еще не завершено. Однако, сказала она, по самой достоверной на сегодняшний день информации, теракты были «изначально спонтанной реакцией на события в Каире, которые произошли за несколько часов до этого, почти точным их воспроизведением (воспроизведением демонстраций протеста против нашего посольства в Каире, которые были, безусловно, вызваны видеофильмом). Мы полагаем, что произошедшее затем в Бенгази можно объяснить тем, что, по мере развития событий, возле консульства собрались антиамерикански настроенные экстремистские элементы».

Критики обвинили ее в фальсификации данных об акциях протеста, которых не было, с целью скрыть тот факт, что было совершено успешное покушение на один из органов американской разведслужбы за рубежом. Они с пристрастием изучали вопрос о том, кто в правительстве подготовил для Сьюзен «тезисы» в то утро. Они надеялись найти доказательства серьезных политически неправомерных действий со стороны Белого дома. Сьюзен изложила ситуацию так, как ее себе на тот момент представляло (справедливо или ошибочно) разведывательное сообщество США. Это было лучшее, что она или кто-либо другой могли сделать. На каждом этапе, как только становилось известно что-то новое, об этом сразу же докладывали конгрессу и сообщали американскому народу. Между неправильным пониманием чего-либо и намеренно неправильными действиями есть разница, и разница большая. Но некоторые попытались раздуть ошибочность представлений и представить это как намеренную ложь.

Многих также излишне беспокоил вопрос о том, почему я тем утром не выступила по телевидению, как будто появление на ток-шоу так же обязательно, как перед судом присяжных, и нужно иметь вескую причину, чтобы не явиться туда. Я считаю, что выступление на воскресных утренних программах не имеет никаких преимуществ перед вечерними выступлениями. Только в Вашингтоне девятичасовая передача в воскресенье утром является каким-то аналогом обращения к нации, а обращение к народу в другие дни и часы просто не считается. Я с этими претензиями категорически не согласна.

Американский народ должен быть в курсе того, что происходит. Это наша обязанность. Я хотела, чтобы американский народ услышал обо всем непосредственно от меня. Вот почему утром после нападения я первым делом выступила с обращением к народу. И вновь выходила в эфир через два дня после этого, с церемонии на авиабазе «Эндрюс». И бесчисленное количество раз выступала с заявлениями для прессы, давала интервью и принимала участие в пресс-конференциях в последующие недели и месяцы.

В соответствии с многочисленными данными, которые были опубликованы, теперь совершенно ясно, что Сьюзен использовала информацию, которая была предоставлена и одобрена руководством ЦРУ. В самых первых проектах тезисов, написанных и распространенных этим ведомством, было сказано: «Мы считаем, основываясь на имеющейся в настоящее время информации, что теракты в Бенгази были спонтанно спровоцированы протестами возле посольства США в Каире». Эта оценка поступила не от политических аналитиков в Белом доме, ее предоставили профессионалы разведывательного сообщества. Сотрудники разведывательного ведомства составили это информационное сообщение для конгрессменов из состава постоянного специального Комитета по разведке вне зависимости от того, к какой партии они относятся, Демократической или Республиканской. В конце брифинга по событиям в Бенгази, который провел Дэвид Петрэус 14-го числа, в пятницу, в конгрессе США, конгрессмены задали ему вопрос: что из того, что они услышали за закрытыми дверями, они имеют право говорить по телевидению. Не предполагалось, что эти тезисы послужат исчерпывающим отчетом по всем полученным разведданным, они были предназначены только для того, чтобы помочь уже проинформированным конгрессменам в своих публичных заявлениях не затрагивать секретной или конфиденциальной информации. Никто из сотрудников разведки, составлявших ответ на запрос, понятия не имел, что тезисы будут использованы спустя два дня для подготовки выступления Сьюзен. Это еще одна теория заговора, которая не выдерживает никакой критики и разваливается под натиском фактов и здравого смысла.

Меня неоднократно спрашивали об этом во время моих слушаний в конгрессе. «Лично я не строила свое выступление на базе тезисов. Я была сосредоточена на вопросе безопасности наших сотрудников», — отвечала я. В какой-то момент, во время особенно тенденциозных расспросов, беседа приобрела слишком эмоциональный оттенок. Позже часть моих высказываний была вырвана из контекста по политическим мотивам, поэтому стоит повторить мой полный ответ в тот день:

— При всем уважении, дело в том, что у нас — четверо погибших американцев. Было ли это из-за акции протеста? Или это явилось результатом того, что какие-то парни вышли как-то вечером прогуляться и решили пойти поубивать американцев? Какая нам, в данный момент, разница? Наша задача — выяснить, что произошло, и сделать все от нас зависящее, чтобы предотвратить повторение подобного впредь, уважаемый сенатор. Сейчас, честно говоря, я сделаю все возможное, чтобы ответить на ваши вопросы по этому поводу, но дело в том, что тогда люди пытались в режиме реального времени получить самую достоверную информацию. В [разведывательном сообществе] идет свое расследование, я так понимаю, совместно с другими комитетами, чтобы выяснить, как появились эти тезисы. Но вы знаете, чтобы внести полную ясность, с моей точки зрения, сейчас не так важно, оглядываясь назад, выяснять, почему эти боевики решили сделать то, что они сделали. Намного важнее найти их и привлечь их к ответственности, и тогда, возможно, мы выясним, что же именно там тогда произошло.

Очередным примером ужасающей политизации этой трагедии стало произвольное толкование многими этой фразы: «Какая нам в данный момент разница?» — в том смысле, что я попыталась как-то умалить трагедию в Бенгази. Безусловно, в том, что я сказала, такого смысла не было. Подобные утверждения просто не соответствуют истине. И это прекрасно известно тем многочисленным политикам, которые пытаются использовать это в своих целях, однако их это совсем не беспокоит. Мой довод был прост: если кто-то врывается в ваш дом и берет вашу семью в заложники, сколько времени вы будете раздумывать над тем, как этот незнакомец провел день, до того как к вам ворваться? Или все-таки вам лучше подумать над тем, что можно сделать для спасения ваших близких, а также над тем, как сделать, чтобы такое больше не случилось? Многие из этих же людей, как заигранная пластинка, вновь и вновь говорят про вопросы, оставшиеся без ответа. Но нужно уметь различать вопросы, оставшиеся без ответа, и ответы, которые никто не захотел услышать.