Вторая мировая война - Энтони Бивор

Как и предполагал Черчилль, на Сталина не произвело впечатления совместное послание президента и премьер-министра, отправленное из Марракеша и сообщавшее о решениях, достигнутых в Касабланке. Однако высадка союзных войск в рамках операции «Факел» подтолкнула Гитлера к увеличению сил в Тунисе и оккупации юга Франции. Это оттянуло немецкие войска куда более эффективно, чем провальная операция по десантированию на севере Франции. Это также заставило люфтваффе перебросить с Восточного фронта 400 самолетов, что имело катастрофические последствия для немцев. К концу весны 1943 г. соединения Геринга потеряли 40 процентов всех своих машин в Средиземноморье. Но Сталина не успокаивали такие детали. Решение англо-американцев отложить открытие фронта против немцев во Франции в ходе войны на истощение – вот что рассердило его. Значит, Красной Армии одной, без помощи союзников, придется и дальше противостоять чуть ли не всем вооруженным силам Германии.

Двенадцатого января, всего за несколько дней до начала совещания в Касабланке, Красная Армия начала операцию «Искра» по прорыву блокады Ленинграда южнее Ладожского озера. Жуков, которого Сталин отправил в Ленинград для координации наступления, использовал 2-ю ударную армию для атаки с «Большой земли», 67-ю армию – со стороны Ленинграда и три бригады лыжников – через большое замерзшее озеро. 67-я армия должна была переправиться через Неву, и наступление отложили до момента, пока лед на реке не станет достаточно прочным, чтобы выдержать легкие танки.

Наступление началось массированной бомбардировкой вражеских позиций. При температуре минус 25 градусов советские войска в белых маскхалатах двинулись по льду. На юго-западе Ладожского озера они окружили бывшую царскую крепость Шлиссельбург. После двух дней боев в лесах и на замерзших болотах передовые части двух атакующих армий были в десяти километрах друг от друга. Советским войскам даже удалось захватить абсолютно не поврежденный немецкий танк «тигр» – бесценный трофей, который будет изучен советскими инженерами.

Пятнадцатого января молодая переводчица Ирина Дунаевская шла через замерзшую Неву на передовую. Она увидела мертвецов под прозрачным слоем льда, будто в стеклянном саркофаге. В захваченном немецком штабе увидела красноармейцев, сворачивающих самокрутки из бумаги, оторванной от списка представленных к наградам. Судя по кличкам, она предположила, что красноармейцы были освобожденными преступниками, попавшими в армию из ГУЛАГа. Снаружи «лежали сбитые макушки деревьев и ветки, поваленные деревья, снег, черный от копоти, и трупы, в одиночку и кучами, в основном вражеские трупы, но также и наших, павшие лошади, разбросанные боеприпасы, сломанное оружие – слишком страшно для женских глаз. Тело молодого белокурого немца лежало на дороге в совершенно естественной позе, будто он был живой. Три обожженных тела немецких солдат все еще сидели на переднем сиденье огромного грузовика. И вновь тела наших солдат на дороге подо льдом, будто под стеклом, расплющенные в тонкий лист тяжелыми машинами, которые недавно прошли здесь… Впереди горизонт был белесого цвета, стволы сосен – серо-коричневые. Все цвета были суровыми, холодными, подчеркивающими одиночество».

«Твои молитвы, – писал матери советский механик-водитель танка, – должно быть, спасают меня в боях, потому что я четыре или пять раз проходил невредимым через минное поле, где подорвалось много танков, а снаряд, который разорвался в нашем танке и убил командира и наводчика, не причинил мне вреда. Здесь становишься и фаталистом, и крайне суеверным. Я стал очень кровожадным. Каждый убитый фриц доставляет мне радость».

Восемнадцатого января две советские армии соединились, потеряв при этом 34 тыс. человек. Блокада Ленинграда была прорвана, хотя узкая полоска земли, соединявшая город с «Большой землей», имела в ширину не более десятка километров. В тот день Сталин присвоил Жукову звание Маршала Советского Союза.

Железная дорога, проложенная по отвоеванной полоске южнее Ладожского озера, значительно увеличила снабжение Ленинграда. Однако дорога простреливалась немецкой артиллерией, и советское командование приступило к подготовке следующей наступательной операции, «Полярная звезда», под руководством маршала Тимошенко. Тимошенко отдал приказ взять город Синявино к 23 февраля. Попытка расширить плацдарм началась с обстрела вражеских позиций тяжелой артиллерией. Местность была такой заболоченной, что разрывающиеся снаряды производили не более чем фонтаны грязи, а иногда и вовсе не взрывались. Войска Красной Армии прорвали немецкую оборону и продвинулись через смешанный лес. Василий Чуркин рассказывал, как они наткнулись на полевой бордель: «Двухэтажный барак, сколоченный немцами из неструганных досок. Люди говорили, что там живут 75 русских девушек из ближних деревень. Немцы их заставили».

XXVI немецкий корпус очень умело и вовремя начал контратаку. «Мы увидели несколько “тигров”, идущих на нас и стреляющих на ходу, – писал Чуркин. – За ними шла немецкая пехота. Как только танки приблизились, наши бросились отступать из окопов. Взводные кричали на трусов, но паника распространялась очень быстро».

Одним из формирований вермахта, наиболее пострадавшим во время операции «Полярная звезда», была испанская Division Azul, или «Голубая дивизия», состоявшая в основном из добровольцев-фалангистов. Решение о ее формировании было принято в Мадриде через пять дней после начала операции «Барбаросса». Испанские правые тогда обвиняли СССР как главного подстрекателя их гражданской войны. Почти пятую часть первых добровольцев составляли студенты, и можно сказать, что «Голубая дивизия» была одной из самых интеллектуальных частей, когда-либо участвовавших в войне. Она создавалась как 250-я пехотная дивизия под командованием генерала Агустина Муньоса Грандеса, кадрового военного, ставшего фалангистом. После обучения в Баварии дивизию отправили на фронт под Новгород. В этой лесисто-болотистой местности солдаты страдали от болезней, а потом и от обморожений. На Гитлера произвели впечатление их стойкость при отражении атак советских войск и вклад в разгром 2-й ударной армии генерала Власова в 1942 г. «Голубая дивизия», несмотря на потерю 2525 человек, вела бой в течение суток, защищая свой сектор обороны на реке Ижора. Один из полков дивизии был смят, но линию обороны восстановили с помощью прибывших немецких подкреплений. Для дивизии это было самое крупное и кровопролитное сражение за всю войну, которое внесло свою лепту в провал советского наступления.

На юге России операция «Малый Сатурн» заставила Манштейна отвести Первую танковую и Семнадцатую армии на Кубанский плацдарм в северо-западной части Кавказа, к югу от Ростова. Рокоссовский жаловался, что наступлению на Кавказе уделили слишком мало внимания, и войскам не удалось продвинуться к Ростову, чтобы полностью отрезать противника. Это он считал не чем иным, как упущенными возможностями. Но Сталин, как и в прошлом году, переживал очередной прилив оптимизма. Забыв о том, как быстро оправилась немецкая армия от поражения в прошлом году, он намеревался освободить восток Украины, проведя операции в Донбассе и Харькове силами, высвободившимися после разгрома Шестой армии.

Шестого февраля Манштейн встретился с Гитлером, который сначала признал свою ответственность за поражение под Сталинградом, но затем обвинил в катастрофе Геринга и других. Он сетовал, что Паулюс не покончил с собой. Еще больше были расстроены японцы. В Токио Мамору Сигемицу, новый министр иностранных дел, и группа из 150 генералов и высокопоставленных чиновников смотрела фильм о Сталинграде, снятый русским кинооператором. Сцены, в которых был показан Паулюс и другие пленные генералы, повергла их в глубокий шок. «Неужели это правда?» – спрашивали они с недоверием. – Если это правда, то почему Паулюс как настоящий солдат не совершил самоубийства?» Японское руководство неожиданно осознало, что непобедимый Гитлер в конце концов проиграет войну.