Вторая мировая война - Энтони Бивор

Манштейн теперь находился в наилучшем положении, чтобы потребовать гибкости в действиях. Гитлер требовал упорной обороны захваченных территорий, но угроза полного поражения на юге России, как ни парадоксально, дала возможность Манштейну совершить одно из наиболее поразительных контрнаступлений за всю войну.

Красная Армия, разгромив Вторую венгерскую армию и частично окружив Вторую немецкую армию силами Воронежского фронта на левом фланге Манштейна, двинулась на запад, чтобы захватить то, что потом станет Курским выступом. «Последние полторы недели, – писал красноармеец своей жене десятого февраля, – мы идем по земле, которую только что освободили от фашистов. Вчера наши войска ворвались в Белгород. Взяли много трофеев и пленных. По дороге нам часто попадались большие группы пленных венгров, румын, итальянцев и немцев. Если бы ты могла видеть, Шурочка, какое жалкое зрелище представляют собой гитлеровские бандиты. Обуты кто в сапоги, кто в лапти, одеты в летнюю форму, только кое у кого есть шинели, а поверх всего они натянули краденую мужскую, а то и женскую одежду. На голове пилотки, сверху обмотанные бабьими платками. Многие обморожены, грязные, завшивленные. Мысль о том, что эти подонки так далеко зашли в нашу страну, вызывает негодование. Мы уже прошли 270 километров по Воронежской и Курской областям. Сколько разрушено деревень, городов, заводов, мостов! Мирные жители возвращаются домой, куда пришла Красная Армия. Они так счастливы!»

Другая часть Воронежского фронта наступала на Харьков. 13 февраля Гитлер настаивал на том, чтобы II танковый корпус СС группенфюрера Пауля Хауссера при поддержке дивизий СС Leibstandarte Adolf Hitler и Das Reich любой ценой удерживал Харьков. Хауссер по собственной инициативе не подчинился приказу и отступил. В то же время Манштейн отвел Первую танковую армию к реке Миус. Юго-Западный фронт четырьмя армиями прорывался на запад. В авангарде наступающих советских войск шли четыре танковых корпуса (хотя по силе они все вместе не превосходили и одного немецкого танкового корпуса) под командованием генерал-лейтенанта М. М. Попова. В Ставке полагали, что вскоре будет одержана крупная победа над противником. Этому способствовала брешь, образовавшаяся в немецкой обороне южнее Харькова, однако при этом коммуникации наступающих были страшно растянуты.

Семнадцатого февраля Гитлер, в бешенстве от того, что его приказы не выполняются, полетел в Запорожье, чтобы выяснить отношения с Манштейном. Но Манштейн к этому времени уже полностью контролировал положение на фронте. Он передислоцировал штаб Четвертой танковой армии в расположение II танкового корпуса СС, чтобы взять на себя командование корпусом, усиленного теперь еще дивизией СС Totenkopf, и подготовил Первую танковую армию к удару по советским наступающим войскам снизу. Гитлер был вынужден согласиться с его планом. Двойная контратака Манштейна уничтожила танковую группировку Попова и почти полностью окружила советские 1-ю гвардейскую и 6-ю армии. Личный состав 25-го танкового корпуса, у которого к тому времени закончилось топливо, вынужден был бросить свои танки и возвращаться к своим пешком.

В первую неделю марта немецкая Четвертая танковая армия начала наступление снова на Харьков, и 14 марта, после тяжелейших боев, Хауссер вернул себе город. Вскоре сильные весенние ливни заставили немцев приостановить наступление. Советских военнопленных отправили хоронить мертвых – как немецких, так и советских солдат. Большинство пленных так изголодалось, что они рылись в карманах убитых в поисках еды, а это считалось у немцев мародерством. Таких военнопленных обычно расстреливали, но некоторые садисты шли дальше. Один немецкий солдат привязал троих русских военнопленных, обвиненных в мародерстве, к воротам. «Привязав своих жертв, он положил гранату в карман шинели одного из них, – писал другой солдат, – выдернул чеку и убежал в укрытие. Трое русских, с развороченными кишками, просили о пощаде до последней минуты».

Гитлер собирался использовать огромный Курский выступ для проведения летнего наступления, чтобы восстановить превосходство вермахта на Восточном фронте. Но немецкая армия в Советском Союзе к этому времени была уже катастрофически ослаблена. Кроме утраты Шестой армии и бывших с ней войск союзников, немцы понесли тяжелые потери при отступлении с Кавказа, не говоря уже о боях под Ленинградом и наступлении Красной Армии на Девятую армию под Ржевом. При отступлении было брошено много машин. Когда заканчивалось топливо, их портили, взрывая моторы гранатами. Танки часто использовали лишь для того, чтобы тащить несколько грузовиков с ранеными.

Мощь вермахта на Восточном фронте была также ослаблена переброской войск в Тунис и во Францию на случай высадки союзников. Боевые действия в Средиземноморье продолжали наносить серьезный урон люфтваффе, так же как и стратегические бомбардировки немецких городов и авиазаводов. Необходимость защищать рейх заставила немцев перебросить большое количество истребителей и зенитных орудий с Восточного фронта, что впервые позволило Советскому Союзу достичь превосходства в воздухе. К весне 1943 г. в немецкой армии на Восточном фронте было немногим более 2700 тыс. человек личного состава, в то время как в рядах Красной Армии было до 5800 тыс. человек, в четыре с половиной раза больше танков и в три раза больше орудий и тяжелых минометов. Красная Армия также обладала большей мобильностью благодаря поставкам джипов и грузовиков, предоставленных по ленд-лизу.

Увеличение личного состава Красной Армии частично произошло за счет мобилизации молодых женщин. Их количество в войсках достигло 800 000 тыс. человек. И хотя многие служили с самого начала войны (только под Сталинградом воевало более 20 тыс. женщин), массовый призыв начался в 1943 г. Теперь их участие в войне вышло далеко за рамки специальностей врачей, медсестер и санинструкторов, связисток, летчиц, наблюдателей ПВО и зенитчиц. Храбрость и умение, показанные женщинами, особенно в Сталинградской битве, побудили советское командование увеличить мобилизацию, и во время войны в РККА служило больше женщин, чем в любой другой регулярной армии мира. И хотя в Красной Армии уже были женщины-снайперы, прославившиеся своим убийственным мастерством, основной их приток начался после организации женской снайперской школы в 1943 г. Считалось, что женщины лучше переносят холод и рука у них тверже.

Этим бесстрашным девушкам приходилось иметь дело еще и с вниманием их товарищей-мужчин, особенно старших по званию. «Эти молодые девушки пробуждали воспоминания о выпускных балах, о первой любви, – писал Илья Эренбург. – Почти все, кого я встретил на фронте, пришли туда прямо из школы. Они часто робели: их окружало слишком много мужчин с голодными глазами». Некоторые из них стали «походно-полевыми женами» старших офицеров – «ППЖ», по созвучию с «ППШ» – названием штатного автомата Красной Армии.

Иногда к ним применялось и принуждение. Один солдат вспоминал, как офицер послал молодую девушку из взвода связи в жесточайший бой в составе передового отряда, только потому, что она отказалась с ним спать. «Многих отсылали в тыл, потому что они были беременными, – писал он. – Большинство солдат не думали о них плохо. Это была жизнь. Каждый день мы смотрели смерти в лицо на передовой, поэтому люди хотели получить хоть какое-то удовольствие». Но очень немногие мужчины признавали свою ответственность и всячески пытались избежать своих плачущих жертв перед их отъездом в тыл. Друг и коллега Эренбурга Василий Гроссман ужасался вопиющим использованием служебного положения для достижения сексуального расположения. Он считал «походных жен» «большим грехом» Красной Армии. «Но среди них, – добавлял он – тысячи женщин в военной форме очень тяжело трудились и сохраняли свое достоинство».