Война и мир. Том 3-4 - Лев Толстой

Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший еепогибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.

Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, чтохорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первыепришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, — писал он, — j`envoie presde vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieursobjets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu`il luidira, surtout lorsqu`il exprimera les sentiments d`estime et de particuliereconsideration que j`ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n`etanta autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu`il vous ait en sasainte et digne garde,

Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:

Napoleon».

[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моихгенерал-адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу ВашуСветлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вамчувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнеговремени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.

Москва, 3 октября, 1812.

Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l`on me regardaitcomme le premier moteur d`un accommodement quelconque. Tel est l`esprit actuelde ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первогозачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] — отвечалКутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска отнаступления.

В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойнойстоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силыобоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силыоказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войскаи его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение,необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количествепризнаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта вТарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядкефранцузов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, ипродолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войскахвследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, илюбопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной извиду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших вТарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков ипартизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душекаждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное,но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилосьтеперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение силизменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, какначинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, ввысших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленноедвижение, шипение и игра курантов.

Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государемиз Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы,был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства.Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москваеще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузовписал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешениявстречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшиеследить за его действиями и доносить о них.

Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб.Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьмасерьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на местоД., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что-нибудь, кромеудовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.

В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своимначальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этихперемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывалсяпод Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. Привсех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело,которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо отних, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем,что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все этипридумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах тольковерное отражение того, что должно было совершиться.