Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945 - Анатолий Александрович Александров

Шмергендорфе и на восточной окраине Берлинского леса; 4-я гвардейская танковая армия Лелюшенко пробилась на подступы к Бранденбургу, форсировала Хафель, овладела Кетцином и соединилась с 47-й армией Перхоровича из состава 1-го Белорусского фронта.

В ночь на 26 апреля над Берлином разразился первый весенний ливень. Потоки воды погасили многие пожары. Заметно стихла артиллерийская канонада. Но бои в городе не прекращались ни на минуту.

Внимание Жукова всецело приковано к действиям 3-й и 5-й ударных армий Кузнецова и Берзарина. Они штурмовали центр Берлина с севера и востока.

Упорно продвигались к центру Берлина правофланговые бригады 3-й гвардейской танковой армии Рыбалко. К исходу 27 апреля на широком участке от станции Шенеберг до станции Весткройц они прорвались к городскому оборонительному обводу и застряли у мощных каменных баррикад.

В полдень 27 апреля маршал Василевский прилетел в Москву и сразу же оказался на приеме у Верховного. Сталин был в хорошем расположении духа и тепло поздравил командующего 3-м Белорусским фронтом с успешным завершением Восточно-Прусской операции. Василевский доложил о ходе операции, о трудностях при штурме Кёнигсберга, о допущенных при этом ошибках фронтового командования. Высказал свои соображения в части быстрейшего разгрома остатков вражеских войск в акватории Данцигской бухты, а также группы армий «Курляндия» под Ригой.

Затем состоялся «дотошный обмен мнениями». Верховного особенно интересовало состояние балтийских портов - в Пиллау и Кёнигсберге. Сделав паузу, он заключил:

- Мы сделаем Кенигсберг рыбным портом. Это позволит значительно уменьшить расходы на содержание наших оккупационных войск в Германии.

Тема дальнейшего разговора круто переменилась. Верховный, испытующе взглянув на собеседника, сказал:

- Теперь, товарищ Василевский, немножко передохнете и включитесь в работу Генштаба по Дальневосточной операции. Там предстоит решить многие принципиальные вопросы, которые без вас мы не стали детализировать:

На итоговом докладе 27 апреля Верховный опять вернулся к ситуации на Западе. Когда начальник Генштаба умолк, он остановился рядом, поставил ключевой вопрос:

- В таком случае, товарищ Антонов, кто же, по-вашему, будет брать Прагу - мы или американы?

- Союзники подписали Ялтинские соглашения, товарищ Сталин, а на их основании Прага остается в зоне боевых действий Красной Армии, - ответил Антонов.

- Так-то оно так, - живо возразил Верховный, - но теперь нет в живых Рузвельта, а Трумэн, судя по результатам встречи с ним товарища Молотова, не согласен с какими-то решениями Крымской встречи. Правда, он не уточнил, с какими именно - политическими или территориальными.

В дискуссию вступил член Ставки Вознесенский:

- Есть опасность, товарищ Сталин, что Черчилль склонит на свою сторону Трумэна в вопросе о репарациях с Германии и ее союзников в пользу нашей страны.

- Поступает все больше сообщений, товарищ Сталин, что союзники принимают капитуляцию немецких частей и не разоружают их. Это прямое нарушение Ялтинских соглашений с их стороны, - добавил нарком внутренних дел Берия.

Маршал Ворошилов внес кардинальное предложение:

- Товарищ Сталин, если 1-й Украинский фронт, занятый на Берлинском направлении, не в состоянии овладеть Прагой, то решение этой задачи Ставка должна поручить войскам 4-го и 2-го Украинских фронтов Еременко и Малиновского. Я думаю, что их теперь можно было бы даже объединить в один, 2-й Украинский фронт во главе с Еременко.

- Если 4-й Украинский фронт объединяется с 2-м Украинским фронтом, Климент Ефремович, то почему не оставить во главе этого фронта маршала Малиновского? - возразил Ворошилову маршал Василевский.

- Маршалу Малиновскому пора вплотную заниматься дальневосточными делами, Александр Михайлович, - быстро отреагировал маршал Ворошилов.

На этом эпизоде дискуссия прервалась. Ее остановил Верховный. Ни к кому конкретно не обращаясь, он сказал:

- Действия союзников на Западном фронте мы должны рассматривать с военной и политической точек зрения. Зачем союзники рвутся в Чехословакию и Австрию? Затем, чтобы установить в этих странах капиталистические порядки. Обсуждение на Тегеранской и Ялтинской конференциях «польского вопроса» - наглядный тому пример. В ближайшие день-два, товарищ Антонов, Ставка должна решить вопрос о Праге.

Командующий 1-м Украинским фронтом Конев был всецело захвачен напряженными боями в Берлине. И недосуг ему было даже на неделю заглянуть вперед, подумать, какой именно операцией суждено его войскам завершить грандиозное сражение в центре Европы. Вечерний звонок Верховного 28 апреля вышел для него поэтому неожиданным, проблематичным. Сталин вдруг спросил:

- Скажите, товарищ Конев, кто будет брать Прагу? Вопрос застал маршала Конева врасплох:

- Как кто? Что вы имеете в виду, товарищ Сталин?

- Судя по последней информации, 3-я американская армия вторглась в Чехию и находится в нескольких километрах от Пльзеня. В ста километрах от Праги. 2-й и 4-й Украинские фронты находятся от столицы Чехии намного дальше.

- Я считаю, товарищ Сталин, что войска Малиновского и Еременко должны нанести решающий удар в направлении Праги! - Конев все не понимал, куда клонит Верховный.

- А разве 1-й Украинский фронт не в состоянии принять участие в Пражской операции? - возразил Сталин.

Все сразу встало на свои места. Конев заявил:

- Ясно, товарищ Сталин. В ближайшие дни я представлю в Ставку план Пражской наступательной операции.

- Вот это другое дело, - согласился Верховный.

2

В полдень 25 апреля Гитлер потребовал от Кребса, чтобы он доложил ему о блокированной группировке в районе Альт-Шадова, в дефиле между реками Даме и Шпрее. Кребс доложил: «Окружены: 5-й армейский корпус, 5-й горно-стрелковый корпус СС и 11-й армейский корпус СС. Они имеют двести тысяч человек, две тысячи орудий и более трехсот танков».

Гитлер выходил из себя. Его красные глаза, которые только что рассеянно блуждали по огромной «оперативке», с ненавистью уставились на Йодля. Со стороны вполне могло показаться, что он видит «главного оператора» ОКВ перед собой впервые. В душном малом конференц-зале «фюрер-бункера», где в последние дни проводились все оперативные совещания, Гитлер вновь требовательно повторил свой «исчерпывающий вопрос»:

- Вы можете сказать мне более определенно, Йодль, что в данный момент, 17 апреля, происходит в группе армий «Б»? Модель, что же, сдал Рурскую область англосаксам или его войска еще продолжают там бороться?

«Главный оператор» ОКВ нашел выход. Он ответил:

- По доклад у Кессельринга, мой фюрер, ситуация в Руре после расчленения группы армий «Б» приблизилась к критической. Блокированные войска испытывают острую нужду в боеприпасах и горючем. Сегодня я не могу доложить вам, как долго смогут продержаться войска Моделя. 9-я и 1-я американские армии подошли к Эльбе вблизи Магдебурга.

- Безвыходных ситуаций, Йодль, не бывает, - назидательно бросил Гитлер. - Неужели 11-я армия никак не может помочь нашим войскам в Руре? Штудент имеет четыре штатных дивизии. Это по нынешним временам немало.

- 11-я армия генерала Штудента, мой фюрер, в полном составе блокирована севернее Нордхаузена,