Темная звезда - Вера Камша

— Достал он меня все-таки. Но время не ждет. Эгор вас проводит. Пока светит луна, вы пройдете древним путем. Куда вы направлялись?

— В Убежище.

— Где это?

— Не знаю. Я еду с моим другом.

— Твой друг арр?

— Арр? Что это такое?

— Так некогда называли эльфов. — Я и не заметила, как Роман присоединился к нам. — Но я не виновен в содеянном моим народом и сожалею о нем.

— Мы верим тебе, а теперь спешите, нельзя терять времени. Луна зайдет через четыре оры. Прощай, маленькая сестра, до встречи, арр!

И мы поскакали. Казалось, под копытами наших коней звездное небо, а сверху мир накрыт темной тучей. По бокам мелькали какие-то тени, но я не могла разобрать, что это такое, так быстро они сменяли друг друга. Рядом со мной мчался Всадник Эгор, я не могла оторвать глаз от его задумчивого лица, нас связывала какая-то таинственная нить. Я ничего так не хотела, как все отпущенное мне время так вот нестись на коне рядом с молчаливым спутником, я не хотела думать о том, что оставалось сзади, мне не нужно было никакого завтра. Только ночь и скачка, ставшая почти полетом, и бесконечно родное существо рядом…

Не знаю, что чувствовал Роман, он никогда мне об этом не говорил. Мне кажется, он вспоминал вещи, которые забыли даже Перворожденные. Передо мной же всплывали какие-то отрывочные видения, лица, фигуры, города с высокими башнями, замки, взлетевшие на прибрежные скалы. Армады кораблей, уходящие к неведомым берегам, какие-то непостижимые существа, полукони-полулюди мчались по бескрайней степи, вырастали прекрасные сады с фонтанами… Видения появлялись и исчезали, то плавно переходя друг в друга, то взрываясь короткими яростными вспышками. Казалось, наши кони высекают на бегу искры, и эти искры рассыпаются звездами, обретая знакомые очертания. Вот Иноходец, вот Зеркало, а вот и созвездие Орла с Лиловой звездой-Сердцем…

Я не знала, сколько мы скачем, не знала, кто я… Луна пыталась убежать от нас, но мы раз за разом ее настигали. На мгновение мне показалось, что это не Луна, а глядит на меня странный глаз о четырех зрачках, но, конечно, мне это только показалось. Все кончилось так же внезапно, как и началось. Эгор круто осадил коня, мы последовали его примеру.

2228 год от В. И. Восход 15-го дня месяца Зеркала.

Эланд. Башня Альбатроса.

Рене не так часто бывал в храмах, а в центре церковной церемонии в последний раз находился во время собственной свадьбы. Тогда ему запомнилось чувство скуки, запах сжигаемых благовоний и желание, чтобы все поскорее кончилось. Прошло восемнадцать лет, и он в алых парадных одеяниях, свидетельствующих о его принадлежности к дому Волингов, стоял в самом центре идаконского собора святого Эрасти, тщетно пытаясь понять то, о чем на древнеарцийском пел невидимый хор.

Кардинал Максимилиан настоял на том, чтобы все проходило по строгим канонам, принятым во внутренней Арции. Молитвы сменялись молитвами. Собравшиеся возносили благодарность Творцу за все его настоящие, прошлые и будущие милости, поминали почивших Архипастырей и просили о здравии нынешних, затем вспоминали былых владык Благодатных земель и особо императора Анхеля Светлого, являющего примером благочестия и любови к ближним. Затем Максимилиан вышел вперед и рассказал собравшимся историю дома Волингов, как ее трактует Церковь Единая и Единственная. К этому времени Рене перестал слушать, следя только за выражением своего лица. Прямо перед ним начиналась золотистая дорожка, ведущая в святая святых Храма — распахнутый по случаю Провозглашения Небесный портал. Узорные кованые створки были раздвинуты, и можно было видеть тонкого письма фрески, изображавшие Царство Света.

Хор опять запел хвалебную песнь, губы адмирала шевелились, повторяя слова гимна, но внутри его все кричало от боли. Здесь, на пороге нарисованного рая, предоставленный собственным мыслям, он не благодарил Творца, а прощался с теми, кого потерял в этом страшном году. В клубах благовонного дыма перед глазами Счастливчика Рене, герцога Рене Арроя, а ныне принца из рода Волингов и будущего короля Эланда проплывали знакомые лица. Седой и желчный король Марко, бывший всегда добрым другом, его несчастные сыновья: юный Марко, порывистый Зенон и, конечно же, Стефан. Стефан, пожертвовавший своей любовью, и, вероятнее всего, напрасно. А затем из голубого сияния появилась трогательная фигурка с цветами из драгоценных камней в черных волосах. Марита — случайная жертва адской круговерти, сумевшая сделать то, на что оказались не способны сильные воины.

«Благодарю тебя, Творец наш, за каждое дыхание, за каждое слово, за каждый шаг на земле. И все потери, и удары приемлю, яко справедливое возмездие…» — повторяли губы адмирала. А что может быть справедливого в том, что семнадцатилетняя девочка, обесчещенная и одинокая, бросается в реку?! В том, что добрый и мудрый человек, всю жизнь отдавший Церкви, убит ее же слугами, алчными и подлыми? За что же благодарить Творца «Всеблагого и Всемилостивого»? За то, что Шандер Гардани, хоть и не может ходить, но все-таки дышит? За то, что он, Рене, вышел живым оттуда, откуда невозможно выйти? Но если бы он рассчитывал на милости Творца, а не на свою шпагу, разве стоял бы он сейчас под святыми сводами? Разве вручили бы ему корону, если б он умел лишь молиться?! Нет, Церковь избрала его, потому что мир сейчас нуждается не в подвижниках и не в святых мучениках, а в Счастливчике Рене, который, даже умирая, не выпустит из рук клинок и последний удар нанесет наверняка. И новый Архипастырь, которого он не видел, и кардинал Максимилиан — не молельщики, а политики и борцы.

Он, Рене Аррой, как бы ни было горько у него на душе, должен сейчас преклонить колени перед Его Высокопреосвященством, дабы выслушать Напутствие, потому что это сейчас такое же оружие, как и шпага. Чтобы обуздать Годоя и монстров, которых тот призвал, нужно объединить все силы Благодатных земель, поднять же всю Арцию сейчас по силе только Церкви.

И когда кардинал Максимилиан принял из рук отрока в белом золотую корону и высоко поднял ее, показывая собравшимся, Рене Аррой не колебался. Он решительно вышел вперед и, встав на одно колено и склонив красивую седую голову, приготовился слушать Слова Поучения.

Храм замер, когда Максимилиан начал свою речь. Кардинал говорил о суровых временах, о том, что Эланд слишком долго оставался одиноким островом гордыни в море благости, омывающим души покорных Церкви. Говорил он и о том, что древние обычаи часто стоят на пути богоугодных дел и что лишь Творец посредством любимой дочери своей Церкви Единой и Единственной может даровать смертному власть над себе подобными. Власть, которую никто не в состоянии отнять, ибо она исходит не из рук людских, а от престола самого Творца.

Кардинал Эландский и Таянский громко возвестил, что отныне Эланд будет жить, подчиняясь духовным законам Церкви Единой и Единственной и мирской власти короля. И что на рассвете самого длинного дня в году королевская корона украсит голову достойнейшего потомка великого Воля, нареченного Рене-Аларик-Руис.

— Я скажу вам, дети мои, — продолжал кардинал глубоким красивым голосом, — что сейчас солнце движется к зиме, дни становятся короче и холоднее, и, как деревья должны пережить зиму, укрывшись под снегом, так и мы, чада Творца, должны пережить зиму в душах наших, спасаясь молитвой и богоугодными делами. Но как неотвратим приход весны и наступление Светлого Рассвета,[105]так неотвратима победа Творца над силами тьмы. И зароком этой грядущей победы будет твердая рука и благородное сердце принца Рене, какового объявляю будущим королем Эланда. И да будет так. Во имя Творца. Арде!