Оникромос - Павел Матушек

чуть выше его головы, разглядел золотистый силуэт куапа.

Пробираясь сквозь прохладный мрак ночи, Хессирун и Тертелл вернулись к Загнутым Рогам почти одновременно. Без слов они положили перед ним то, что нашли. Они могли это детально рассмотреть, потому что темнота уже пропиталась серебристым сиянием Лунного Камня, который выкатился на небосвод с типичной для него неповоротливой медлительностью, но совершенно вопреки ожиданиям. Ибо опыт подсказывал, что он должен был появиться только через две-три ночи. Однако Лунный Камень сделал это именно сейчас, и его мягкий свет мягко мерцал на гладкой коже находок, которые, судя по внешнему виду, могли и не быть Передатчиками, ведь покрыты были чем-то напоминавшим мелкие золотистые чешуйки. Но в остальном они не могли друг от друга сильно отличаться.

У того Передатчика, что принес Хессирун, была очень толстая нога, непропорционально большая по отношению к крошечной конической головке. А второй, находка Тертелла, обладал большой шаровидной головой, установленной на целых трех длинных и тонких ножках.

Загнутые Рога не скрывал своего удовлетворения.

– Отлично! Активные, идеально подходящие монадические антенны. Вы отлично справились.

– Но что теперь? Что нужно с ними сделать? – спросил Тертелл, хотя уже начинал догадываться, к чему идет дело.

Загнутые Рога захихикал.

– Разве это не очевидно?

– Нет! – буркнул Хессирун.

– Хорошо, что ты притворяешься идиотом, но ты слишком стараешься, и тебя выдают уместные замечания.

Хессирун глянул на него исподлобья, чтобы оценить, стоит ли с ним бодаться, но в глазах и позе Загнутых Рогов читалось то, что отбирало любое желание вступать в конфронтацию, поэтому мощный козимандис немедленно ушел в себя.

– Нет, нет, Хессирун, не надо, возвращайся и расскажи нам, что нужно сейчас сделать. Я умираю от любопытства.

Каждое слово нюхача звучало твердо, как камень.

Хессирун громко сглотнул слюну и сказал.

Ламрех

– Иногда я слышу нечто странное.

– Как и все жители Лондона, мистер Рэймонд. Вы думаете, я не слышу этих жутких раскатов «Фау-1» или коротких пронзительных визгов «Фау-2», которые мгновенно заканчиваются взрывом?

– Да, дорогая Эмма, конечно, но я слышу совсем другое.

– Что?

– Трудно сказать.

– Думаю, вам следует отдохнуть. Я расстелила постель, и если вы хотите лечь, то…

– Нет, нет. Я еще посижу. В моем возрасте на сон надо вести охоту. Никогда не знаешь, когда он соизволит появиться. Я подожду, пока он украдкой появится.

– Это может и не зависеть от возраста. Мне, например, с детства бывает трудно заснуть. И сон у меня очень неглубокий. Сейчас я снимаю квартиру на первом этаже, и меня будят даже короеды, грызущие стропила на чердаке.

– Я тоже иногда их слышу.

– Но вы живете на чердаке. И вы слепы.

– Да. Спасибо, что напомнили.

– Пожалуйста, не сердитесь. Я не хотела вас обидеть. Я просто…

– Ну что вы? Это не ваша вина, хотя вы помогаете мне с такой самоотдачей, как будто это ваше личное дело.

– Меня задевают такие слова, мистер Рэймонд. Вы же знаете, для чего я это делаю.

– Я знаю, мисс Эмма. Я знаю. Я тоже по нему скучаю.

– Папа никогда бы не простил меня, если бы я оставила в беде его лучшего друга.

– Несомненно, он ценил преданность превыше всего, однако у меня сложилось впечатление, что ваше желание помочь связано не только с чувством долга. Мне кажется, что в вас живет добро, которое заставляет чувствовать сильную потребность заботиться о других людях. Или я совершенно не прав насчет вас, и на самом деле стремление жертвовать собой ради других помогает вам забыть о собственной боли. Вы понимаете, к чему я клоню? Я в чем-то прав?

– Не знаю. Я не задумывалась. Я простая девушка, и мне не нужны ответы на все вопросы.

– Простите, мисс Эмма. Я позволил себе лишнее. В моей темноте слова подобны пружинным механизмам, наделенным собственной волей, и часто со мной так бывает: прежде чем я пойму, что происходит, они уже успевают увести меня от того, что действительно важно. А ведь это факт. Хотя это порой и не видно, но я несказанно благодарен вам за то, что вы мне помогаете. Я бы сам не справился с жильем, делами, приготовлением пищи. И, по правде говоря, играть на пианино в ресторане Дона – это такое скучное и отупляющее занятие, что только разговоры с вами заставляют меня чувствовать себя лучше. Клиенты все время просят играть одни и те же мелодии. До тошноты. А на заднем плане гудят без перерыва бессмысленные дискуссии о войне, налетах и продовольственных карточках. Никакого разнообразия. Интеллектуальный маразм в чистом виде.

– Неудивительно. Но вы несправедливы. Вы должны радоваться, что Дон дает вам заработать.

– Он делает это только ради старого знакомства. И еще потому, что больше никто не соглашался на эту работу.

– Но он думал о вас. Это дорогого стоит в наши дни.

– Возможно, вы правы…

– Что случилось? Вы побледнели.

– Опять… Я снова это слышу.

– Бомбы? Сирен не было!

– Нет. Это ползет по небу.

– Ползет?

– Да, как будто. Что-то вылезает. Я слышу, как оно движется высоко над землей. Я не знаю, что это. Оно издает звук, который намного тише, чем звуки самолетов и нацистских снарядов. Оно также не похоже на характерное лопотание заградительных аэростатов. Оно просто пролетает над Лондоном, а потом исчезает. И ничего не происходит. Ни взрыва, ни воя пожарной сирены. Ничего. Дыра, наполненная тишиной. И ясно слышно, над каким районом оно затихает. Погодите. Сейчас! На этот раз над Камденом. Все ближе и ближе…

– Мистер Рэймонд, ложитесь. Вы устали. Вы сегодня слишком долго играли. Я поговорю с Доном. Что он себе думает? Нельзя так обращаться с человеком вашего возраста!

– Как вам будет угодно, но берегите себя. Вы же живете в Камдене.

– Не волнуйся, Уильям отвезет меня.

– От этого вам не защититься.

– Ну, конечно! Вы все это выдумали, чтобы напугать меня, правда?!

– Вы меня поймали. Видно, вы слишком умны, чтобы попасться на глупые шутки.

– Не совсем. Я почти поверила. Вам должно быть стыдно. Шестьдесят лет за плечами, а вы ведете себя, как озорной подросток.

– Простите мою слабость. Это просто игра, мисс Эмма. Ничего плохого.

– Я знаю. Не переживайте. Я не могу злиться на вас. Мне надо идти. Горшок у вас под кроватью, как обычно. Вода на шкафу слева. Я закрою дверь своим ключом и прошу вас никому не открывать. Я вернусь завтра, около одиннадцати. Спокойной ночи, мистер Рэймонд.

– Спокойной ночи. И спасибо!

Ключ скрипнул в замке. Рэймонд Адамс лег в постель. Он