Гражданская война в Испании. 1936-1939 - Николай Платошкин

10 марта верные хунте войска продолжали теснить коммунистов, но к концу дня при помощи частей 2-го корпуса те вернули утраченные позиции.

11 марта сохранялось неустойчивое равновесие. Некоторые руководители мадридской парторганизации предлагали вызвать верные КПИ войска с фронта в Сьерра-Гуадарраме. Но, учитывая мнение политбюро, было решено начать переговоры с хунтой. Касадо выдвинул следующие условия: возвращение всех воинских частей на свои места и освобождение обеими сторонами пленных. Санкции хунта обещала применять только к виновникам конкретных преступлений. Касадо согласился сохранить все права КПИ и принять делегацию партии. В воскресенье, 12 марта, длившаяся целую неделю братоубийственная борьба в Мадриде прекратилась. Она стоила республике более 2000 убитых и окончательной потери надежды на достойный мир. Несомненно, что коммунисты могли бы легко подавить путч Касадо при привлечении сил хотя бы только из армии Центра. Но отъезд Негрина выбил у них из рук решающий козырь: в Испании уже не было никакого другого правительства, кроме хунты.

Несмотря на обещания Касадо не применять смертной казни, был расстрелян подполковник Барсело и его комиссар (тоже член КПИ) Конеса (правда, коммунисты в ходе боев также расстреляли нескольких сторонников хунты). Начались аресты коммунистов, как в Мадриде, так и в провинциях. 17 марта «министр внутренних дел» хунты «левый» социалист Каррильо направил всем губернаторам провинций специальную телеграмму с требованием приступить к арестам наиболее видных членов КПИ. Таким образом, предав Негрина, Касадо предал и своих вчерашних товарищей по оружию. Он давно завидовал успехам коммунистов-военачальников, их популярности в Народной армии. И вот настало время свести счеты. Следует отметить, что многие видные сторонники хунты, в том числе Миаха и Менендес не препятствовали деятельности партийных организаций коммунистов. Несколько десятков комитетов Народного фронта отказались исключить из своего состава членов КПИ.

Но предательство Касадо не ограничивалось расправой с коммунистами, чем он хотел заслужить благосклонность Франко. Ему хотелось отомстить еще и советским военным советникам, которые были весьма невысокого мнения о полководческих талантах полковника. Ведь именно Касадо предпринял, как мы помним, в октябре 1937 года «молниеносный» танковый рейд на Сарагосу, закончившийся провалом и потерей многих только что поступивших в Испанию новейших танков БТ-5.

К моменту путча Касадо в центрально-южной зоне находилось 25 советских граждан, включая советников (при штабе группы армий зоны, армий Центра, Андалусии и Эстремадуры, а также при штабе флота в Картахене), переводчиков и технический персонал. 6 марта, узнав по радио о перевороте, советник при армии Центра попросил Касадо выдать пропуска для отъезда в Валенсию, так как правительство Негрина, с которым у СССР была договоренность о военной помощи, уже не существует. 6 марта, когда еще не начались бои с коммунистами, Касадо без проволочек выдал пропуска. Хотя в этот же день мятежный полковник призвал по радио взять под контроль все порты и аэродромы, чтобы «ответственные за испанскую трагедию не могли сбежать». Видимо, Касадо рассчитывал передать советских советников Франко, чтобы лишний раз доказать свою преданность.

На рассвете 7 марта группа советских граждан под охраной группы республиканского спецназа и броневика прибыла на небольшую посадочную площадку неподалеку от Альбасете, откуда присланный французской компартией самолет переправил в Алжир первую группу из 8 человек (женщин-переводчиц и больных). Шумилов успел встретиться с Негрином, который поблагодарил за службу, но с сожалением («я уже ничего не решаю») сообщил, что не может найти для вывоза советских советников транспортные самолеты. Советники вернулись на аэродром, который вскоре был окружен частями хунты, командир которых потребовал от всех советских граждан явиться к ним в штаб. Дав такое обещание, советники незаметно ушли в горы, где нашли новую посадочную площадку. Но Шумилов решил для порядка попросить помощи у Касадо и связался с ним по телефону из расположенной неподалеку от аэродрома будки железнодорожного путевого обходчика. На этот раз теснимый в столице коммунистами Касадо вел себя совершенно иначе. Он потребовал от Шумилова немедленно прибыть в Мадрид и обратиться по радио к коммунистам с призывом прекратить борьбу. Шумилов отказался, заявив, что советским советникам запрещено вмешиваться во внутренние дела Испании. Тогда Касадо стал угрожать, что расстреляет всех советских граждан. 17 советских добровольцев были действительно арестованы касадистами и перевезены в Аликанте. Шумилов вылетел в Алжир со своего пока не обнаруженного аэродрома, но самолет, испорченный вредителями (они разбавили бензин водой) совершил вынужденную посадку. Касадисты арестовали Шумилова и сопровождавшую его группу, также доставив их в Аликанте.

В течение двух суток советские граждане пребывали в состоянии полной неопределенности. Касадо было временно не до них, так как он едва удерживал свою штаб-квартиру в Мадриде.

Советским специалистам угрожали расстрелом, но когда шантаж не возымел действия, арестованные были обобраны до нитки и отправлены обратно на аэродром. Касадо боялся расстрелом советских граждан спровоцировать коммунистов на решительные меры против хунты. 12 марта 21 советский военный специалист прибыл в Алжир. 4 советника из Картахены, чудом пережив мятеж, ушли в месте с флотом в Тунис.

Как только хунта стала хозяином положения в Мадриде, Касадо и Матальяна сообщили по каналам СИПМ, что готовы немедленно прибыть в Бургос для переговоров о капитуляции. Но чтобы одновременно успокоить тыл, Касадо заявил в интервью иностранным корреспондентам, что, если Франко не пойдет на почетный мир, то республиканская армия «окажет доблестный отпор захватчикам». Совет национальной обороны опубликовал и свои условия мира: гарантии против репрессий, уважение жизни и свободы кадровых офицеров республиканской армии, а также тех офицеров, кто вышел из рядов милиции (должен же был Мера позаботиться о себе) и не запятнал себя уголовными преступлениями, четкое разграничение между уголовными и политическими преступлениями, предоставление срока 25 дней для все тех, кто захочет покинуть Испанию. Таким образом, хунта хотела добиться от Франко лучших условий, чем правительство Негрина.

Но «генералиссимус» прекрасно понимал, что Совет национальной обороны никого не представляет и его власть за пределами Мадрида является чистой фикцией. Даже приказ Венсеслао Каррильо об аресте коммунистов практически не выполнялся. Высшие чиновники и офицеры республиканской зоны думали только об эмиграции. Но хунта, продолжая свои преступления, запрещала покидать страну. Когда 17 марта в Картахену прибыло британское судно, готовое взять на борт всех желающих, последовал жесткий запрет нового командующего базой ВМС Саласа.

16 марта Франко ответил Касадо, что переговоры вести не о чем и капитуляция должна быть безоговорочной. В тому же после «бравого» интервью Касадо прессе ему дали понять, что никакой делегации присылать не надо. 18 марта по радио выступил Бестейро, опять предложивший переговоры. Но уже на следующий день ставка мятежников опять повторила свои условия: направление одного-двух офицеров в Бургос для согласования технических условий сдачи Народной армии. Посоветовавшись с британским консулом, хунта согласилась и 23 марта в Бургос прибыли подполковник Гарихо (давно связанный с мятежниками) и майор Ортега (однофамилец комкора-коммуниста). В тот же день Венсеслао Каррильо направил всем провинциальным властям указание формировать из партий Народного фронта (включая коммунистов) «хунты по эвакуации» из страны наиболее видных республиканцев. Вот так заканчивались торжественные клятвы добиться почетного мира. Но даже это указание Совета толком не было выполнено, так как в центрально-южной зоне царил хаос.