Город, где гаснут фонари - Инна Владимирова

те, кто от него должен защищать, но пока никак не получается.

— Опасно с вами дружить, — невесело усмехнулась девушка.

— Как раз-таки дружить с нами не опасно, — Ткачук лукаво поглядел на нее, — а вот ссориться не стоит.

Юдина поймала себя на мысли, что ей не нравится, куда заходит их разговор. Это были намеки с его стороны, которые ей надо разгадать? Это были угрозы? О чем он вообще говорил с ней, пока она, задумавшись, глядела в окно?

— Не хочешь покататься немного? — как ни в чем не бывало продолжал Ткачук. Даша только рот раскрыла, чтобы ответить, как он перебил ее: — Только не говори, что устала или…

— Дань, но я и вправду устала.

— Да давай. Недолго. Ты же все равно никуда не спешишь. И ни к кому.

Как раз-таки она спешила домой к мужу, который наверняка ждал ее возвращения, но не могла сказать об этом.

— Сейчас покатаемся немного. Можно заехать куда-нибудь, если хочешь. Кино там, ресторан…

Юдина поняла, что рано обрадовалась, что Даня перестал подкатывать к ней — он просто взял паузу или просто не хотел делать это при ком-то из парней. И что ему надо от нее? Что он в ней нашел? Как будто больше девушек нет… Оставалось надеяться, что это он просто так шутит.

— …Ну или ко мне поедем.

Даша медленно выдохнула, отвернувшись к окну, и подумала о том, что если Ткачук так шутит, то очень неудачно.

Он положил ладонь ей на колено, чуть сжав пальцы, и Даша замерла, переведя взгляд с окна на его руку, а затем на него самого. Даша смотрела ему в глаза и не понимала, что происходит. Точнее, понимала она очень четко, что именно происходит, но не хотела в это верить. Все эти подкаты Ткачука для неё всегда были не более чем шуткой, она не воспринимала их всерьёз. Сейчас же он смотрел на неё серьезно, и по его взгляду она поняла, что до этого он тоже не шутил.

— Дань… Дань, ты чего?

Она мысленно выматерилась и прокляла тот момент, когда поддалась и согласилась сесть в эту машину. Ксюша была права, когда сказала, что Даня не отстанет от нее до тех пор, пока не получит свое, и лучше сразу дать ему понять, что ему нечего тут ловить. Этот момент, который Даша оттягивала насколько могла, наконец наступил.

— Пожалуйста, останови машину.

Юдина отчаянно пыталась придумать путь отступления, но не могла понять, как ей выйти из едущей под сотню километров в час машины так, чтобы не не размотало по проезжей части.

Внезапно Даня нажал на тормоз, машина резко остановилась и Даша по инерции качнулась вперёд — от столкновения лбом о парприз спас только ремень безопасности, о котором она чудом не забыла пару минут назад. Но не успела Даша потянуться к дверной ручке, как Ткачук обхватил руками ее лицо и, быстро приблизившись к ней, принялся целовать. Даша заверещала в поцелуй, отбиваясь руками, пытаясь оттолкнуть его, но Даня, кажется, этого совершенно не замечал. Остановился он лишь когда она прикусила ему губу и со всей силы влепила пощёчину.

Даша ошалело смотрела на него и, ожидая, что он ещё выкинет, пыталась одной рукой нащупать кнопку, чтобы избавиться от ремня безопасности. Ткачук, облизнув неожиданно сильно закровившую губу, посмотрел на неё потемневшим взглядом.

Наконец щелкнул замочек и ремень пополз в сторону, освобождая Дашу. Но в этот же момент она почувствовала, как зазвенело в ушах от внезапной затрещины, а кожа на щеке загорелась и слегка зачесалась из-за того, что надетая на палец Ткачука печатка оставила на ней ссадину.

Даша не поняла, что произошло в следующий момент. Она даже не заметила, как резко выбросила руку вперёд и ударила кулаком Даню в лицо, попав точно по носу. Брызнула кровь, немного попав ей на костяшки, крупные капли закапали ему на брюки. На пару мгновений они замерли, их взгляды встретились — в глазах друг друга они увидели и нарастающую злость, и непонимание, и разочарование, и даже легкий испуг.

Первой пришла в себя Юдина, поняв, что у нее есть время сбежать. Через секунду он нажал на газ, Даша нажала на дверную ручку и буквально вывалилась из машины на проезжую часть. Благо, рядом не было машин и ее никто не задавил. Следом за ней на асфальт приземлилась ее сумка, вылетевшая из раскрытого окна Вольво. Завизжав шинами, машина унеслась вперед, едва не проехавшись по девушке.

Не обращая внимания на стёсанные колени и ладони, она отползла на тротуар и прислонилась к фонарному столбу, огромная лампочка которого горела еле-еле. Во рту она чувствовала железный вкус крови — видимо, прикусила щеку или язык случайно, когда он ударил ее. В груди как бешеное стучало сердце — Даше казалось, что оно вот-вот пробьёт ей рёбра и выскочит наружу, — от страха. Страха, что Ткачук вернется, что ее может кто-то увидеть, что Артем обо всем узнает…

Она просидела у фонаря несколько минут — или же это секунды показались ей такими долгими, — пытаясь прийти в себя, но паника все ещё владела ею. Мысли расползались в разные стороны, перемешивались, сосредоточиться на чем-либо было совершенно невозможно. И лишь сфокусировав взгляд на вывеске, которая показалась ей очень знакомой, Юдина очень медленно встала и, озираясь по сторонам, быстро зашагала в сторону здания, где висела та вывеска. На улице вокруг никого не было, но все равно она надеялась, что если кто-то и увидит ее, то примет за побитую проститутку, а не за главу одной из серьезнейших группировок города.

Открыв замок трясущимися руками, девушка забежала внутрь офиса по продаже иномарок «Альянс» и, захлопнув за собой дверь, смогла спокойно выдохнуть. Но успокоиться у нее не получилось — наоборот, еще сильнее нахлынули эмоции и ее начало потряхивать от наступающей истерики. Здесь ее никто не видел, поэтому она могла не контролировать свои эмоции, но почему-то продолжала держать себя в руках.

Пытаясь удержать истерику в себе, Даша ввалилась в кабинет, бывший некогда кабинетом Артема. Не включив свет, упала на пол, упершись спиной в свой стол, и уронила голову на подтянутые к груди колени. Ее трясло, как при сильнейшем ознобе, зубы мелко стучали, а из горла доносились тихие всхлипы, которые она пыталась заглушить. Хоть она и была тут одна, она не могла дать волю эмоциям.

Она сама не знала, что с ней происходит. Казалось бы, ничего серьезного не произошло — ее всего лишь поцеловали, мацнули за