Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки - Юрий Колесников

Каково было настроение перешедших «бывших»? Тоже можно себе представить. Но иного подходящего варианта придумать не удалось.

Отряд Шмакова также состоял в основном из спортсменов: гимнаста-врача Бронзова, медсестры-гимнастки Татьяны Александровой, ленинградцев-гимнастов Бориса Смирнова и Алексея Завгороднего, боксёра Юрия Облезова, пловца Игоря Лобанова, заслуженного мастера спорта альпиниста-австрийца Фердинанда Кропфаи других.

Эти люди освоили конспирацию, научились вести разведку. Кое-кто имел некоторый опыт подпольной борьбы и проведения диверсионных актов, подчас действовавших на оккупантов ошеломляюще.

Котельников рассказал командиру недавно влившейся в бригаду осназа могилёвской областной милиции Сыромолотову о своей встрече с командиром партизанского соединения Ковпаком и его заместителем подполковником Вершигорой, возглавлявшим разведку. Сыромолотов был потрясён услышанным о ковпаковском разведчике.

– Возможно, при очередном нашем появлении на Украине мы поработаем вместе с этим парнем. Есть серьёзные надежды.

Сыромолотов согласился:

– Такой случай нельзя упускать!

– Сначала нам надо вернуться на базу. А там решим. Посмотрим, что скажет начальство. На всякий случай обменялись позывными для поддержания связи.

– Очень умно. Что касается наших, уверен, согласятся.

– Посмотрим. А пока надо добраться до дома.

Перевалило за полночь. Несмотря на изрядную усталость, темп марш-броска группы Котельникова – Сыромолотова, возвращавшейся после выполненного на Украине задания на новую базу бригады осназа, продолжал нарастать Так диктовала обстановка. Они находились на значительном расстоянии от главной базы штаба бригады, расположенной в белорусских лесах.

Именно обстановка вынуждала обходить густонаселённые пункты, напичканные немецкими гарнизонами, полицейскими участками, охранными подразделениями. При этом сплошь на открытой местности. Всё это осложняло движение группы, насчитывающей порядка тридцати боевиков.

Впереди, как минимум, ещё два ночных перехода. Наиболее приемлемый маршрут, тем не менее, был сопряжён с серьёзными сложностями на пути следования.

А пока, согласно графику, предусматривался выход к ближайшим подступам проходившей железной дороги и, конечно, её пересечение.

Это всегда вызывало озабоченность из-за круглосуточной охраны полотна. В данном случае речь шла о магистральной артерии. На подступах к ней в заболоченной местности с зарослями кустарника планировалась многочасовая остановка.

Намеченный маршрут пролегал по заминированной местности. Поэтому обстоятельства вынуждали группу прилагать максимум усилий, чтобы преодолеть отрезок пути до наступления рассвета. Иначе их мог обнаружить противник.

Все в группе прекрасно понимали создавшееся положение. Люди бывалые, разумные, стреляные. Больше всего настораживал намеченный переход после днёвки. Из слов командира группы и старшего проводника Сыромолотова явствовало, что он может оказаться ещё более сложным, чем казалось. Поэтому Котельников и Сыромолотов постоянно предупреждали о строжайшем соблюдении правил при ночном переходе по заминированному участку.

– Ступать ногой необходимо непременно в след от ноги прошедшего товарища, – без конца напоминал взводный проводник.

– Ни малейшего отклонения! – заключал командир группы старший лейтенант Котельников.

– И не забывать, что по ходу движения слева и справа от тропинки – мины! Надеюсь, всем понятно? Вопросы есть?

Их не было. Кто-то шутливо заметил:

– Живы будем – не помрём. А если такое случится, то с музыкой!

Как планировалось, до наступления рассвета группа благополучно достигла заболоченной местности. Тотчас же Сыромолотов с одним разведчиком выдвинулся вперед, залегли и замаскировались почти у самой насыпи железной дороги. От леса, где осталась дневать группа, их отделяли часть леса, незначительная полоса с поросшим кустарником и множество пней от срубленных немцами деревьев по обе стороны вдоль всего полотна.

Их основная задача заключалась в точном установлении проложенной дорожки в заминированном поле, которой пользовались в течение дня обходчики полотна и патрульные жандармы, несшие караульную службу на данном участке дороги.

Именно эту «деталь» лежавшие в кустах дозорные обязаны были уточнить для последующего прорыва ночью через вражескую магистраль.

Весь день Сыромолотов с разведчиком пролежали, точно в гробу. Нельзя было вставать, поднимать голову, разговаривать. И с пальцем на курке автомата. Лишь когда поблизости никто на полотне не появлялся, они могли шёпотом обменяться мнениями. С появлением же патрульных лежавшие в кустах замирали.

Таким образом изучалась местность, обстановка, порядок охраны дороги и, главное, определялась «дорожка жизни», проложенная сквозь заминированную местность. Одновременно Сыромолотов из пущего любопытства вёл счёт немецких составов, проходивших на Восток и на Запад. На слух определял, какой из них шёл с грузом, а какой – порожняком. Своё отношение комментировал гримасой, выражавшей удивление интенсивностью движения эшелонов, которые начинали грохотать ещё до наступления рассвета.

Основной состав группы расположился в небольшом отдалении от магистрали. Нет-нет, да и засыпал. Ненадолго.

Лежавший рядом с Котельниковым разведчик огорченно кивнул на небо, дескать, вовсю шастают фашистские самолёты, а нашей авиации нет и в помине! И затем тихо:

– Может, война уже кончилась? А мы тут заминированную железку собираемся штурмовать!

Котельникову было не до разговоров. Он напряжённо прислушивался, определял обстановку.

Ближе к вечеру лежавших стали одолевать сомнения: удастся ли ночью благополучно одолеть заминированное поле? Бойцы пребывали в тревожном состоянии. Понимали, к чему может привести малейшее отклонение от следа впереди идущего.

Невольно возникла мысль, что командиру следовало бы избрать другой маршрут. Пусть длиннее, зато более безопасный. Конечно, этим надо было заняться заранее.

Про себя многие прикидывали различные варианты, но под конец безрадостно приходили к выводу, что неслучайно Котельников предпочёл путь, предложенный комвзводом Сыромолотовым.

Собственно, так оно и было на самом деле. Из нескольких зол выбрали наименьшее. Хотя и этот маршрут настораживал. Но деваться было некуда: потому-то командир группы согласился с предложенным вариантом.

К самому Сыромолотову, выполнявшему в походе функции старшего проводника, в бригаде относились с уважением и безусловным доверием. Не только за его знание местности, но и за опыт, о котором он из скромности помалкивал, что вызывало симпатию. Рослый, краснощёкий, крепкого телосложения, с мягким белорусским выговором, он, до войны возглавлявший областное милицейское управление в родном Могилёве, теперь командовал всего-навсего взводом. Его бывший первый заместитель и вовсе стал рядовым, как и занимавшие ранее посты начальника уголовного розыска, ОБХСС или паспортного стола. Никто не считал для себя зазорным такое назначение.