Канцелярская крыса - Константин Сергеевич Соловьев

его составляющую. Что-то вплелось в него, Гилберта Уинтерблоссома, уже здесь, на острове. Когда и как это произошло? И почему он забыл только то, что знал о Новом Бангоре, пока жил в Лондоне?

Брейтман милосердно отвёл взгляд.

— С вами всё в порядке, мистер Уинтерблоссом, не терзайте себя. Память не лжёт вам. Вы не могли ничего знать о Новом Бангоре. Ни в одной газете не появлялись статьи, посвящённые Новому Бангору. Ни на одной английской карте не нанесены его контуры. Его координаты неизвестны капитанам флота Её Величества.

Герти поперхнулся, словно в дыхательное горло провалилась бисквитная крошка, хотя он-то как раз ничего не ел. Просто воздух стал неожиданно сухим и плотным.

— Вы смеётесь!

— А похоже? — осведомился Брейтман с некоторой насмешливостью, — Нет, мистер Уинтерблоссом, я совершенно серьёзен. Более того, я много лет изучал историю Нового Бангора и, как учёный, могу лично засвидетельствовать, что этот остров попросту отсутствует в привычной вам ноосфере. О нём не пишут книг, не издают воспоминаний, его не рисуют на картинах и не отмечают на лоцманских картах. Ни в одной библиотеке Британии вы не найдёте даже его упоминания. А если вы вздумаете расспрашивать о нём людей, те будут только пожимать плечами.

— Заговор молчания? — криво усмехнулся Герти, не зная, как ещё реагировать на подобную бессмыслицу, — Остров засекречен?

— Ну что вы! Как можно засекретить остров, на котором живёт под полмиллиона человек? Это не под силу даже секретной службе Её Величества. Всё проще и вместе с тем сложнее. Но вам может не понравится то, что вы сейчас услышите.

Герти поднялся. Несмотря на то, что последние полчаса он сидел, ноги гудели так, точно он целый день грузил мешки с песком.

— Не собираюсь и слушать. Вы перепутали время, мистер Брейтман, вам стоит отправиться в эпоху, где люди попроще и подоверчивее. Если вас не затруднит, верните мистера Питерсона… Я устал от этих фокусов.

— Устали? — Брейтман жёлчно усмехнулся, забыв про недоеденный бисквит. Когда он поднялся на ноги, то показался ещё более худым, чем владелец тела, — Тогда разрешите показать вам последний на сегодня. Прошу!

Он резко открыл один из ящиков буфета и запустил туда руку. Быстрее, чем Герти успел бы отреагировать. Наверно, он долго к этому готовился, усыпляя его бдительность. Закружил голову нелепыми вопросами. Сбил с толку. Смутил. И вот теперь…

Герти едва не застонал от запоздалой и оттого вдвойне мучительной злости. Он уже видел блеск металла в вынырнувшей руке Брейтмана. И знал, что секунду спустя прямо в лицо ему ударит пороховой взрыв, багровый вперемешку с чёрным, разрывающий всё сущее, швыряющее мгновенно окоченевшее тело обратно в кресло…

В этот раз он не промахнётся. Ворвавшийся спустя секунду мистер Беллигейл обнаружит лишь окровавленное тело полковника Уизерса, на лице которого застынет выражение недоверчивого удивления.

— Вам бы тоже чего-то съесть, мистер Уинтерблоссом.

— Простите? — едва слышным голосом спросил Герти.

— Выглядите нездоровым. И как будто побледнели.

В руке Брейтмана не было револьвера. Что-то другое, что, кажется, не было оружием.

— Воздух, — выдавил Герти, — Из-за здешнего зноя у меня часто прыгает артериальное давление, не обращайте внимания. Что это у вас?

Брейтман молча продемонстрировал находку, держа её на ладони.

— Думаю, вы узнаёте эту вещицу.

— Мой бумажник!

— Да. Собственность У.П. Уинтерблоссома, если верить тиснению. Кстати, неплохая кожа. В наше время такой не раздобыть.

— Верните его! — потребовал Герти, забыв, что спрятал оружие.

— Охотно. Тем более, что его содержимое не так уж и впечатляет. Десять фунтов банкнотами, чек, ещё какая-то мелочь…

Брейтман молча раскладывал на столе шуршащие бумажки.

— А… а визитные карточки? — не своим голосом спросил Герти, обмерев и наблюдая за быстрыми движениями Брейтмана, который точно раскладывал сложный пасьянс.

— Отсутствуют, к сожалению. Судя по всему, они попали в чужие руки. Мы оба знаем, чьи, но не будем об этом. Тем более, что самое интересное уцелело. Узнаёте?

Он вытащил из специального отделения конверт коричневой бумаги. От его хруста у Герти отчего-то сдавило сердце.

— Мои документы! — воскликнул он.

Он потянулся было за конвертом, но Брейтман молча убрал руку подальше.

— Раз это ваша собственность, вы, конечно, знаете, что внутри.

— Что за глупый вопрос! Разумеется!

— Перечислите.

— Кхм… Моё командировочное удостоверение из лондонской канцелярии. Рекомендательное письмо. Формуляр о переводе в Новый Бангор. Всё, что мне выдали в Лондоне при назначении на новое место службы.

— Вы уверены? — с непонятной мягкостью спросил Брейтман.

— Ещё бы! Верните мои документы!

Брейтман молча подал Герти хрустящий конверт.

— Прошу.

Герти принялся вытаскивать из него бумажные листы. Пальцы с трудом его слушались, бумага под ними едва не рвалась. Наконец ему удалось вытащить содержимое и торопливо расправить на столе. Даже не разворачивая, он знал каждую бумагу из этого конверта наизусть, вплоть до последних печатей и виз. Поэтому заранее предвкушал, как опустеет самоуверенное лицо Брейтмана, когда он сунет документы тому под нос.

Но ещё прежде, чем он успел развернуть листы, в сердце кольнуло тупой и тёплой иглой. Как если бы он заранее ощутил какой-то подвох.

Он расправил листы и торжествующе улыбнулся Брейтману. А потом почувствовал, как улыбка эта начинает поскрипывать. Точно её нанесли на краску, но краска эта от постоянной жары облупилась и теперь крохотными невесомыми кусочками осыпалась, напоминая своими чешуйками мёртвых мотыльков.

Листы бумаги, лежащие на столе, были пусты. Единственным их украшением было несколько маленьких чернильных пятен.

Герти обратил мутнеющий взгляд на Брейтмана. Удушье подкатило к горлу и мгновенно пережало его, так, что кухня сразу потемнела. Что-то мягко взяло его за плечо и удержало на ногах, не позволив сползти на пол.

Но усмешку Брейтмана он всё-таки заметить успел.

— Добро пожаловать в Новый Бангор, — усмехнулся тот, — На остров, которого не существует в природе.

Охотники на Левиафана (3)

Герти терпеть не мог жасминовый чай, но иного на кухне Питерсона не нашлось. Герти пил его маленькими глотками, почти не ощущая вкуса и не обращая внимания на обожжённый язык, лишь бы занять руки. Но это не особо помогало. Точнее, не помогало вовсе.

— Нервы у вас слабоваты, — ворчал Брейтман, возившийся с чайником, — А ещё считается, будто в ваше время нервная система была куда крепче, чем у нас, ваших потомков… Может, всё-таки бисквита? Вам не помешало бы укрепить силы.

— Не стоит, — вымученно улыбнулся Герти. Он не в силах уже был пить чай, но чашка будто приросла к пальцам. А может, только она и позволяла им не дрожать самым постыдным образом.

— Ну как хотите. А я, если вы не против, возьму ещё. Отличные бисквиты. Только не рассказывайте Питерсону, сколько я съел. Бедняге наверняка придётся мучиться несварением желудка, не хочу, чтоб он винил меня…

Брейтман спокойно отломил себе ещё кусок бисквита и принялся есть с выражением подлинного удовольствия на лице, иногда даже прикрывая глаза. Про Герти, казалось, он совершенно забыл. А может, это была