Secretum - Рита Мональди

– Неужели ты хочешь сказать, что благодаря тебе она может родить раньше? – удивился я, так как до сих пор моя жена никогда не выдавала мне, что повитухи обладают подобными знаниями. – Как это возможно?

– Очень просто. Я заставлю ее матку чихать.

Мы с Атто промолчали – нам стало страшно, что это может иметь какие-то последствия. Клоридия взяла нас под руки.

– Неужели вы хотите заявить, будто женская матка может чихать? – недоверчиво спросил аббат.

– Ну конечно. Это точно так же, как с носом. Нужно взять квент[66]майорана, по половине квента чернушки, пряных гвоздик и очень мелко истолченного белого перца, смешать, добавив другие ингредиенты, по половине скрупула[67]каждый: мускатный орех, белую чемерицу и манжетку. Все это тщательно перемешивают и из смеси делают мельчайший порошок. С помощью пера этот порошок несколько раз вдувают в матку женщины, чем вызывают чудесное чихание. Если этого будет недостаточно, то порошок смешивают с жиром и бросают на сковороду на углях, и тогда пары от нагретого порошка заставят матку чихать. Естественно, матка должна быть широко открытой, чтобы пары могли проникнуть в нее, а этого можно достигнуть, если прочно обмотать женщине пупок покрывалом.

– Простите, – обеспокоенно прервал ее Мелани. – А это не опасно?

– Конечно, нет. И напротив, существуют такие лекарственные средства, действие которых даже очень благоприятно для матки женщины, например аромат мускуса и амбры: они заставляют ее опуститься вниз, так как ей очень нравятся такие запахи. Я уверена, что младший управляющий дворца Спады тут же пошлет за мной после таких маленьких искусных приемов, ведь ребенку очень захочется появиться на этот свет.

– А если это не удастся?

– Удастся. В противном случае мне останется лишь применить средства, которые действуют очень быстро благодаря некоторым тайным свойствам. Например, можно использовать камень орла, привязав его к бедру, кожу оленя или семя портулака, которые лают выпить роженице подмешанными в белое вино, или же послед собаки, истертый в порошок, – им натирают отверстие полового органа, а еще – кожу, которую змея сбрасывает в марте – ее вводят в матку. Но, правда, последняя процедура не так уж безопасна.

Аббат Мелани побледнел, когда услышал, как Клоридия непринужденно перечисляла все эти искусные приемы.

– А когда ты думаешь, что… – спросил я ее, намекая на срок родов.

– Ну, грубо говоря, если учесть, что она достаточно толстая, схватки начнутся не раньше завтрашнего вечера. Это слишком поздно?

– Нет, вполне нормально. Но как мы войдем туда, а потом выйдем? – поинтересовался аббат.

– Когда я буду сегодня во дворце Спады, то между делом хорошенько разведаю всю обстановку. Завтра в первой половине дня я смогу все рассказать вам. Но в одном деле придется обойтись без меня: я говорю о ключах к комнатам.

– Это самое легкое дело, – ответил Атто с довольной улыбкой.

И я знал, о ком он подумал.

На этот раз меня определили на работу в саду, где я, разумеется, снова был одет янычаром и обязан был держать, как и другие, искусственные светильники для галантной пьесы, которую здесь собирались разыграть. Я должен был работать под руководством дворецкого, дона Паскатио Мелькиори, которого в свою очередь подробно проинструктировал художник спектакля У него была одна чрезвычайно оригинальная идея: используя разнообразные приемы, разыграть свою собственную пьесу, которая повеселит и развлечет гостей, ожидающих начала основного представления.

На месте действия был поставлен письменный стол, в центре его горел огонь, на котором в чайнике кипела вода. Несколько кардиналов с любопытством подошли ближе.

– Мы приготовим различные просвечивающиеся краски для украшения комического представления, которое будет сыграно сегодня вечером, а именно цвета голубого сапфира или же небесно-голубого – самого красивого из всех цветов, – начал одетый в роскошную ливрею дон Паскатио как человек, работающий на аукционе, а я следовал за ним, перекинув через плечо мешок с миской для парикмахера, и с латунным кубком под мышкой.

– Господин птичник, приготовьтесь, достаем колбу с нашатырем из мешка. Тщательно смачиваем дно и стенки миски, пока она полностью не станет мокрой. Затем добавляем туда немного воды, но очень осторожно, ибо чем больше нашатырного спирта, тем ярче будет краска.

Я сделал все, как он сказал. Я перелил воду из миски через сукно в латунный кубок. И сам немало удивился, когда увидел, как вода стала сапфирно-голубой. Затем он приказал мне налить часть воды в пузатые стеклянные стаканы, странная форма которых напоминала полумесяц: одна сторона была выпуклой, а другая – вогнутой.

– А теперь мы приготовим изумрудную воду, – сказал дон Паскатио, доставая из мешка бутылочки с желтым порошком, выглядевшим точь-в-точь как шафран.

Он насыпал немного этого порошка в голубую воду двух пузатых стаканов, медленно помешал ее ложкой, и жидкость в одно мгновение стала зеленой.

Затем мы решили растворить большое количество алунита в чайнике с кипящей водой, убрали пену и через фетр перелили жидкость в пять разных бутылок, последняя была размером с кастрюлю.

– Пожалуйста, рубиново-красный цвет, – объявил дон Паскатио столпившимся вокруг него людям и налил несколько капель красного вина в первую бутылочку – вода сразу же окрасилась в очень насыщенный красный цвет.

– А вот и шпинелево-рубиновый, – восторженно заявил дворецкий, наливая во вторую бутылочку красное и белое вино.

В последние две бутылочки он налил вина фраскати и немного красного вина из Марино.

– И теперь я представляю публике цвета темно-серый и топаза! – сказал он очень довольным голосом, когда лица наблюдавшей за ним достопочтенной публики и высокопреосвященств удивленно вытянулись.

– Ну, а эта? – спросил кардинал Мориджиа, указывая на самый большой сосуд.

– Она такой и останется: будет бриллиантового цвета, который имеет дневное светило над греческими островами, – ответил дон Паскатио, который никогда не был в Греции, а лишь повторял слова архитектора, словно попугай.

На этом представление с приготовлением красок было закончено. То, что нам нужно было сейчас сделать, как объяснил мне дон Паскатио, должно было остаться в тайне от любопытных глаз.

– Потому что, если они увидят как мы это делаем, ни о каком чуде уже речь идти не сможет, – сказал он с заговорщицким выражением лица.

С помощью других слуг мы перенесли бутылки за раскрашенную сцену, которая изображала ландшафт Кипра. Здесь была деревянная стена с отверстиями. Мы поставили бутылки на треногу, так чтобы своими выпуклыми сторонами они закрывали дырки в стене. За каждой бутылкой со стороны вогнутой части мы повесили чезенделло и лампу, которая давала ровный свет.