Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров - Терри Гудкайнд

— Я поклянусь в верности Ричарду и буду свободна?

Верна кивнула:

— Именно так.

— Что я должна делать?

Верна подняла руку, чтобы предупредить возражения Уоррена. Она опустилась на колени, и Жанет сделала то же самое.

— Ричард — боевой чародей и ведет нас в нашей борьбе против Джеганя. Мы верим в него, верим в его сердце. Говори слова вместе со мной и верь в Ричарда — и ты будешь свободна.

Жанет кивнула и молитвенно сложила руки. Слезы катились по ее щекам. Верна зашептала присягу, делая паузы, чтобы Жанет могла повторять после нее:

— Магистр Рал ведет нас, магистр Рал наставляет нас, магистр Рал защищает нас. В сиянии славы твоей — наша сила. В милосердии твоем наше спасение. Вся наша жизнь — служение тебе. Вся наша жизнь принадлежит тебе.

Когда Жанет прошептала эти слова, Верна поцеловала ее в щеку.

— Ты свободна. А теперь пора уходить.

Жанет схватила ее за рукав.

— А как же другие?

Верна заколебалась.

— Жанет, я очень хочу спасти остальных наших сестер, но не могу. Мы попытаемся вызволить их позже. Если мы попробуем сделать это сейчас, Джегань нас схватит. Я пришла за тобой, потому что ты моя подруга и я тебя люблю. Мы пятеро поклялись всегда защищать друг друга. Феба уже у нас. Осталась только ты. Об остальных сестрах я не забуду, но сейчас мы не в состоянии спасти всех.

Жанет поникла и уставилась в пол.

— Джегань убил Кристабель, я видела это своими глазами. Ее крики приходят ко мне по ночам. Ее крики и Джегань.

Верне показалось, будто ее ударили в живот. Кристабель была ее лучшей подругой. Она не хотела знать, как это было. Кристабель обратилась к Владетелю.

— Именно поэтому я должна вытащить тебя отсюда, Жанет. Я боюсь за тебя, сны о том, что Джегань сделал с тобой, тоже приходят ко мне по ночам.

Жанет подняла голову.

— А как же Амелия? Она тоже из нас пятерых. Мы не можем оставить ее.

Верна сурово поглядела на Жанет.

— Амелия сестра Тьмы.

— Была, — сказала Жанет. — Теперь уже нет.

— Что? — прошептала Верна.

Уоррен наклонился к ней:

— Для того, кто переметнулся к Владетелю, обратной дороги нет. Нельзя доверять тому, что она говорит, сестра Жанет. Давайте уходить отсюда. Она дала Владетелю клятву и служит ему.

Жанет покачала головой.

— Уже нет. Джегань послал ее куда-то, и, чтобы выполнить свою задачу, она была вынуждена предать Владетеля.

— Невозможно, — сказала Верна.

— Это правда, — настаивала Жанет. — Она вернулась к Свету. Она заново поклялась в верности Создателю. Я говорила с ней. Она все ночи напролет плачет и целует свой безымянный палец, молясь Создателю.

Верна наклонилась ближе и посмотрела в глаза Жанет.

— Жанет, послушай меня. Ты видела, как она это делает? Ты видела это собственными глазами? Ты абсолютно уверена, что она не целует другой палец?

— Я сидела с ней и пробовала успокоить. Я видела. — Жанет поцеловала собственный палец. — Она целует свой безымянный палец и молит Создателя убить ее за то, что она сделала.

— Что она сделала?

— Я не знаю. Если я спрашиваю, она становится как безумная и начинает рыдать. Джегань не позволяет ей убить себя. Он никому из нас не позволяет покончить с собой; мы вынуждены продолжать служить ему. Верна, нельзя оставлять Амелию здесь. Мы должны взять ее с собой. Я ее не брошу. Я единственное утешение, которое у нее есть в этом мире. Джегань заставляет ее…

Верна отвернулась. Если Амелия действительно отказалась от Владетеля, она не простит себе, если не возьмет ее. Они пятеро дружили уже сто пятьдесят лет и, еще когда были послушницами, поклялись всегда защищать друг друга.

— Верна, она снова одна из нас, она опять сестра Света. Мы же клялись. Пожалуйста, Верна, я лучше останусь здесь, чем уйду без нее.

Верна опять повернулась к ней.

— Верна, мы должны называть Джеганя «ваше превосходительство», — сказала Жанет дрожащим шепотом. — Если мы вызываем его недовольство, то должны служить неделю в палатках.

Уоррен настойчивым шепотом позвал Верну. Она махнула ему, чтобы он замолчал.

— В палатках? Что это значит?

Жанет снова начала плакать.

— Он на неделю дает нас солдатам. У нас золотые кольца, и они не могут нас убить, потому что мы принадлежим Джеганю, но в остальном делают с ними все, что хотят. Они передают нас из палатки в палатку. Даже старух туда посылают. Джегань называет это уроком дисциплины.

Жанет упала на колени, содрогаясь в рыданиях. Верна наклонилась над ней и обняла ее.

— Ты не знаешь, что солдаты Джеганя делают с нами, — кричала Жанет. — Ты не знаешь, Верна!

— Я понимаю, — прошептала Верна. — Тише. Все хорошо. Мы увезем тебя далеко отсюда.

Жанет покачала головой.

— Я не оставлю Амелию здесь. Я — это все, что у нее есть. Я сестра Света. Создатель никогда не простил бы мне, если бы я от нее отказалась. Она моя подруга. Она вернулась к Свету. Она вернулась к Создателю. Джегань послал ее к палаткам, опять. Если она вернется и не найдет меня здесь, то сойдет с ума. Никто больше не будет с ней добр. Сестры Тьмы с ней даже рядом не сядут, а сестры Света никогда ее не простят. Я ее единственная подруга. Я единственная, кто простил ей все. Она будет вся в крови, когда вернется. Джегань позволяет нам лечить только переломы с помощью дара, а все остальное нельзя. Он говорит, что это входит в урок, что наши души могут принадлежать Создателю, когда мы умираем, но в этой жизни Джегань владеет нашими телами. Если меня не будет, ее некому будет лечить, некому будет ее успокоить. — Жанет была почти в истерике. — Я не уйду без Амелии.

Голос Верны сломался.

— Как вы выносите это?

Жанет прижала к груди кулаки.

— Мы сестры Света; мы должны вынести все ради Создателя.

Верна обменялась с Уорреном тревожными взглядами.

— Ты знаешь, где ее можно найти?

Жанет покачала головой.

— Нас передают от палатки к палатке. Она может быть где угодно. Лагерь огромен. Кроме того, если бы мы вошли туда, то не прошло бы и минуты, как нас бы тоже затянули в палатки.

— Когда она вернется? — спросила Верна.

— Через пять дней, но еще дня два она не сможет ходить.

Верна подавила приступ бешеной ярости.

— Мне ничто не мешает использовать свой дар, чтобы ее вылечить.

Жанет посмотрела на нее.