Потаенный город - Дэвид Эддингс

– Я отвоевал свою последнюю войну, Спархок, – чутьпечально пояснил он. – После этой свадьбы у Долманта не будет иноговыбора, кроме как отлучить меня от церкви и лишить рыцарского звания. Я станусугубо штатским человеком. Впрочем, мне, так или иначе, никогда не нравилосьносить доспехи. – Он с любопытством поглядел на Улафа и Тиниена, которые очем-то серьезно разговаривали с Блоквом на улице у дверей конюшни. – Чтотам происходит?

– Они пытаются растолковать своему другу, что такоесвадьба – без особого, впрочем, успеха.

– Думаю, что тролли привыкли обходиться без церемоний.

– Вот именно. Когда самец испытывает какие-то чувства ксамке, он приносит ей еду. Если она станет есть, значит, брак заключен.

– А если нет?

Спархок пожал плечами.

– Тогда они пытаются прикончить друг друга.

– Ты хотя бы догадываешься, почему Блокв не ушел состальными троллями?

– Понятия не имею, Вэнион. Нам так и не удалосьдобиться от него прямого ответа. Видимо, Тролли-Боги хотят, чтобы он что-тосделал.

День тянулся медленно, и с каждой минутой Вэнион становилсявсе раздражительнее. Тем не менее пасмурный день постепенно сменился сумерками,и вечер опустился на потаенную долину Дэльфиуса.

Тропа от городских ворот к берегу озера была трудолюбиворасчищена, и Афраэль, которая никогда не упускала возможности поплутовать,усыпала ее лепестками цветов. Источавшие сияние дэльфы двумя рядами выстроилисьвдоль тропы, слитно распевая древний гимн. Вэнион и Спархок ждали на краюозера, а их спутники, предвкушающе улыбаясь, смотрели, как Сефрения, рядом скоторой шла Элана, выходит из города и направляется к озеру.

– Держись, сын мой, – пробормотал Спархок,обращаясь к старинному другу.

– Пытаешься шутить?

– Вэнион, свадьба – это совсем не больно.

Это произошло, когда невеста и ее подружка были уже наполпути к берегу озера. На краю засыпанной снегом лужайки вдруг возниклонепроглядно-черное облако, и оглушительный голос прогремел:

– НЕТ!

Из центра облака вырвалась ослепительная искра и началазловеще распухать, пульсируя и мерцая по краям лиловым свечением. Спархоктотчас узнал это явление.

– Я запрещаю сию мерзость! – прогремел тот жеголос.

– Заласта! – воскликнул Келтэн, воззрившись настремительно растущий сияющий шар.

Стирик сильно осунулся, его волосы и борода были спутаны.Облаченный в белую стирикскую мантию, он сжимал в трясущихся руках свой гладкийпосох. Он стоял внутри сияющего шара, окруженный его защитным ореолом. Спархокощутил, как нисходит на него ледяное спокойствие – разум его и дух изготовилиськ неизбежному столкновению.

– Я потерял тебя, Сефрения! – воскликнулЗаласта. – Но я не позволю тебе стать женой этого эленийца!

Афраэль опрометью бросилась к сестре – черные волосы ееразвевались по ветру, на детском личике застыла неумолимая решимость.

– Не страшись, Афраэль, – продолжал Заласта наархаическом наречии стириков. – Явился я в сие проклятое место не затем,чтобы покарать тебя или заблудшую сестру твою. Говорю я ныне именем всегоСтирикума и пришел затем, дабы мерзостная сия насмешка над брачным обрядом неосквернила всей нашей расы. – Он выпрямился, ткнув укоряющим пальцем вСефрению. – Заклинаю тебя, женщина, отрекись от сего противоестественногодеяния! Покинь место сие, Сефрения из Илары! Брак оный не будет заключен!

– Нет, будет! – прозвенел голос Сефрении. –Ты не сможешь помешать ему! Убирайся прочь, Заласта! Ты потерял всякое правоуказывать мне, когда пытался убить меня! – Она вздернулаподбородок. – Или ты пришел сюда, чтобы повторить свою попытку?

– Нет, Сефрения из Илары. Тогда мной овладело безумие.Есть иной путь предотвратить сие осквернение расы. – И он стремительноповернулся, направив свой смертоносный посох на Вэниона. Блистающая искрасорвалась с кончика посоха и, шипя и брызгая огнем в бледном вечернем свете,полетела прямо как стрела, неся с собой смерть и всю ненависть Заласты.

Но бдительный Анакха был уже наготове, ибо понял уже, накого Заласта направит свой удар. Шипящая искра летела прямо, и проворный Анакхапротянул руку, дабы усмирить ее. Он поймал искру и увидел, как брызжет сквозьпальцы ее ярость. Тогда, словно мальчик, бросающий камень в птицу, он швырнулискру назад, и она взорвалась, ударившись об оболочку сияющего шара.

«Славно сделано, сын мой», – одобрил голос Беллиома.

Заласта судорожно дернулся внутри защитного шара. Бледный отпотрясения, он смотрел на наводящую ужас фигуру сына Беллиома.

Методичный Анакха поднял руку и начал ладонью разбиватьсияющую оболочку, за которой прятался обезумевший стирик, ударами той силы, чтосотворяет солнца, – почти мимолетно отметив при этом, что гостирассыпались и что Сефрения бежит к Вэниону. Вновь и вновь хлеща по шару ударамиэтой силы, любопытный Анакха изучал ее, исследуя пределы своей мощи.

И не нашел пределов.

Неумолимый Анакха наступал на стирика-изменника, принесшегов мир столько горя и страданий. Он знал, что может единой мыслью бесследноуничтожить охваченного ужасом чародея.

Он предпочел не делать этого.

Мстительный Анакха двигался вперед, яростно уничтожаяпоследнюю защиту, торопливо возведенную стириком, разбивая ее в клочья иотражая жалкие попытки Заласты ответить ударом на удар.

– Анакха! Это не правильно!

Крик прозвучал на языке троллей.

Озадаченный Анакха обернулся.

Это был Блокв, а сын Беллиома почитал косматого жрецаТроллей-Богов.

– Это последний из злых! – объявил Блокв. –Кхвай желает причинить ему боль! Дитя Камня-Цветка услышит слова Кхвая?

Обеспокоенный Анакха задумался над словами жрецаТроллей-Богов.

– Я услышу слова Кхвая, – ответил он. – Этобудет правильно, потому что Кхвай и я из одной стаи.

Гигантская фигура бога огня возникла из пустоты, и под егостопами зашипел, испаряясь, снег на лужайке.

– Дитя Беллиома исполнит слово Улафа-из-Талесии? –прогремел он голосом, похожим на рев огня в горне.

– Слово Улафа-из-Талесии – мое слово, Кхвай, –подтвердил честный Анакха.

– Тогда этот злой – мой! Раздосадованный Анакха сдержалсвой гнев.