Потаенный город - Дэвид Эддингс

– Кхвай говорит верно, – согласился он. –Если Улаф-из-Талесии отдал злых Кхваю, я не скажу, что должно быть нетак. – Он поглядел на перепуганного до полусмерти стирика, которыйотчаянно пытался соорудить себе хоть какую-нибудь защиту. – Он твой,Кхвай. Он причинил мне много боли, и я хотел в ответ причинить ему боль, ноесли Улаф-из-Талесии сказал, что причинить ему боль – дело Кхвая, да будет так.

– Дитя Беллиома говорит хорошо. Ты человек чести,Анакха. – Бог огня грозно взглянул на Заласту. – Ты сделал много зла,человек по имени Заласта.

Заласта уставился на Кхвая испуганно-непонимающим взглядом.

– Скажи ему то, что сказал я, Анакха, – потребовалКхвай. – Он должен знать, почему его наказывают.

– Хорошо, Кхвай, – сказал вежливый Анакха и суровоглянул на отчаявшегося стирика. – Ты принес мне немало страданий,Заласта, – зловеще проговорил он по-стирикски. – Я хотел отплатитьтебе за всех моих друзей, кого ты совратил или погубил, но Кхвай потребовалтебя себе, и по разным причинам я намерен удовлетворить его требование. Лучшебы ты не показывался здесь, Заласта. Вэнион охотился бы за тобой по всему миру,но смерть – это пустяк, и заканчивается она очень быстро. То, что сделает стобой Кхвай, будет длиться вечно.

– Он понимает? – требовательно спросил Кхвай.

– Отчасти, Кхвай.

– Со временем он поймет больше, а у него будет многовремени. У него будет вечность.

И с этими словами ужасный бог огня сдул последнюю жалкуюзащиту Заласты и странным, почти ласковым жестом возложил свою громадную ладоньна голову стирика.

– Гори! – повелел он. – Беги и гори доскончания дней!

И Заласта-стирик, весь охваченный пламенем и сам пламя, скриком бросился бежать.

Сочувствующий Анакха вздохнул, глядя, как пылающий силуэтбежит по заснеженной лужайке, становясь все меньше и меньше, и крик немыслимойболи и невыразимого одиночества отдаляется вместе с ним, начавшим первый чассвоего вечного наказания.

Следующий день с утра выдался холодным и ясным. Солнечныйсвет слепяще сверкал на покрытых снегом склонах окрестных гор, и над озеромпосреди потаенной долины Дэльфиуса стояла легкая туманная дымка.Бракосочетание, само собой, отложили, и теперь оно должно было состоятьсятолько этим вечером.

Были, конечно, вопросы, но Спархок утихомирил всеобщеелюбопытство, объяснив, что все происшедшее было делом рук Беллиома, а он,Спархок, лишь послужил ему орудием – что было не такой уж и большой ложью.

День прошел тихо, а когда зашло солнце и вечерние тени вновьлегли на долину, все собрались вновь. Весь день Спархока мучило и дразнилокакое-то странное предвкушение. Что-то обязательно должно было здесь случиться.Беллиом говорил, что он узрит чудо, а Беллиом не стал бы походя бросатьсяподобным словом.

Вечерние тени углубились, и Спархок и прочие мужчиныпроводили Вэниона на берег светящегося озера, чтобы дожидаться там невесту и еесвиту, покуда сияющие пели древний гимн, так грубо прерванный минувшим вечером.

И наконец в воротах появилась невеста. Рядом с нею шлакоролева Элении, за ними следовали прочие дамы. Богиня-Дитя кружилась и плясалав воздухе перед шествием, и чистый голос ее звенел прозрачной флейтой, когдаона вновь посыпала тропу к озеру лепестками цветов.

С лицом торжественным и умиротворенным спускалась Сефренияпо тропе к озеру; и когда маленькая стирикская невеста подошла к человеку,которого запрещали ей любить две мировые религии, ее собственная богиняявственно показала, что по крайней мере она одобряет этот брак. На небе толькочто начали появляться звезды, и вот одна из них словно заблудилась. Крошечнойкометой слетела к сияющей от счастья Сефрении ослепительная искорка и мягкоопустилась на ее голову мерцающей гирляндой весенних цветов.

Спархок мягко улыбнулся. Сходство с ритуалом, которыйпроходила Миртаи в обряде Перехода, было чересчур разительным.

«Критик», – упрекнула его Афраэль.

«Я ведь ничего не сказал».

«Ну и не говори».

Сефрения и Вэнион соединили руки, и в этот самый миг слитноепение дэльфов достигло кульминации. И тогда появилась Ксанетия – она шла прямопо водам озера, вся охваченная сиянием, и с нею шли еще два сияющих силуэта,один – сотканный из белого света, другой – из голубого. Благоговейный ропотпробежал по рядам дэльфов, и они все как один почтительно преклонили колени.

Анара нежно обняла свою стирикскую сестру и целомудреннопоцеловала Вэниона в щеку.

– Умолила я Возлюбленного Эдемуса присоединиться к нами благословить сей счастливейший союз, – проговорила она, обращаясь ксобравшимся, – и привел он с собою еще одного гостя, что также пожелалузреть нашу церемонию.

– Этот гость – тот самый, о ком я подумал? –шепотом спросил Келтэн у Спархока.

– Ну конечно, – ответил Спархок. – Именноэтот облик он принял в Кирге, разве не помнишь? После того, как я швырнул его вглотку Клаалю.

– Я тогда был слегка не в себе. Стало быть, именно такон и выглядит на самом деле? Я имею в виду – если оборвать с него все сапфирныелепестки?

– Не думаю. Беллиом – дух, а не существо из плоти.Полагаю, этот облик он принял из вежливости – ради нас.

– Я думал, он уже покинул нас.

– Как видишь, еще нет.

Сияющий силуэт Эдемуса выпрямился, каким-то образомухитряясь выглядеть стесненно. Лицо Ксанетии отвердело, и глаза ее сузились.

– Мыслил я о тебе дурно, Сефрения из Илары, –покаянно проговорил бог дэльфов. – Анара моя убедила меня, что я жестокоошибался. Ныне молю я тебя простить меня.

Оказывается, нежная Ксанетия при случае могла проявитьнешуточный характер!

Сефрения благожелательно улыбнулась.

– Разумеется, я прощаю тебя, Божественный Эдемус.Признаюсь, я и сама не была безвинна.

– Помолимся же все нашим богам, дабы благословили онисоюз сего мужчины и сей женщины, – торжественно проговорилаКсанетия, – ибо мнится мне, что брак сей знаменует рождение веры ивзаимопонимания для всех людей на всей земле.

Спархок не был в этом так уверен, однако, как и остальные,склонил голову, но не стал обращаться к эленийскому богу.

«Голубая Роза», – мысленно позвал он.

«Ужели ты молишься, сын мой?» – Беллиом явно забавлялся.