Пестрые истории - Иштван Рат-Вег

Если это легенда, то, спрашивается, что лежит в ее основе? И вот, меткий лучник, стрелой сбивающий яблоко с головы сына, обнаружился в кольце древних датских сказаний, более того, нашелся предок и этого древнего предка в еще более древних скандинавских сказаниях.

Должно быть, он и не достиг бы такой популярности, не сделай его Шиллер героем своей лучшей исторической драмы.

Источником Шиллеру послужил труд Эгидия Чуди «Швейцарская хроника»{Чуди Эгидий (1505–1572) — швейцарский историк-хронист, называемый «отцом швейцарской истории». Основное историческое сочинение-«Швейцарская хроника», охватывающая период 1000–1400 гг., в которой Чуди поместил многочисленные, в том числе впервые собранные им, источники. В XIX и. многие сведения, содержащиеся в «Хронике», исторической критикой были признаны легендарными. — Прим. ред.}.

Устная традиция обретает здесь литературную форму и словно просится под перо драматурга. Шиллер порой настолько точно следовал своему источнику, что брал из него целые фразы. Для сравнения приведем оригинальный текст источника:

Вот из этих-то простых фраз источника чудным блеском в стихах поэта засветилась, засверкала романтическая легенда. Но разве не разочаровывает, что в истории этой нет и доли правды? Разве не ужасно видеть поверженной легенду? Нет.

Конечно, придирчивая критика лишила историю одного из ее героев, однако его поэтический образ создан самим народом, и он отражает образ мыслей самого народа. Швейцария отвоевала независимость, но в душе народной продолжала гореть ненависть к проклятому двухголовому хищнику, даже загнанному в свое гнездо. Народная фантазия воспользовалась проникшей с севера устной традицией, создав образ национального героя, героя красивой легенды, полной драматизма и неожиданных поворотов, героя сказки, которая оказалась куда действенней самой исторической реальности, чтобы питать неугасимую любовь к свободе и ненависть к габсбургскому хищнику.

Робин Гуд

А жил ли вообще на свете когда-нибудь этот герой английских народных баллад и сказаний?

Существует теория, что речь идет, собственно говоря, об образе одного из действующих лиц германской мифологии — Груодперехте. От этого имени пошли имена Рупрехт и Руперт, их вариантом является Роберт, его уменьшительная форма в английском — Робин. Такое объяснение ясно и понятно, как само солнце, к которому приходят ученые, занимающиеся происхождением имен: видите ли, Робин Гуд, меткий лучник, выступает как олицетворение бога Солнца, которое, как известно, испускает стрелы своих лучей.

Другие не желали таким сложным путем углубляться в пантеон языческих богов древних германцев. Давайте останемся в Англии, говорили они. Да, жил когда-то разбойничий атаман по имени Робин Гуд, но это было его прозвище. На самом деле это был отпрыск одного знатного семейства — Роберт Фитцут, граф Хантингдон. То ли из жажды приключений, то ли рассорившись с семейством оставил он свой дом, удалился в леса и стал во главе шайки разбойников. Впрочем, это кочующий сюжет: народная фантазия часто голову вожака разбойничей банды обряжала в дворянскую корону. У нас, к примеру, молва считала, что под именем Йошки Шобри скрывается граф Йожеф Луженски, а Йокаи в «Бедных богачах» прототипом героя Фати Негры будто бы сделал барона Нопчу.

Француз Тьерри в своей книге о норманнском нашествии делает героем борьбы за свободу того, кто возглавлял дружину англосаксов, сражавшихся с норманнами.

Признаюсь, я так и не перечитал все эти, наверняка, обладающие научной ценностью исследования на тему жил или нет на свете этот Робин? Кем он был и кем не был? Я вижу в нем героя народной поэзии. Подобно тому как стрела Вильгельма Телля символизировала народное восстание против тирании, и Робин Гуда народ сделал грозой своих малых тиранов. Уж он-то подсыпал перцу под нос сидевшим на шее у народа шерифам, бедняков не трогал, грабил только богатых путников.

Английские баллады в жанре outlaw обнаруживают своеобразное родство с нашими народными разбойничьими песнями{Outlaiv (англ. «вне закона») — существующий вне общества и вне закона, бездомный бродяга, но также и разбойник, грабитель; и, соответственно, баллады и песни, посвященные таким героям.}.

Бежавшие от барского произвола крепостные, от кошмара службы в австрийской армии солдаты, скрывающиеся от жандармов куруцы (повстанцы) — все они шли в разбойники, а народ видел в них только преследуемых, был на их стороне и оправдывал всяко:

В английских балладах легенда о Робин Гуде складывается так. Родился в графстве Ноттинген в середине XII века. Не ужился с тогдашними порядками, выбрал жизнь свободного человека, outlaw.

Вместе с такими же, как он, обитал в Шервудском лесу, жили охотой, разбойничали на больших дорогах. Главным образом доставалось аббатам и епископам — обирали их до нитки, если уж доводилось повстречаться. Глубокая антипатия к попам уживалась в нем с религиозностью — он регулярно слушал службы, у него даже был свой домашний капеллан.

Он слыл защитником бедных, помогал деньгами, коль у кого была нужда, помогал мечом и стрелами, если против кого совершалась несправедливость. Однажды захватил в плен самого местного шерифа, увел с собой в лес и только за большой выкуп отпустил на волю.