Император Август и его время - Игорь Князький

Дороговато Риму обошлось столь искусное латентное варварство – в целых три легиона, включая три кавалерийские алы, шесть вспомогательных когорт, весь командный состав с тремя легатами и самим наместником! Объяснить причины того, как бесславно они погибли, невозможно, не обратившись к личности того, кто противостоял двадцатипятилетнему германцу[1490]. А это был человек, в Риме весьма известный, на многих высоких должностях в разных провинциях Империи и в столице побывавший, входивший в окружение Августа и немалым доверием его пользовавшийся, – Публий Квинтилий Вар. Он происходил из древнего патрицианского рода, и дед, и отец его были сенаторами. Но если отец Публия являлся убеждённым республиканцем и покончил с собой после Филиппийской битвы, то сын его стал верным сторонником Августа. Женившись на дочери Агриппы Випсании Марцелле, Вар оказался близок и к тестю, и к его покровителю.

И карьера его замечательно пошла в гору! В 13 г. до н. э. Квинтилий Вар побывал консулом, причём коллегой его был пасынок императора Тиберий. Далее Публий ненадолго стал проконсулом Африки, а в 6–4 гг. до н. э. – пропретором Сирии. Здесь ему пришлось проявить себя как военачальнику. После смерти царя Ирода в Иудеи вспыхнуло восстание, направленное против римлян. Действуя весьма решительно и обладая немалыми военными силами – четырьмя легионами, стоявшими в провинции, Вар своевременно подавил мятеж, жестоко наказав его участников. Около двух тысяч пленённых иудеев были распяты[1491]. В то же время его правление в Сирии было далеко не безупречно.

Вар был очень склонен к коррупции. Римские острословы не зря язвили, что, прибыв в богатую провинцию, будучи небогатым человеком, он покинул уже бедную провинцию, сам разбогатев[1492]. Назначение Вара наместником земель между Рейном и Эльбой со стороны Августа было делом очевидно опрометчивым. Ведь тот совершенно не был знаком с Германией, не знал никаких особенностей местных нравов и настроений. Более того, Вар переусердствовал и в деле, с римской точки зрения, вообще-то разумном и необходимом. Новый наместник начал энергично обустраивать эти ещё не привыкшие к римскому присутствию земли. Строились опорные пункты имперской власти, расширялись военные лагеря, росло число чиновников в провинции, внедрялись римские правовые нормы. Возможно, это и не было инициативой самого наместника. Здесь могла быть воля самого Августа[1493]. Арминий после трёх лет службы в римской армии (4–7 гг.), вернувшись на родину, не мог не заметить резкого ускорения при новом наместнике действий по укреплению имперского господства. Обладая замечательным умением очаровывать людей, молодой херуск сумел быстро подружиться с Варом, был с пятидесятипятилетним наместником по-сыновьи почтителен, частенько пировал с ним и добился абсолютного доверия. Одновременно с этим хитроумный германец, оказавшийся ещё и великолепным организатором, готовил не только заговор, не просто мятеж, но грандиозное восстание, которое должно было сокрушить римскую власть между Рейном и Эльбой. Доверие к Арминию было столь велико, что даже, когда не жаловавший зятя тесть вождя херусков Сегест донёс властям об опаснейшем заговоре, то этого всерьёз не восприняли, сочли проявлением внутрисемейной розни. Усердно помогали Арминию его соратники. Дабы расположить к себе римские власти, они по поводу и без повода постоянно обращались к помощи имперского правосудия, что воспринималось и Варом, и юристами чрезвычайно благосклонно.

Чтобы заманить легионы в заранее подготовленную ловушку, наместнику было прислано ложное сообщение о случившемся на севере римских владений в Германии мятеже племени марсов. Вар доверчиво повёл войска туда, где их в лесах и болотах во главе с Арминием ждали херуски с союзниками. Результат ужасающий: всё войско во главе с наместником бесславно погибло в Тевтобургском лесу![1494]

Август нескоро оправился от потрясения, вызванного Тевтобургской катастрофой. Как пишет Светоний: «При вести об этом Август приказал расставить по городу караулы во избежание волнений; наместникам провинций он продлил власть, чтобы союзников держали в подчинении люди опытные и привычные; Юпитеру Благому и Величайшему он дал обет устроить великолепные игры, если положение государства улучшится, как делалось когда-то во время войн с кимврами и марсами. И говорят, он до того был сокрушён, что несколько месяцев подряд не стриг волос и бороды и не раз бился головою о косяк, восклицая: «Квинтилий Вар, верни легионы!», а день поражения каждый год отмечал трауром и скорбью»[1495].

Обросший длинными волосами и бородой Август походил на римлянина давних времён – эпохи царской власти и республики первых веков её существования. Тогда потомки Ромула не брились и крайне редко стригли волосы. Так в 390 г. до н. э. вступивших в Рим галлов-сенонов изумили важно сидевшие в своих креслах длиннобородые сенаторы. Но, если говорить всерьёз, то такое поведение правителя Империи – свидетельство его воистину глубокой скорби и боли за потери, Римом понесённые. Едва ли он с такой силой переживал именно личное унижение. Вся его деятельность во главе державы была посвящена не столько собственному честолюбию, но, прежде всего, победам и благоденствию римского государства и народа[1496].

Поражение Вара не только на время изменило облик Августа. Оно внесло радикальную перемену в весь внешнеполитический курс Империи. После кончины Августа Тиберий приказал принести в сенат и зачитать «памятную записку» – фактически политическое завещание принцепса. «В ней содержались сведения о государственной казне, о количестве граждан и союзников на военной службе, о числе кораблей, о царствах, провинциях, налогах прямых и косвенных, об обычных расходах и суммах, предназначенных для раздач и пожалований. Всё это было собственноручно написано Августом, присовокуплявшим совет держаться в границах империи, – неясно, из осторожности или из ревности»[1497].

Думается, данный Тиберию совет отказаться от дальнейшего расширения римских владений и был главным смыслом этой записки. Никакой ревности к возможным будущим завоеваниям преемника у Августа быть не могло. Жёсткий реалист до мозга костей, он после Тевтобурга сделал единственно верный вывод: Империя свои возможности совершать завоевательные походы, покоряя соседние народы и страны, утратила. Благоразумие вообще всегда было сильнейшей стороной наследника Цезаря с юности и до последних дней и как военного руководителя, и как правителя державы. К чести Тиберия, он завет Августа безукоризненно соблюл.