Весенняя коллекция детектива - Татьяна Полякова

– Егор, я не успею. – Влада прикинула время, времени было в обрез. – Мне нужно еще волосы уложить.

– Не успеешь, не надо. – Он отодвинул пустую тарелку. Влада вскочила, подала ему мясо. – Один съезжу. В ресторане встретимся.

Выходило даже к лучшему. Влада не хотела, чтобы Степа видел ее вместе с Егором.

Она встретится со Степой одна.

Влада дождалась, когда муж доест второе, сунула посуду в посудомойку, вышла на балкон, выкурила сигарету, стоя у приоткрытого окна.

Ее никто не любил так преданно, как Степа, и она сделает все, чтобы эту любовь вернуть. Человеку нужны не только деньги, человеку еще нужна чья-то настоящая искренняя любовь. Во всяком случае, ей нужна, Владе. Жаль, что она так поздно это поняла. Много времени прошло впустую.

Время, когда нужно было ехать домой, Дробышев чуть не пропустил. А ведь знал за собой такую особенность – погружаться в работу полностью и времени не замечать. Чертыхаясь про себя, выключил компьютеры, которые только что соединил в общую сеть, накинул куртку, лифта ждать не стал, сбежал по лестнице с десятого этажа.

Как назло, пробка у поворота сегодня растянулась длиннее обычного, и к семи, как договорились с соседкой, он опоздал.

Ничего страшного в этом не было, соседка ждала его в собственной квартире, а не на лестничной клетке и не на улице под дождем, но он чувствовал себя виноватым и за нелепое чувство вины ужасно на себя злился.

Когда днем на телефоне высветился незнакомый номер, Дробышев долго не решался отвечать. Был уверен, что звонит Влада, а разговаривать с Владой ему не хотелось. Вчера наговорился.

Удивительно, еще недавно ему казалось, что самое большое желание в его жизни – вернуть Владу. Он хорошо помнил, как весело и радостно жилось ему тогда, давно, когда она была рядом. И отлично знал, как скучно жить сейчас, без нее.

Но вчера с Владой ему было еще скучнее, чем без нее.

Он опоздал на семь минут.

– Извините, – покаялся Дробышев, когда соседка открыла дверь своей квартиры, и зачем-то постарался объяснить: – Пробки.

И разозлился еще больше. Получалось, что он не в состоянии рассчитать время на дорогу, а это Дробышев считал чем-то ненормальным, вроде слабоумия.

– Ничего страшного. – Соседка не улыбнулась, но ему показалось, что она над ним посмеивается.

Дробышев отпер свою квартиру, взял с тумбочки ключи от двери Инны. Соседка Татьяна терпеливо ждала у лифта.

– Я Татьяна Головина, – объяснила она ему днем, когда звонила насчет Инны. – Ваша соседка. Врач.

– Я вас узнал, – зачем-то соврал он.

Конечно, он ее не узнал. Он вообще о ней не помнил в тот момент.

Девушка рукой откинула волосы со лба, заправила прядку за ухо. Волосы у нее были красивые, светлые, небрежно сколотые на затылке.

Вчера он ее пожалел. Он позвонил к ней в дверь спросить про Инну, она открыла бледная, уставшая. Бесцветная какая-то после яркой Влады.

Влада стала еще красивее, не заметить этого Дробышев не мог. И вместе с тем отметил странное: раньше она казалась необычной, не такой, как все, принцессой из сказки, а теперь была просто красивой женщиной, одной из многих. На улице полно красивых женщин.

Дробышев подошел к двери старой соседки, сунул в замок ключ, вспомнил:

– Сейчас должен подъехать племянник Инны Ильиничны.

– Так может… – Татьяна мялась в дверях, вопросительно на него посмотрела, закусила губу. – Может, нам его подождать? Не входить?

Заходить в чужую квартиру ей явно не хотелось.

– Можно и подождать, – пожал плечами Дробышев. – Но зачем? Он лучше вас знает, что надо отнести его тетке?

Она вздохнула, вошла в квартиру, огляделась. Открыла один шкаф, другой, начала складывать в предусмотрительно захваченную целлофановую сумку какие-то вещи.

Дробышев равнодушно стоял за ее спиной.

Егор опаздывал.

Подоконник в комнате был уставлен горшками с растениями. Подоконники у них в доме были широкие, таких уже давно не делают. Растений на подоконнике поместилось много. Дробышев отправился на кухню, выбрал чашку побольше, налил в нее воды из крана, принялся поливать цветы.

Мама поливала цветы отстоявшейся водой, у Инны наверняка где-нибудь тоже стояла бутылка, но искать ее было лень. В конце концов, люди эту воду пьют и ничего, существуют. Пусть цветы тоже попьют, ничего с ними не сделается.

В комнате на маленьком столике у дивана стоял высокий коктейльный стакан с опущенной в него пластмассовой трубочкой. Стакан был почти пуст, только на дне виднелись сморщенные засохшие вишенки. Дробышев выбросил вишенки в мусорное ведро под мойкой, стакан сполоснул, сунул в сушилку.

Татьяна закончила собирать вещи, кивнула ему:

– Можно уходить.

Он напоследок обвел комнату глазами. Подумал, вернулся в кухню, перекрыл газ.

Снизу послышались голоса, кто-то даже закричал. Окно было рядом, и Дробышев посмотрел во двор.

Светлая машина, перегораживая проезд, стояла прямо у их подъезда. Около машины суетились люди.

– Что там? – спросила Татьяна, появившись за его спиной.

– Не понял.

Она наклонилась над подоконником, сунула ему сумку с вещами Инны и бросилась из квартиры. Он зачем-то побежал за ней. От удивления, наверное.

Таня не стала ждать лифта. Пронеслась по лестнице, раздвинула небольшую толпу.

– Я врач! Пропустите!

Но человеку в машине врачебная помощь не требовалась. У человека была разворочена половина головы.

– Сейчас полиция приедет, – сказал кто-то.

– Это Егор Кривицкий, – вздохнув, сообщил сосед Степан и зачем-то уточнил: – Егор Максимович Кривицкий.

Настроение у Влады было жутким, отвратительным.

– Нет… – говорил кому-то Егор, допивая чай на кухне. – Сегодня не смогу, занят. В другой раз. Пока, Цыпленок.

Влада как раз шла в ванную, когда он прощался с Цыпленком. Егор ее не видел, но понимал ведь, что она рядом. И даже не скрывал, что разговаривает с девкой. Как будто специально провоцировал жену. Впрочем, не исключено, что так и было.

Потом он все-таки начал говорить тише.

– Ну перестань. Перестань, – донеслось до Влады. – Все будет хорошо. Я тебе обещаю.

Это его «все будет хорошо», говорившееся какому-то Цыпленку, она слышала уже пару недель. Что будет хорошо? Он собирается жениться на Цыпленке?

Влада включила воду, постояла, глядя на себя в зеркало. Желание укладывать волосы пропало начисто. Она выключила воду, взяла щетку для волос, подправила пряди. И так сойдет. Волосы у нее роскошные, мало у кого такие.