Весенняя коллекция детектива - Татьяна Полякова

– Поедешь со мной? – крикнул через дверь Егор. – Я сейчас к Инне.

– Не успею, – откликнулась Влада. – В ресторане встретимся. В восемь, не забудешь?

– На такси езжай! А я с Валеркой договорюсь, он нас на моей тачке домой отвезет.

Кто такой Валерка, Влада не помнила. Егор часто с кем-то договаривался. Чтобы отвезли домой. Чтобы купили выпивку. Чтобы сделали что-нибудь еще…

Она дождалась, когда хлопнет дверь, и только тогда вышла из ванной. Видеть мужа не было никаких сил.

К ресторану Влада подъехала с семиминутным опозданием. Свободное место нашлось прямо напротив двери, Влада поставила машину, выбралась, зашла внутрь. На такси она ездить не любила.

Гости еще не собрались. Это и понятно, сейчас в городе самые пробки. Лучше бы на час позже всех собрали.

Влада достала придуманный наспех подарок – фарфоровую статуэтку Иисуса, вручила имениннику. Статуэтку Влада с Егором привезли в прошлом году из Парижа. Вернее, статуэток привезли две, одну побольше, та Владе нравилась, и эту. Иметь две похожие статуэтки было глупо, и отдавать ее было ничуть не жалко.

Немного поболтала с женой именинника, но та все время отвлекалась, здоровалась с подходящими гостями. Владе стало скучно, она попросила в гардеробе шубку, вышла на улицу, закурила. Пожалуй, оделась она неправильно. То есть оделась она отлично, вишневое платье стоит дорого даже для Егора. Просто все остальные оказались одеты более чем скромно, и Влада чувствовала себя чужой. Впрочем, она и так чувствовала бы себя чужой. И хозяева, и гости были ей абсолютно неинтересны.

Поднялся сырой ветер, казалось, дул в лицо со всех сторон. Стоять было неприятно, Влада бросила сигарету в урну и увидела парня, которого виновник торжества обычно звал на все свои сборища. Имени парня Влада не помнила. Он работал в какой-то полугосударственной конторе и никакого интереса ни для Егора, ни тем более для Влады не представлял.

– Привет! – заметил ее парень. – Ты одна? А где муж?

– Сейчас подъедет.

Влада ласково улыбнулась, понимая, что больше всего хочет оказаться подальше отсюда. Ничего, кроме скуки, предстоящий вечер не обещал.

– Не женился? – Она взяла под руку неожиданного кавалера, заглянула в глаза.

– Не нашел такой, как ты, – засмеялся он, открывая дверь.

Степа позвонил, когда гости только сели за стол. Влада положила сумку на свободный стул рядом, поэтому и услышала сразу, что звонит мобильный.

– Да, Сте-опа, – удивилась она.

Влада не ожидала, что он позвонит. А еще меньше ожидала, что обрадуется, услышав его голос. Радость она, конечно, постаралась скрыть.

Влада слушала, и что-то менялось в ее лице, потому что за столом быстро установилась тишина.

Дальнейшее слилось в кошмар.

Очень скоро Степа появился собственной персоной, куда-то ее повез, она прижималась лбом к его плечу, как когда-то давно. Ей казалось, что она не может вырваться из кошмарного сна.

Странно, она давно не любила Егора и всерьез мечтала о совсем другом муже, но сейчас показалось, что без него она осталась одна в целом свете. Одинокая и никому не нужная.

Потом с ней долго разговаривали участливые и вежливые парни в полицейской форме и в штатском, Влада отвечала на многочисленные вопросы и хотела, чтобы ее спрашивали как можно дольше, потому что ей было страшно остаться одной.

Она вышла из дома минут за сорок до назначенной встречи в ресторане. Она не любит опаздывать…

Егор ушел минут за десять до этого…

Она приехала к ресторану ровно в восемь, одной из первых…

Нет, она не слышала, чтобы мужу кто-то угрожал…

Нет, он ничем не был встревожен. Он был такой, как всегда…

Она сидела с сухими глазами и послушно отвечала, а потом в какой-то момент заплакала и не могла остановиться.

– Я отвезу тебя домой, – предложил Степа, когда парни, кто в форме, кто без, куда-то исчезли.

– Отвези меня к моей машине, – попросила она. – К ресторану.

– Но…

– Отвези к машине! – повторила Влада.

На этот раз она не прижималась к его плечу. Она вообще о нем не думала.

У ресторана Степа предложил вести ее машину, но Влада отказалась.

– Я в порядке, – заверила она, положив руки на руль.

Она боялась, что Степа поедет за ней следом, но он почти сразу свернул направо.

Ей было необходимо остаться одной, но почему-то стало обидно.

Убийца вновь и вновь проигрывал в своей памяти каждую секунду того трудного вечера и не мог найти ни одной своей ошибки. Он понимал – так не бывает, к тому же опасность могла исходить и от внешних случайностей. Но бог, по-видимому, помогал ему в этом далеко не богоугодном деле.

Тем не менее расслабляться было нельзя.

 О том, что Юра просил показать кардиограмму, Таня, конечно, забыла.

Впрочем, Юрий Васильевич сегодня был озабочен совсем другим, в отделение поступили два очень тяжелых больных, ему теперь не до выздоравливающей Крутицкой.

Таня помогла Инне Ильиничне одеться, пообещала навещать ее в палате. С грустью смотрела, как женщина смущенно улыбается, глядя, как Таня около нее суетится.

Сказать Инне Ильиничне, что вчера убили ее племянника, Таня не смогла.

Инна и сама это очень скоро узнает, Таня вручила ей мобильный телефон и зарядное устройство.

Дурные вести доходят быстро, всегда утверждала мама.

Свободная минута выдалась только в обед. Как ни странно, ординаторская была пуста. Таня налила себе чаю, села за свой любимый стол у окна. Хлопнула дверь, она повернула голову. Юрий Васильевич устало опустился в кресло у стены, прикрыл глаза.

– Голова болит? – посочувствовала Таня.

Вообще-то, она думала, что он попытается ее обнять, и заранее приготовилась отвести его руки.

– У Петьки температура, – не открывая глаз, сказал он.

– Высокая?

– Тридцать семь и пять.

– Простудился?

– Воспаления легких бы не было! Надо было его послушать, но он спал, когда я уходил. Не стал будить, пожалел.

– Ну почему сразу воспаление легких! Температура небольшая. Дети простужаются и болеют, это нормально.

– У тебя просто нет своих детей! – Юра резко поднялся и вышел.

Таня почему-то думала, что при этом он хлопнет дверью, но дверь закрылась тихо.

Пить чай расхотелось, Таня допила через силу.

«У тебя просто нет своих детей», – так же сказал он тогда, когда ей казалось, что в целом мире нет никого, кроме них двоих. Тогда заболел не Петька, а дочка Даша.