История войны 1813 года за независимость Германии - Модест Богданович

Неприятель, достигнув реки Нейссе, остановился из чего легко можно было заключить, что Наполеон обратился в другую сторону. Во всяком случае, Блюхер, старавшийся не упускать из вида французской армии, немедленно перешел бы в наступательное положение, но это оказалось невозможным, потому что Ланжерон, подобно тому как перед сражением при Кацбахе, отправил далеко назад большую часть артиллерии. Блюхер изъявил ему свое неудовольствие и просил его впредь исполнять в точности диспозиции получаемые из главной квартиры17, но был принужден дать дневку армии 26 августа (7 сентября) и уже на следующий день двинулся к Нейссе18.

Наполеон, разгадав несколько поздно намерение Блюхера – отвлечь его как можно далее от Дрездена – и получив донесение Сен-Сира о наступлении Богемской армии, решился возвратиться на Эльбу, с прибывшими из Саксонии корпусами Мармона, Латур-Мобура, Келлермана и гвардией, оставив против Силезской армии, по-прежнему, Макдональда, с 3-м, 5-м, 11‐м корпусами и кавалерией Себастиани, и придав ему 8‐й корпус Понятовского, в числе вообще до 70 000 человек19.

Между тем как Наполеон действовал против Блюхера, в главной квартире Богемской армии сперва полагали, что он обратился против наследного шведского принца, и потому, на основании общего плана составленного в Трахенберге, решили произвести значительную демонстрацию (ernstliche Demonstrationen) к Дрездену: с этой целью, 24 августа (5 сентября), резервы Барклая-де-Толли перешли от Теплица к Нол-лендорфу; часть войск графа Витгенштейна (1‐й пехотный корпус князя Горчакова) и прусская бригада Цитена двинулись от Ноллендорфа к Петерсвальде; передовой отряд Цитена, после довольно упорного боя с войсками Мутона, овладел Геллен-дорфом; принц Евгений Вюртембергский, со 2‐м пехотным корпусом, занял высоты у селения Эльсена (Oelssen) и заставил неприятеля отступить к Борне; отряд генерал-лейтенанта графа Палена находился у Фалькенгайна; отряд генерал-майора Кайсарова20 сохранял сообщение между передовыми войсками графа Палена и авангардом Цитена21. Прусский же корпус Клейста оставался у Теплица до 26 августа (7 сентября), а потом перешел к Альтенбергу22.

Вообще все сведения о неприятеле получались в главной квартире Шварценберга несвоевременно, и потому распоряжения союзников были несообразны с обстоятельствами. Известие о движении Наполеона с его гвардией к Бауцену пришло в Теплиц 24 августа (5 сентября), на кануне того дня, в который резервы французской армии выступили обратно от Рейхенбаха к Дрездену. Главнокомандующий решился тотчас двинуться по правой стороне Эльбы, в Лузацию, с большой частью австрийской армии, в числе до 60 000 человек; войска эти получили приказание выступить двумя колоннами: левая, состоявшая из корпусов Коллоредо, Мерфельдта и Гиулая, на Ауссиг и Камниц, к Румбургу, а правая, из австрийских резервов наследного принца Гессен-Гомбургского, под личным начальством князя Шварценберга, на Лейтмериц и Бемиш-Лейпу, к Габелю. Обе колонны должны были перейти 30 августа (11 сентября) границу Лузации23. Распоряжение Шварценберга было крайне ошибочно: ослабив Богемскую армию целой третью войск, он направился по неудобным горным дорогам, и в случае отступления Блюхера в Силезию, подвергался опасности встретиться с главными силами Наполеона, которые, занимая центральное положение между Силезской армией и его войсками, могли разбить его отдельно в Лузации.

Одновременно с движением Шварценберга на правую сторону Эльбы двинулись к Дрездену войска графа Витгенштейна от Петерсвальде, а войска Клейста от Альтенберга; отряду Кайсарова назначено охранять сообщение между Клейстом и австрийскими войсками; легкая дивизия Морица Лихтенштейна, смененная частью корпуса Клейста, расположилась у Сайды; корпус Кленау, на оконечности левого крыла армии, направился на Себастиансберг и Мариенберг к Фрейбергу, против стоявшего там

2‐го корпуса Виктора. (Прочие же французские корпуса стояли: 14‐й Сен-Сира частью впереди Пирны и близ Борны, частью на правой стороне Эльбы, у Лилиен-штейна; а 1‐й корпус в Дрездене). Союзники заставили неприятеля отступать на всех пунктах и оттеснили его, 27 августа (8 сентября), за речку Мюглиц. Авангард Цитена направился на селение Гейденау (Heidenau), а генерал-лейтенант Пален, с егерскими полками, под начальством Властова, и с кавалерией войск графа Витгенштейна, поддержанными 2‐й гренадерской дивизией, на Дону. Но сам Наполеон, прибыв с резервами, атаковал в тот же день, около двух часов пополудни, союзников, у Доны и Гейде-нау, и заставил их отступить к Пирне и Цегисту, с потерей до 1000 человек, большей частью цитеновых войск. Урон неприятеля был еще более значителен. Два эскадрона 14‐го гусарского полка были совершенно истреблены гродненскими гусарами24.

Наполеон вечером возвратился в Дону, где находилась его главная квартира; впереди этого местечка, частью сгоревшего в продолжении боя, была расположена французская гвардия. Наполеон, пригласив к себе на ужин Мюрата и Сен-Сира, долго беседовал с ними, но не сказал ни слова о предстоявших действиях. Тогда же приехал от Нея сын генерала Арриги с подробным донесением о сражении при Денневице. Наполеон, расспрашивая его о всех обстоятельствах этого события, с непоколебимым хладнокровием объяснял столь же ясно, сколько и верно, причины неудачи, но не изъявил неудовольствия – ни против Нея, ни против кого-либо из его сподвижников, и приписывал вину единственно трудности военного искусства, которое, по словам его, еще не было объяснено надлежащим образом. «Если – прибавил он – буду когда-либо иметь свободное время, то напишу книгу, в которой изложу основания военного дела с такой ясностью, что их поймут все военные люди, и можно будет изучать войну, как изучают науки». Затем, когда зашла речь об искусстве ведения войны, приобретаемом на практике, Наполеон сознался, что никому не удалось заметно усовершенствовать собственным опытом врожденные способности, за исключением однако же Тюреня, которого дарования были плодом постоянных занятий военным делом, и который, по мнению Наполеона, наиболее достиг того, что предполагал он уяснить в своем сочинении. Отпуская Сен-Сира, Наполеон сказал, что на рассвете он приедет в лагерь и смотря по обстоятельствам отдаст нужные приказания25.

Таково было уменье этого необыкновенного человека владеть собой, выказанное им в одну из затруднительнейших для него эпох кампании, когда все последствия победы при Дрездене были уничтожены ошибками его сподвижников. Наполеон тогда уже сознавал опасность своего положения и предвидел необходимость усиления крепостей на Рейне на случай оборонительной войны; но опасаясь возбудить сомнения в своей непобедимости, приказал герцогу Бассано (Маре) написать военному министру, как будто от себя, цифрованную депешу о приведении крепостей в хорошее состояние и о снабжении их как артиллерией, так военными и жизненными запасами26.

Положение дел Наполеона в действительности было сомнительно. Австрийское правительство, уже готовившееся после дрезденского сражения отложиться от коалиции, скрепило союз с Россией и Пруссией трактатом подписанным в Теплице 22 августа (3 сентября). 6 дней спустя, 28 августа (9 сентября), были заключены в Теплице же другие договоры, на основании коих союзные державы, Россия, Пруссия и Австрия, взаимно гарантировали неприкосновенность владений своих, во всем их прежнем объеме, и обязывались содействовать одна другой 60 000 человек. Секретные, гораздо важнейшие условия сих трактатов были следующие: во-первых, австрийская монархия будет восстановлена в размере, сообразном состоянию, в коем она находилась до несчастной кампании 1805 года, а прусская в таком, в каком она была до кампании 1806 года; во-вторых, Рейнский союз будет расторгнут и все владения лежащие между Францией и союзными державами будут независимы; в-третьих, Брауншвейг-Люнебургский дом получит отнятые у него владения; в-четвертых союзные державы предоставляют себе право решить с общего согласия будущую участь герцогства Варшавского. Кроме того, утверждались условия прежде заключенных договоров в Трахенберге и каждая из союзных держав обязывалась действовать в поле, по меньшей мере, 150 000 человек27.