Былины Печоры и Зимнего берега - Автор Неизвестен

Он поклон-то вел да по-учёному,

Он крест-то клал да по-писа́ному,

Он кланялся на все четыре стороны,

Он смотрял на платье свое цве́тное.

Тут возговорили бояре кособрюхие

35 Князю-ту Владимеру:

«Он приехал к нам какой-то разбойничек,

Он убил купца-гостя́ торгового,

Он снял с него да платье цве́тное».

Засадили Дюка в тёмну те́мницу,

40 Тут говорил-то князь Владимер стольно-киевский:

«Уж ты ой еси, молод боярин Дюк да Степанович,

Ишше чем ваша Индия богатая?»

— «Уж ты ой еси, Владимер-князь,

Не нашел я города хуже вашего Киева.

45 Пока шел я по городу по Киеву,

Я запачкал, замарал да платье цве́тное.

Ище в нашой-то во Индии в богатою

Не оммочишь, не опачкаешь ножки́ негде́-ка тут.

Говорят, што князь Владимер святокиевский

50 Нет богаче-то во свети его, —

Ище я не хвастаю своим нищеским именьицем;

У меня высокий-то дом да на семи верстах,

У кажных-то ворот да по сорок клюшничков,

Ище сорок-то у мня да всё калашничков.

55 У вас у князя-то да у Владимера,

Один калач-то ешь, а другой под стол бросашь,

А у нас-то во Индии в богатою,

У моей-то у ро́дной маменьки,

Один калачик ешь, другого хочется

60 У вас помёлышка да все сосновые,

У нас помёлышка да все шелко́вые,

Вы купаите да в ключево́й воды́,

А у моей да ро́дной маменьки

Купают-то да в медово́й воды.

65 Посылай-ко, князь Владимер стольно-киевский,

Посылай-ко-се да ты обценшичков,

Не описать да не обценить да будет три года́

Ише нашого сиротского именьица».

Тут посылает князь Владимер стольно-киевской,

70 Посылает он обценшичков бога́тырей

Обценивать да Дюково именьице.

А сади́т Дюка да в тёмну те́мницу,

Заключил его во тюремно заключеньицо.

Поехали они ко Дюку ко Степановичу.

75 Как увидала тут да ро́дна маменька,

Ише молода вдова Амельфа Тимофеевна:

«Уж вы слуги-то мои да слуги верные,

Немалу́, наверно, шуточку нашу́тило

Ише моё да чадо милоё,

80 Ише мо́лод-то Дюк да сын Степанович,

Он нахвастал сиротским нашим именьицем».

Ище встречала их да ро́дна маменька,

Ище молода вдова Амельфа Тимофеевна,

Она встречала их да низко кланялась:

85 «Добро жаловать, красно солнышко Владимер-князь,

Ище на наше-то на вдовье на подворьице».

Они писали, оценяли ровно три года́,

Не могли они да оценить-описать некак,

Тогда говорил князь Владимер стольно-киевский:

90 Не видал-то я да и не слыхивал —

Нет богаче Индии богатою».

Тогда выпускал он Дюка сына Степановича,

Выпускал он из тёмной те́мницы,

Выдавал он в замужесьво любимую племянницу,

95 Ише мо́лоду Забаву дочь Путятисьню

За мо́лода боярина Дюка Степановича.

Ише пиры тогда пошли да всё на ве́сели,

На ве́сели пошли да всё на радости,

Пировали-столовали целой месяц тут.

100 Тогда поехал Дюк да сын Степанович,

Он поехал к ро́дной матушки,

К молодой вдове Амельфе Тимофеевне,

Их стречала да ро́дна маменька,

Она со радосью встречала со великою.

124

БРАТЬИЦА СБРОДОВИЧИ

Во славном во городи во Киеви,

У ласковаго князя у Владимера,

Собрал князь Владимер почесен пир.

Собирал он бояр да князьей,

5 Ишше славных-то могучих-то бога́тырей.

Приглашал он братьицей Петровичей,

Петровичей-то братьицей, Сбродовицей.

Ише все-то на пиру да напивалисе,

Ише все-то на пиру да приросхвастались.

10 Ише умной-то хвастает ро́дной маменькой,

А разумной-то хвастает молодой сестрой,

Неразумной-то хвастает молодой женой.

Ише князь-то Владимер всё похаживал,

С ноги на ногу манежно переступывал,

15 Золотыма-ти он шпорами набрякивал,

Таковы-то он речи выговаривал:

«Уж вы ой еси, братьица родимые,

Уж вы братьица Петровици-Сбродовици,

Ише што же вы сидите вы не ве́селы,

20 Вы не ве́селы сидите, вы не радостны,

Вы повесили да буйны головы?

Разве нечим вам, мо́лодцам, похвастати?

Уж вы силой-то, бога́тыри, же сильние,

Уж вы храбросью-ту, бога́тыри, всё храбрые;

25 У вас кони-то богатырьские хорошие,

У вас сабли-то богатырьские очунь вострые».

— «Уж ты ой еси, красно нашо солнышко Владимер-князь,

Мы похвастам тебе, да до́бры мо́лодцы,

Мы похвастам-то тебе да ро́дной се́стрицой,

30 Ешо молодой Настасьей да Петровисьной.

Она сидит у нас во горницах высоких,

За семью-ту замками всё заморскима,

Буйны ветры-ти её да не увеяли,

Красно солнышко её да не упекло лица,

35 Люди добрые её да не усмо́трили».

Из-за того ли из ряда да из последнего,

Из-за того ли стола да всё середнего,

Подымался тут могуч богаты́рь,

Ишше мо́лодой Алешенька Попович млад:

40 «Уж вы гой еси, вы братьица Петровици,

Вы Петровици-братьица, Сбродовици,

Вы пустым-то нетом всё же хвастаете,

Ище к вашой-то да к молодой се́стрице,

Ище к молодой к Настасье да Петровишне,

45 Ище езжу-то я да кажну ноченьку».

Ише тут-то братьям за беду стало.

За велику за досаду показалосе.

Они хватали ещо да саблю вострую,

Они хотели зарубить ему да буйну голову.

50 Тут захватил же саблю вострую

Ище тот ли да могучий богаты́рь,

Могучий-то бога́тырь Илья Мурамец:

«Уж вы ой еси вы, братьица Петровичи,

Уж вы не бойтесь стыда́ да сты́да се́стрина,

55 Ище бойтесе стыда́ да сты́да женина».

Говорил-то тут Алеша таковы слова:

«Уж вы ой еси, вы братьица Петровици,

Поезжайте-тко вы среди да ночки тёмною,

Вы бросьте-тко да в раму середнюю,

60 Тогда узнаете вы да всё увидите».

Тут поехали да братьица Петровици,

[О]ни поехали да к ро́дной се́стрици,

Они брали порошки сне́жку белого,

Бросали ей в окошечка середние.

65 Тут открывала-то окошко да ро́дна се́стрица,

Ещо молода Настасья дочь Петровна-та:

«Уж ты душечка Алешенька Поповиць млад,

Ише что же будто да ты долго