Остров Мертвецов - Кэролайн Пекхам

прикусила внутреннюю сторону щеки, и кивнула. Я знала это. Я знала это каждый день с тех пор, как ушел Чейз. Но я также этого боялась.

— Я — причина, по которой он чувствует себя так, как чувствует сейчас, — прошептала я. — Если бы я не вернулась в вашу жизнь…

— Не надо. Просто не надо. До твоего возвращения мы просто плыли по течению. Мы смеялись, шутили, выполняли задания, но не чувствовали ничего из этого, потому что всегда чего-то не хватало. Не хватало тебя. И это дерьмо не на твоей совести. Но сейчас ты ему действительно нужна.

Я выдохнула и кивнула, снимая наушники Джей-Джея с шеи и бросая их на шезлонг, когда встала на ноги. Я наклонилась и поцеловала его в щеку, прежде чем повернуться и уйти обратно в дом.

Мне не нужно было спрашивать, где Фокс, потому что с тех пор, как все случилось, он не переставал хандрить, когда оказывался дома.

Дворняга поднял голову, заметив меня, сонно виляя хвостом, в то время как все четыре лапы оставались направленными в потолок, лежа на роскошной собачей кровати, которая случайно появилась однажды. Фокс не признавался, что это был он, но я знала, что это был он. Он пристрастил моего уличного пса к изысканным собачьим лакомствам, а теперь выводил все на новый уровень, обеспечивая ему роскошную жизнь. Мир сходил с ума. Но Дворнягу, казалось, это устраивало.

Я прихватила из холодильника пару банок пива, а затем поднялась по лестнице, прежде чем войти в спальню Фокса.

Я продолжала идти, пересекая широкое пространство, пока не достигла двери, которая вела на балкон, где я нашла его.

Фокс сидел в широком плетеном кресле, устремив взгляд на океан, и его поза казалась почти расслабленной. Он занимал все место, широко расставив длинные ноги и перекинув одну руку через подлокотник, пока солнце светило на его обнаженную грудь, и он бездумно крутил ключ между пальцами. Мой взгляд зацепился за него, и сердце пропустило удар, когда я узнал его. Это был не просто ключ. Это был его ключ от склепа. Тот, за которым я охотилась все это чертово время и никогда не видела даже намека на него.

Но я обнаружила, что прямо сейчас мне было все равно. Я даже не хотела спрашивать, зачем он ему. Я просто хотела убрать эту боль из его глаз и нахмуренный лоб. Я хотела увидеть, как его губы растягиваются в улыбке, и услышать, как он шепчет мне на ухо глупые обещания, как раньше.

Я поставила пиво на маленький столик рядом с ним и забралась к нему на колени, а его взгляд встретился с моим, только когда я оседлала его, и мука, которую я увидела в его зеленых глазах, пронзила меня.

— Может быть, мне следовало просто убить его, — пробормотал он, дотрагиваясь до моей щеки и проводя большим пальцем по моим губам.

— Не говори так.

Фокс заглянул мне в глаза, выискивая что-то, выслеживая, рассматривая и хмурясь все сильнее, чем дольше он смотрел.

— Там что, сплошная ненависть? — спросил он меня с безнадежностью в голосе, которой я раньше не слышала.

— Нет, — ответила я. — Но ненависть, тоже есть.

Фокс положил ключ на подлокотник кресла, но я не отрывала от него взгляда, пока он рассматривал меня.

— Помогает ли причинение мне боли? — грубо спросил он. — Это компенсирует то, как сильно я причинил тебе боль?

— Я не знаю, что ты…

Фокс схватил меня за талию и перевернул так внезапно, что я вскрикнула и обнаружила, что лежу лицом вниз у него на коленях, а его пальцы скользят по задней части моего правого бедра, где была татуировка «Команды Арлекинов».

— Это разрывает меня на части, — прорычал он, прежде чем поднести руку к татуировке «Проклятых» на задней стороне моей левой ноги. — Но это заставляет меня истекать кровью. Так скажи мне, почему? Скажи мне, что эта боль служит какой-то гребаной цели.

Мне удалось сбросить с себя его руки и подняться на ноги. Но когда я попыталась слезть с его колен, он просто схватил меня за бедра и заставил снова оседлать его.

— Скажи мне, Роуг, — потребовал он.

Я глубоко дышала. Слишком глубоко, и явно не из-за небольшой борьбы, которая у нас только что была, а ощущение того, что его сильное тело контролирует мое, заставляло мои мысли разбегаться.

— Дело не в гребанных «Арлекинах» или «Проклятых», — огрызнулась я, толкая его в грудь, потому что мне нужен был какой-то выход для этого жара в моих венах. — Мне похуй на банды, клятвы и прочее дерьмо. Ты серьезно думаешь, что я отдала бы свою жизнь Лютеру? Или даже Рику? К черту это. Ты знаешь меня лучше. Я не принадлежу им, как и никому другому. Я должна была пообещать твоему отцу какую-то ерунду, чтобы заставить его сохранить мне жизнь? Да. Планирую ли я сбежать отсюда нахуй и никогда не оглядываться назад, когда закончу здесь, несмотря на эти клятвы? Да.

— Что это вообще значит? Закончишь здесь с чем? — Фокс огрызнулся. — Что ты так отчаянно хочешь сделать, прежде чем сбежишь?

Мой рот открылся и закрылся, но у меня не было ответа. Я планировала отомстить, но прямо здесь лежал ключ Фокса, и я не делала никаких попыток завладеть им. Чейза выгнали из города, и я чертовски презирала его, но я не получала радости от осознания того, что он получил по заслугам. Я все так же ненавидела его. Все так же ненавидела их всех. Но ничто из этого не имело значения. Так что же я все еще здесь делала?

— Я не знаю, — призналась я, и часть напряжения покинула тело Фокса.

— Нет, знаешь, — ответил он, его руки скользнули по моей спине, и он притянул меня ближе. — Ты дома, детка. Вот почему ты здесь. И ты не сбежишь в ближайшее время. Если вообще когда-нибудь сбежишь.

Я судорожно сглотнула, отказываясь обдумывать это предположение, потому что оно было неправдой. И не могло быть. Я не могла этого допустить.

— Хорошо. Можешь не отвечать. Но тогда скажи мне, что означают эти татуировки, если они не связаны с бандами, — сказал Фокс.

— Дело в тебе, засранец, — огрызнулся я, хватаясь за его бицепс, на котором тоже красовалась эта гребаная метка. — Неважно, как сильно мне это может не нравиться, или как мы все когда-то хотели избежать этого, но ты — Арлекин. Это у тебя в крови, в твоей природе, в твоей душе. Так что эта татуировка