Просроченное завтра - Ольга Горышина

— Ты всегда хочешь не то…

Она не стала уточнять многозначность его фразы, просто спрятала взгляд в дрожащих под плащом коленях и вырвала руки. Стас не стал удерживать ее — сразу отпустил. Но не успел ничего сказать. Алена перебила его мысли не из страха получить неприятный комментарий на свои действия, а потому что действительно только сейчас обнаружила отсутствие роз.

— Мы забыли букет!

— Не мы, а ты, — теперь уже перебил Стас.

Он прав — не мы, их не существует.

— Хорошо, пусть будет «я забыла»…

Он снова усмехнулся.

— А я хотел, чтобы ты забыла, — улыбнулся Стас и вдруг сделался абсолютно серьезным. — Потому что хочу держать тебя за руку, а не смотреть на твое лицо через целлофан.

И действительно сжал пальцы ее правой руки, да с такой силой, что обручальное кольцо врезалось ей в палец, но Алена не пикнула, ее губы и без кольца были стиснуты из-за страха выдать себя. Откуда снова это тепло, граничащее с ледяной дрожью, которое заполнило все ее существо за долю секунды?

— Иначе мне не верится, что ты рядом. Господи… — Стас неожиданно прикрыл глаза, и Алена в краткую передышку сумела облизать пересохшие губы, без помады они все потрескались. — Утром я думал, что это будет обычный пустой день… Вечером думал, что напьюсь, если она не позвонит…

— Ты разве умеешь напиваться? — едва шевелила губами Алена.

— Ты научила… Но я выкинул при переезде тот недопитый виски и сказал себе: все, больше никогда. Но сегодня купил новую бутылку и почти ее открыл…

Алена только сейчас заметила, что взгляд у него с поволокой.

— Почти? — дрожащим голосом переспросила она.

— Ну не почти, — и он вдруг рассмеялся. Совсем по-простому, как прежде. — Подловила, да? Все время забываю, что ты уже не девочка…

Он вдруг погладил ее золотое кольцо и выпустил руку. Алена тотчас сцепила пальцы в замок — ведь не станет же он их разрывать. И он не стал. Откинулся на свой подголовник и уставился в подголовник пассажирского сиденья. Она не смогла проделать того же: чувствовала спинку только лопатками из-за неснятого рюкзачка. Спину ломило, жутко…

— Я бы тебя не отпускал на месте мужа, — вдруг выдал Стас сипло, и все внутри Алены снова сжалось. — С такой крохой. Неужели ему не страшно было?

Алена едва слышно выдохнула.

— Дима меня отговаривал, но я все равно настояла на поездке.

— И как он сейчас без тебя?

— Дима? — удивилась Алена и тут же поймала насмешливый взгляд Стаса:

— Стас. Маленький Стас, — тут же зачем-то уточнил он.

Впрочем, хорошо, что уточнил, а то Алена уже забыла как назвала нерожденного еще сына.

— Спит. У него две няньки: бабушка и прабабушка. Зачем ему мама?

— И то правда… — Стас снова тихо засмеялся. — Зачем ему мама? Мне его мама сейчас куда нужнее…

У Алены снова внутри все задрожало. О чем он думает, о чем? Она и раньше не понимала его даже при ежедневном общении, а сейчас, через четыре года, перед ней был человек, лишь внешне напоминавший Стаса. Кто он теперь такой?

— Приехали! — объявил водитель, догадываясь или не догадываясь, что спас случайных пассажиров от неслучайных вопросов.

Стас протянул ему деньги, сказав «без сдачи», и, выйдя из машины, протянул Алене руку, совсем, кажется, не думая, как той будет неудобно выползать через одну с ним дверь… Хотя это правильно, ведь нельзя же выходить на проезжую часть.

— Знаешь, я теперь не могу сидеть рядом с водителем, — затараторила Алена, чтобы Стас не сказал ничего нового, связанного с его крепким рукопожатием. — Хочется схватиться за руль…

— Или за ручник! — он не усмехнулся, голос его прозвучал зло.

О чем он сейчас подумал — о том, как встречал ее в аэропорту из Болгарии?

— Да нет, я просто закрываю глаза. Знаешь, — голос ее дрожал, и Алена не знала, что говорить дальше и как вообще можно произносить в его обществе хоть какие-то слова, когда рука в его ладони леденеет, как и виски. — Там даже на переходе останавливаются чуть ли не за пять метров от белой черты…

— Хорошо водишь?

— Тьфу-тьфу-тьфу, почти четыре года без аварий… Сдала, правда, только с третьего раза. Первый раз сглупила — мне сказали, что главное, держать скоростной режим. Ну я и ехала на пару миль меньше дозволенного. Мне сразу вынесли вердикт: боится скорости, нужны часы накатки. Я накатала и вечером перед пересдачей снесла нахрен водительское зеркало — все пыталась поближе подъехать к шлагбауму на парковке.

 — И как? Подъехала?

— Угу… Зеркало Дима заменил. Уже потом. А на завтра попросили у друзей машину. Мне дали Мерс, и меня трясло теперь не только от самого экзамена. Я боялась чего-нибудь в ней сломать. Тестер начирикал что-то в бумажке по типу ненужного притормаживания и наезда на поребрик, а в конце сказал: рано тебе, девочка, на такой дорогой машине ездить.

— Там что, не на машине инструктора сдаешь?

— На своей… Ну, а в третий раз я чуть в аварию не попала. Придурок меня подрезал, но у нашей Тойоты прекрасные тормоза оказались. Я в этот раз сдавала женщине. Она сказала, что я не знаю самого главное правила «дай дорогу дураку», и дала права в итоге. Я это правило выучила, но ездить у нас действительно легче, чем у вас…

— У вас, у нас… — передразнил ее Стас, подбираясь пальцами к самому запястью.

— Совсем уже американка.

— Нет, еще два года паспорт ждать.

— Ну так, значит, там пока у них, а тут пока у нас.

— Да я в сумме и двух месяцев здесь не была за последние годы. Мама говорит, у меня даже акцент появился.

— Нет у тебя никакого акцента. Не слушай маму… Впрочем, ты никогда ее не слушала, — добавил Стас зло и бросил ее руку.

Не отпустил, а именно бросил. Хотя и была веская причина для расставания — надо было платить за пароходик. Народу мало. В основном туристы. Алена не знала, Стас нарочно выбрал не увеселительный кораблик или просто спешил увести ее с ветра. На палубу выйти он ей не позволил. Впрочем, она не пошла бы туда и сама. С воды действительно дуло, но холодно было не только от невского ветра: Стас заморозил ее льдом своих слов.

В ресторане с ней сидел совсем другой человек. Эти полчаса изменили его до неузнаваемости. Или не полчаса, а четыре года — она просто только сейчас хорошенько к нему пригляделась. К морщинам добавилось еще больше цинизма. Из господина Не-такого-как-все, он стал таким же как все, у кого в России в карманах водятся деньги.

— Не согрелась? — спросил Стас чуть потеплевшим голосом, и в ответ Алена лишь пожала плечами. — Сейчас вернусь.

Они уже отплыли — куда он? К бару? Только не коньяк — и Алена уже почти закричала ему в спину, но голос сам собой пропал, когда Стас на секунду к ней обернулся. Да ладно, она помочит губы для вида и скажет, что такое крепкое не пьет. А ему после виски хуже уже не будет.