Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов - Валентин Валерьевич Пампура

было хорошо. Мне было хорошо, от того, что поезд идёт, колёса велосипеда крутятся, сверкая серебряными спицами. И мир плывёт мне на встречу, разворачиваясь в сосновой раме, всё новыми, и новыми, сюжетами.

Вдруг вагон заскрипел, поезд стал тормозить. Дорога сделала поворот, и уткнулась прямо в переезд. Вагон выкатил на дорогу и замер. Красный огонёк светофора прыгал из окошка в окошко под трезвон электрических колокольчиков. Велосипедист подкатил к полосатому шлагбауму, и остановился. Он скинул с себя капюшон, и посмотрел прямо на меня. Ему было далеко за сорок. Лицо уставшее, глаза тёплые, с морщинками вокруг них. Он смотрел на меня, а я на него, и мне казалось, что я уже, где то видел это лицо. Я напрягался, пытался вспомнить, но всё было тщетно. Поезд тронулся, и вагон медленно поплыл. Его губы задвигались, казалось, что он, что то говорит мне, но я не слышал. Я стал махать ему рукой. Я махал до тех пор, пока он не скрылся за сосновой рамой. За стеклом поплыли новые пейзажи. И увлечённый ими, я забыл о своём велосипедисте.

Я вспомнил о нём спустя тридцать лет. Это было в одно дождливое летнее утро, какие бывают в средней полосе. Я ехал на велосипеде, по просёлочной дороге, вдоль железнодорожного полотна, когда меня нагнал поезд. Какое то время он шёл с моей скоростью, пока не остановился на железнодорожном переезде. Я тоже стал там, в ожидании, когда он освободит дорогу. Я скинул капюшон, и увидел в окне одного из вагонов, мальчика. Он смотрел прямо, на меня, прижав к стеклу нос, так, что он стал похож на маленького лягушонка. Вихрастый, с большими любопытными глазами, он всматривался в меня, так, словно хотел, что-то вспомнить. А я смотрел на него и думал, где я уже видел это лицо. Вдруг поезд тронулся, и я вспомнил, тот переезд, на котором увидел велосипедиста, тридцать лет назад. Я стал кричать ему, я хотел сказать ему, что-то очень и очень важное. Но вагон медленно поплыл. Мальчишка оторвал нос от стекла и замахал мне в ответ.

Равновесие

На левом край сцены выходит человек. С другой стороны на сцену выходит другой человек.

— Аккуратнее, я вас прошу, не делайте резких движений. — Говорит ода другому. Другой замирает.

— Почему? — Спрашивает другой.

— Она может сдвинуться.

— Кто?

— Земля.

— Земля!?

— Именно. Если делать очень резкие движения, то она может накрениться, и тогда все моря и реки выльются из берегов, и зальют всю землю.

— Вы так думаете?

— А разве вы думаете иначе?

— Как вам сказать, я не совсем в этом уверен.

— А в чём вы уверенны?

— Ну, в том, что у меня левая нога, чуть короче правой.

— Вы поэтому прихрамываете?

— Нет, я хромаю, потому, что у меня болит колено.

— У вас болит колено?

— Да.

— Странно…

— Почему?

— Вы не похожи на человека, у которого не в порядке с коленями.

— Почему?

— Не знаю, мне так кажется.

— А что вам ещё кажется?

— Мне кажется, что мы все в опасности.

— Вы так думаете?

— А разве вы думаете иначе?

— Я право, не знаю, сначала я так не думал, но после того как вы сказали мне об этом, я уже начинаю так думать.

— Это хорошо, что вы начинаете так думать, это значит, что у мира появился шанс, шанс избежать катастрофы. Вы согласны со мной.

— Да, я согласен с вами в том, что мир, нужно уберечь от беды.

— Это прекрасно. Значит мы с вами на одной волне. Мы справимся.

— Конечно. — Делает неосторожное движение.

— Осторожней, я прошу вас.

— Хорошо, хорошо. Я сяду?

— Подождите! Давайте одновременно, чтобы не нарушить равновесия.

— Согласен. — Садятся.

— Теперь давайте говорить.

— О чём?

— О равновесии.

— О равновесии?

— Конечно, ведь это чуть ли не главная тема, на сегодняшний день.

— Что вы говорите, и давно вы занимаетесь этим вопросом?

— Это предмет моих долгих наблюдений.

— Могу я поближе ознакомиться с предметом наблюдений?

— Конечно, я с удовольствием ознакомлю вас со своими наблюдениями. Вот, к примеру, если взять стакан, наполненный водой. И поставить на плоскость, например стол, то линия воды в стакане, будет параллельна, линии, стола. Понимаете меня?

— Думаю, да.

— Тогда пошли дальше, линия стола, в этом случае, будет параллельна, линии…

— Земли.

— Верно,… вы хватаете на лету.

— Благодарю вас.

— Так вот. Теперь представим, что некая сила, наклонила стол, что, по-вашему, произойдёт?

— Линия воды, наклониться параллельно линии стола.

— Правильно. А если предположить, что на поверхность земли, тоже будет воздействовать, некая сила. И воздействие её будет неравномерно… — делает шаг к собеседнику. Тот отскакивает в испуге назад.

— Остановитесь! — Он останавливается.

— Теперь вы понимаете, что может произойти?

— Да, только, пожалуйста, не делайте больше ни одного шага. Мы должны сохранить равновесие.

— Я рад, что мы понимаем друг друга. Равновесие это главное.

Трактат

Козякин решил написать трактат о мире. Он взял лист бумаги, ручку, и сел писать. — Мир состоит из плохих и хороших людей. Нет! — Подумал Козякин, и перечеркнул написанное. — Мир состоит их шизоидных, и здоровых людей. — Козякин посмотрел в окно, и увидел на улице Аллу Сергеевну. Она стояла на углу, и торговала пирожками. Козякин дописал. — И из Аллы Сергеевны. — Алла Сергеевна была красивой женщиной сорока восьми лет, и любила кокетничать с мужчинами, особенно с Козякиным. Козякину нравилось, когда она с ним кокетничала, а ещё Козякину нравились пирожки Аллы Сергеевны. Алла Сергеевна пекла прекрасные пирожки с печёнкой, и картошкой. Они у неё всегда получались румяные и пропитанные свежим растительным маслом. Глядя на Аллу Сергеевну, Козякин почувствовал скопившуюся во рту слюну, и подумал, хорошо бы сейчас скушать пару пирожков от Аллы Сергеевны. Козякин порылся в своих карманах, и понял, что у него совершенно отсутствуют деньги. Тем временем аромат пирожков долетел через форточку, до чуткого обоняния Козякина, и слюны во рту стало столько, что терпеть больше не было сил. И Кузякин решил пойти и попросить у Аллы Сергеевна пару пирожков в долг, в конце концов, подумал Кузякин, недаром же она с ним кокетничает. Кузякин оделся и вышел на улицу. Завидев Кузякина, Алла Сергеевна расплылась в улыбке, и защебетала, птичьем голосом — давненько я вас не видала, господин Кузякин. Кузякин улыбнулся и, подойдя к Алле Сергеевне, непринуждённым тоном заговорил — И вам, здравствуйте, уважаемая Алла Сергеевна.

— К чему же такие формальности, пропела Алла Сергеевна — Можно просто Алла.

— Как скажешь дорогая, — сказал с грузинским акцентом Козякин Алла,