Гостья - Стефани Майер

А потом и они остались позади. Вот и двери, загораживающиепроход в их с Кайлом комнату. Иен пнул красную дверь, которая с громким стукомупала на каменный пол, ввалился в комнату и бросил меня на матрас в углу. ГрудьИена вздымалась от ярости и напряжения. Он на миг обернулся, быстрым движениемпоставил дверь на место и снова сердито уставился на меня. Я тяжело вздохнула иперевернулась на колени, держа руки перед собой, ладонями вверх, и жалея, чтоони не могут сотворить чуда. Как бы я хотела дать ему хоть что нибудь, чтонибудь сказать! Но мои руки были пусты.

— Я. Никуда. Тебя. Не пущу. — Его глаза метали синие молнии— я впервые видела, чтобы они сверкали так ярко.

— Иен, — прошептала я. — Пойми… я не могу остаться. Тыдолжен меня понять.

— Нет! — закричал он.

Я отпрянула, а Иен вдруг рухнул на колени передо мной,уткнулся головой мне в живот и обнял за талию. Его трясло, из груди вырывалисьгромкие, надрывные всхлипы.

— Нет, Иен, нет, — взмолилась я. Лучше бы он злился! —Пожалуйста, не надо.

— Анни, — простонал он.

— Иен, пожалуйста, не переживай так. Не надо. Прости меня,пожалуйста.

Я тоже плакала, меня тоже трясло — или это он так сильнодрожал, не знаю.

— Ты не можешь уйти.

— Я должна, должна, — всхлипывала я. А потом мы долгоплакали в тишине.

Наконец Иен вытер слезы, выпрямился и привлек меня к себе.

— Прости, — сказал он. — Я был груб.

— Нет, это ты меня прости. Надо было тебе объяснить, а неждать, чтобы ты сам догадался. Я просто… не смогла. Я не хотела тебе говорить,не хотела ранить тебя… и себя. Я эгоистка.

— Анни, нам нужно об этом поговорить. Еще не поздноотказаться.

— Поздно.

Он покачал головой и сжал зубы.

— Как давно ты это замыслила?

— С тех пор, как поймали Ищейку, — шепнула я. Он кивнул,знал ответ.

— И ты решила ее спасти, выдав свою тайну. Понимаю. Но этоне значит, что ты должна куда то улетать. Да, ты выучила дока… ну и что?Догадайся я тогда, что ты задумала, я бы ни за что не позволил тебе емупоказать. Никто тебя не заставит лечь на эту проклятую койку! Пусть толькодотронется до тебя, я ему руки переломаю!

— Иен, пожалуйста…

— Они тебя не заставят, Анни. Слышишь? — воскликнул он.

— Никто меня не заставляет. Я научила дока извлекать Души недля того, чтобы спасти Ищейку, — прошептала я. — То, что Ищейка оказаласьздесь, просто… ускорило мое решение. Иен, я сделала это, чтобы спасти Мел.

Он промолчал.

— Иен, она в ловушке. Это как тюрьма, даже хуже. Не знаю,как описать. Она как призрак. А я могу ее освободить. Вернуть ей себя.

— Анни, ты тоже заслуживаешь жизнь. Останься.

— Иен, я люблю Мел.

Он закрыл глаза, и его побледневшие губы стали мертвеннобелыми.

— А я люблю тебя, — прошептал он. — Разве это не важно?

— Конечно, важно. Очень важно, ты же видишь… И это еще однапричина…

Его глаза распахнулись.

— Я совсем замучил тебя своей любовью? Анни, я буду молчать.Я ничего тебе больше не скажу. Если хочешь, будь с Джаредом. Только останься.

— Нет, Иен. — Я прикоснулась ладонями к его лицу. — Я… Ятоже тебя люблю. Я, серебряный червячок у нее в голове. Но мое тело тебя нелюбит. Я никогда не смогу любить тебя в этом теле, Иен. Я разрываюсь надвое.Это невыносимо.

Я могла бы вытерпеть. Но смотреть, как он страдает из заограничений, которые накладывает мое тело? Нет, никогда!

Он снова закрыл глаза. Густые черные ресницы блестели отслез.

«Ладно, давай, — вздохнула Мел. — Делай, что хочешь. Пойдупосижу в соседней комнате», — шутливо добавила она.

«Спасибо».

Я обхватила его за шею и прильнула к губам. Он прижал меня кгруди. Наши губы слились в поцелуе, и мне вдруг показалось, что этот поцелуйбудет длиться вечно, словно разлука над нами не властна. Я почувствоваласоленый вкус слез — его и моих.

Что то изменилось.

Когда тело Мелани касалось тела Джареда, это было как леснойпожар — огонь, который несся по пустыне, пожирая все на своем пути. С Иеном всебыло иначе, совсем по другому, потому что Мелани не любила его так, как я. Нелесной пожар, а движение расплавленной магмы глубоко под земной корой — необжигающее, но неумолимо меняющее облик Земли.

Тело встало между нами, как стена тумана — густая завеса,сквозь которую я наблюдала за происходящим.

Изменилась не Мел, а я. Внутри меня из старого сплаванеумолимо формировалось что то новое, словно под молотом искусного кузнеца…Долгий непрерывный поцелуй завершил процесс: металл зашипел, упал в холоднуюводу, и в горниле страсти была выкована закаленная сталь — переплавленная Душа.

Я снова заплакала. Иен менялся вместе со мной — этотудивительный мужчина, который был чувствителен и мягок, как Душа, и в то жевремя оставался по человечески силен и отважен. Он потянулся губами к моимглазам… Слишком поздно. Все было кончено.

— Не плачь, Анни. Не плачь. Ты останешься со мной.

— Восемь полных жизней, — прошептала я, касаясь губами егощеки; мой голос дрогнул. — Восемь полных жизней, восемь планет, и ни на одной яне встретила того, за кем пошла бы куда угодно. Я так и не встретила любимого.Почему сейчас? Почему ты? Ты даже не Душа. Как я могу тебя любить?

— Это странная Вселенная, — пробормотал он.

— Это нечестно, — пожаловалась я, повторяя слова Санни. Этобыло нечестно.

В самый последний миг я нашла любовь, и теперь приходилосьот нее отказаться — разве это честно? Разве честно, что мои тело и Душа никакне желали примириться? А моя любовь к Мелани? И разве честно, что Иен страдалвместе со мной? Он как никто другой заслуживал счастья. Это было нечестно,неправильно, ненормально. И виновата в его мучениях была я.

— Я тебя люблю, — прошептала я.

— Ты так это говоришь, как будто прощаешься. Я действительнопрощалась.

— Я, Душа по имени Странница, люблю тебя, человек Иен. — Яподбирала слова осторожно, чтобы в них не прокралась ложь. — И буду любитьвсегда, в любом обличье: Дельфином, Медведем, Цветком, неважно… Я буду всегдалюбить тебя, всегда помнить. Ты навеки останешься моим единственным.