История сионизма - Уолтер Лакер

Вальтера Ратенау, министра иностранных дел Германии в период 1921–1922 гг.: его застрелили на улице Берлина члены «правой» молодежной экстремистской группировки. Во время I мировой войны латентный австрийский и немецкий антисемитизм получил свежий импульс. С преодолением экономического кризиса 1921–1923 гг. антиеврейские настроения, казалось, пошли на спад. Однако этот спад оказался временным и на самом деле скорее внешним, чем реальным. Некоторые дальновидные политики уже в то время, даже несмотря на всеобщее процветание, уже замечали признаки грядущей катастрофы.

Чем же объясняется новый взрыв антисемитизма в Западной Европе? После многих лет мира и благоденствия воцарившийся в Европе оптимизм был развенчан жестоким ударом. Многие восприняли войну как полную неожиданность, как гром среди ясного неба. В беспрецедентной бойне погибли миллионы, масштаб материального ущерба также был огромен. Многие европейцы к концу войны остались без средств к существованию и без надежд на будущее. Европу сотрясали волнения, революции, гражданские войны, которые сопровождались инфляцией и массовой безработицей. Неудивительно, что многим захотелось получить ясный и вразумительный «ответ» на вопросы о причинах всех этих катастроф. И этот «ответ» не замедлил появиться. «Протоколы сионских мудрецов» стали новой «Библией» антисемитов, которая представляла собой собрание фантастических измышлений и клеветы. Впервые «Протоколы» были опубликованы в России задолго до войны, а в 1919–1920 гг. появились в Центральной и Западной Европе. После этой и других подобных публикаций сочинения о еврейском мировом заговоре привлекли множество читателей в Англии и США и оказали влияние даже на некоторых политиков и общественных деятелей. Миф о «еврейской руке» в Англии и Америке оказался недолговечным, но в большинстве стран Европы он попал на более плодородную почву и стал частью идеологии, найдя опору в традиционных антисемитских настроениях. Такова, в общих чертах, была ситуация, в которой оказались европейские евреи после 1918 г. Именно на этом фоне массового обнищания, социальных беспорядков и политических преследований сионистское движение должно было пересмотреть свою политику на будущее.

ПАЛЕСТИНА В ГОДЫ I МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Малочисленная еврейская община в Палестине серьезно пострадала во время войны. Когда в войну вступила Турция, местные турецкие власти, проводя политику широкомасштабной османизации Палестины, подвергли еврейских лидеров преследованиям и стали проводить политику масштабной османизации Палестины. Был закрыт Англо-Палестинский банк, многие сионистские лидеры предстали перед судом по обвинению в присвоении себе права единоличного использования печатей Национального Фонда. Американский Комитет помощи, который прежде оказывал необходимую поддержку тысячам обнищавших людей, был распущен по приказу турецкого командующего. Все молодые евреи были объявлены военнообязанными и призваны в армию; как правило, их отправляли не в боевые части, а в различные трудовые батальоны, превращая их, так сказать, в париев войны. Многие из них так и не вернулись домой, погибнув от голода и болезней[649].

Затем началась новая волна судебных процессов по обвинению в шпионаже. Поводом к этому послужило разоблачение просоюзнической организации (NILI) в поселении Зикрон Яаков, которую возглавляли члены семьи Аароносонов. Эта организация собирала еврейских интеллигентов и переправляла их в Египет. Если бы не вмешательство правительства Германии, действовавшего через своих представителей в турецкой столице и лично генерала Креса фон Кресенштейна, то палестинских евреев могла бы постичь точно такая же судьба, как и армян. Зимой 1916–1917 гг. обесценилась турецкая валюта, а следующей весной, в довершение всех несчастий, произошло чудовищное нашествие саранчи. На спасение урожая были брошены все силы. Закрылись школы, и дети, вооружившись палками, гоняли саранчу. Но все равно ущерб оказался огромен: был потерян весь годовой урожай овощей, пострадали многие апельсиновые плантации. Незадолго до вторжения британских войск турецкие власти эвакуировали все население Яффы и провели массовые обыски с целью обнаружения дезертиров, количество которых исчислялось к тому моменту десятками тысяч (большинство составляли турки и арабы, но было и множество евреев).

В первый день праздника Ханукки 1917 г. британские военные части вошли в Иерусалим. Еврейское население, изрядно уменьшившееся и обедневшее к этому времени, приветствовало англичан с радостью. С 85 000 в 1914 г. численность палестинских евреев сократилась до 56 000 и составляла теперь всего 8 % от общего населения страны. Только в Иерусалиме и Тивериаде они составляли большинство. Эти города были центрами старой, несионистской йишувы. Новые иммигранты-сионисты жили, в основном, в Тель-Авиве (6000 человек) и в Хайфе (всего 2500).

Самыми крупными сельскохозяйственными колониями на тот момент были Петах Тиква (3000 жителей), Ришон ле Сион (1500 жителей) и Реховот (1000 жителей). Другие еврейские сельскохозяйственные поселения, которых насчитывалось в общей сложности пятьдесят семь, были гораздо меньше, и их совокупное население составляло всего около 12 000. Эти колонии были крошечными островками, разбросанными по всей стране среди 800 с лишним арабских деревень.

Еврейская община далеко не сразу оправилась от последствий войны. К 1920 г. ее численность возросла лишь до 64 тысяч человек и только в 1922 г. вернулась к довоенным размерам[650]. Палестинские евреи не смогли бы сейчас защититься ни от какой внешней угрозы, а появление в 1918 г. легионеров — 4500 евреев-добровольцев из Англии и Америки — оказалось лишь кратким эпизодом. Из этих легионеров в Палестине осталось только 260 человек. И лишь с началом волны иммиграции в декабре 1918 г. в палестинскую еврейскую общину влилась свежая кровь и сионисты воспряли духом.

Как уже отмечалось, евреи с восторгом приветствовали британские войска, вступившие в Палестину. Казалось, свобода уже не за горами и вот-вот наступят дни Мессии. Но, чтобы вернуться к нормальным условиям жизни, понадобилось гораздо больше времени, чем рассчитывали оптимисты. Не было ни новостей из сионистского Исполнительного комитета в Лондоне, ни денег. Галилея, северная часть страны, оставалась в руках турков почти до конца войны. Сразу же после прихода британских отрядов был учрежден Временный комитет («Ва’ад Цемани»), который должен был подготовить почву для создания представительного совета палестинских евреев («Асефат Ханивхарим»). Но этот орган, в который не вошел ни один выдающийся политический деятель, так и не завоевал авторитета; впрочем, даже если бы ему это удалось, все равно нельзя было ничего сделать при столь ограниченных финансовых средствах. Временный комитет проводил собрания, готовил планы и издавал резолюции, но вся его деятельность словно висела в воздухе. Ортодоксальные евреи, отказывая женщинам в праве голоса и протестуя против создания объединенного раввината, отвергали саму идею общееврейского представительного органа. По выражению современного наблюдателя, то была эпоха «Тоху вабоху» — полного замешательства и анархии[651].

С декабря 1917 г. по июль 1920 г. Палестиной управляла ОЕТА («Администрация оккупированной вражеской территории») — часть британской армии. Английские офицеры установили систему прямого управления, при которой все подчинялись приказам главнокомандующего — генерала Алленби. С самого начала возникли трения между этой военной администрацией и