Голливудские жены - Джеки Коллинз

Нет у него желания строить догадки. Деловые услуги — все, что ему от нее требуется, а если у нее что-нибудь другое на уме, пусть лучше об этом забудет.

Одежда еще не просохла, но сойдет и такая.

Перед домом — белый «Ягуар», ключи — в зажигании.

Он надел свои темные очки и скользнул за руль.

Ох, мать!

Ох, Джой!

Видели бы вы меня сейчас.

Он включил зажигание и давил на газ, пока мотор не взревел, как тигр, готовый к прыжку. Из всех четырех динамиков как взрыв грянула музыка. Род Стюарт. Подходящее рычание.

Он съехал вниз по длинной и петляющей подъездной дорожке, остановился, добравшись до улицы. Его фургон припаркован был около канавы, частично спрятанный за деревьями. Он достал свою дорожную сумку и вернулся к «Ягуару». Вытащил карту Лос-Анджелеса и изучал ее до тех пор, пока не убедился, что точно знает, куда ехать.

У «Ягуара» была такая мощь, какую он и хотел. Вместе они мчались вниз по Анжело-драйв, пока не слились в едва различимое пятнышко скорости.

— Вулфи, ты уже проснулся?

— Ради тебя всегда, Биби. Хотя и рановато для субботы.

— Милый, почти двенадцать. Что ты делаешь?

— Лежу в постели. Где Адам?

— Ох, Адам!.. Он такой нудный. В один прекрасный день я от него уйду.

— Ты всегда это говорить.

— Ну и что? Я серьезно.

Но оба знали, что нет. Кто еще согласится терпеть Биби с ее острым как бритва язычком?

— Пусик, ты ни за что не догадаешься!

— Так просвети. Положи конец моим страданиям.

— Росс Конти, он ушел от Джины и возвратился к Элейн.

— Откуда ты знаешь?

— Я все, милый, узнаю первая.

Росс не был плохим водителем. Но сейчас он был невнимателен, залез на середину дороги и гнал слишком быстро. Гнал особенно, когда они с «Роллсом» поднимались по извилистой Анджело-драйв, по петляющей улице, что, виляя, бежала наверх к холмам и чем выше, тем больше сужалась.

Дом Сейди стоял почти на самом верху. Обычно два водителя, двигаясь навстречу друг другу, понимали, что дорога опасная, сбавляли скорость и ногу предусмотрительно держали поближе к педали тормоза.

Гоня машину вверх по коварной улице, Росс этого не сделал.

Не сделал этого и Дек, который с бешеной скоростью мчался вниз.

Когда они друг друга увидели, было уже слишком поздно.

Бадди ехал назад в Лос-Анджелес ошарашенный. Столько всего случилось за такое короткое время. В Сан-Диего он отправлялся с одним на уме — найти мать и помириться.

Он нашел ее — и правду. Хватило и этого, чтобы перевернуть ему душу, но что было потом — так странно и мудрено, он до сих пор не может очухаться.

Леон Розмонт. Полицейский. Но пришел не личность Вулфи Швайкера устанавливать, как Бадди подумал вначале.

Вместе они вернулись в дом, и его мать (нет, не его мать. Эстелла — впредь он так должен о ней думать) впустила их, только когда Леон предъявил свое удостоверение и назвал имя Ниты Кэрролл.

Ему вспомнились слова, которые еще раз изменили его жизнь.

«… брат… близнец… убийца… нападет снова… разыскивает мать… называет себя Страж Порядка».

Какие превратности судьбы! Разыскивает мать. Черт, может, это станет всенародным развлечением.

Он засыпал вопросами: «Кто моя родная мать? Где она? Все еще жива?»

Детектив Розмонт отрешенно покачал головой и достал пожелтевший листок бумаги с проставленной сверху датой. Лист был разделен на две колонки. С одной стороны были указаны мистер и миссис Эндрюс и домашний их адрес в Барстоу. С другой — Эстелла и Ричард Хадсон и их адрес в Сан-Диего. А внизу, пересекая обе колонки, жирным красным карандашом было выведено: «Мальчики-близнецы — по одному в каждую семью»— и против каждого пометка: сколько уплачено. Как видно, Эндрюсам — по тем временам — покупка досталась почти даром. Хадсоны выложили две тысячи долларов… на тысячу пятьсот долларов с лишним больше.

Внизу накарябана была приписка: «Смотри страницу 60».

— Страница 60 была вырвана, — пояснил Леон. — Поэтому вы, миссис Хадсон, — единственная зацепка. Я пробовал вам звонить; когда никто не подошел, решил, что дело достаточно серьезное, сел на самолет и прилетел сюда. — Он промолчал. — Кто же родная мать?

— Не знаю, — равнодушно ответила она. — И никогда не интересовалась. Все меры были приняты — нас даже снабдили свидетельством о рождении с нашими именами.

Бадди выжимал полный газ и с ревом мчался по автостраде.

Как обо всем этом рассказать Ангель?

Эй, деточка! Ни за что не угадаешь. Я заимел себе чокнутого братца. Он, так сказать… э… мой близнец. И знаешь что? Он ходит и убивает людей.

Ангель распахнет свои огромные красивые глазищи и подумает — снова он взялся за наркотики. Вот дерьмо! Не оказывайся, как говорится, в ненужном месте в ненужное время. Если б его не было там, когда Леон Розмонт объявился у ее крыльца, они бы и не нашли его никогда, и не пришлось бы выслушивать всю эту гадость насчет близнеца-маньяка, который где-то там шастает.

Нет, нашли бы, ведь он даже не потрудился сменить фамилию, и вдруг он понял — почему. Он хотел, чтобы его нашли.

Хотел, чтобы матери не совсем было наплевать и чтобы она стала его разыскивать.

Не искала никогда.

Теперь ясно почему.

Детектив Розмонт сказал, что организует ему в Лос-Анджелесе полицейскую охрану. Бадди отказался, быстро объяснив свое положение.

— Ко всей этой истории я не имею никакого отношения, — закончил он твердо. — И не хочу иметь. А этому типу Деку никогда не напасть на мой след.

— Взгляните-ка, — сказал детектив Розмонт и протянул ему фотографию.

Какой-то длинноволосый хмырь с застывшим взглядом.

Какой-то длинноволосый хмырь с его лицом.

Есть свои черты… но — даже озноб пробирает — лицо-то одно. Вот почему его узнал детектив Розмонт.

Действительно, неприятно. Он сунул фотографию назад Леону.

— Ни капельки на меня не похож, — бросил небрежно. — Мне надо ехать в Лос-Анджелес.

Вскоре после этого он уехал, неохотно оставив свой адрес и взяв телефон, по которому — в случае надобности — можно будет связаться с детективом.

Прощай, Сан-Диего.

Он едет по автостраде к новой жизни, к Ангель.

Где-то у него есть мать.

Неважно. Теперь он свободен.

В такси по дороге в аэропорт Леон сидел подавленный. Он-то надеялся, что семья Хадсонов принесет ему разгадку. Но Ричард Хадсон умер, а Эстелла не знает и знать не хочет. Что это за женщина — усыновила ребенка и даже не поинтересовалась, кто его настоящая мать? Именно такая и могла ребенка купить. Он с отвращением покачал головой.