Спасательный круг - Цвейг

— Не думаю, что смогу простить такого показушного лицемера, — презрительно выплюнула девушка.

Аббадон вопросительно посмотрел на собрата, как бы говоря: «Почему ты позволяешь ей такое, она же вся в твоей власти, а не наоборот». Астарот в ответ лишь грустно ухмыльнулся. Женщины, будь они неладны. Ему было не стыдно потерять лицо перед демонами, доверие своей малышки было куда важнее.

Делия, уловив настроение Аббадона, хитро улыбнулась и подошла к красноглазому, мягко опуская руки на его плечи и поглаживая их. Бояться и прятаться она больше не собиралась, она достаточно приручила Астарота за эти годы, чтобы быть уверенной, что он защитит её в любой ситуации. Женщина нагло посмотрела на повелителя бездны и гордо промолвила, пока брюнет удивлялся нежному массажу:

— А если ты ещё раз попытаешься задеть меня, он, — Гуд взглянула на брюнета, — голову тебе оторвёт. — Ворожея, войдя во вкус, продолжая это ребячество, поцеловала Астарота в висок. — Да, милый?

Ох, как же он распинался перед ней в тот вечер, когда другие ушли. И про то, что она была великолепна, и шутил, что Ад её меняет, и говорил о том, что она могла бы почаще называть его милым и не забыл упомянуть, что при всём своём великолепии, девушка поступила некрасиво по отношению к нему. «То есть, ты шарахаешься от меня в любое время, а когда тебе что-то нужно, то и поцеловать пожалуйста, и милым назвать не стыдно. Ты манипулируешь мной, Делия, и в последнее время становишься лицемерной. Либо перестань себя обманывать и признай, что не ненавидишь меня, наконец, либо продолжай быть холодной стервой, я не железный, не надо играться со мной!»

Тогда они впервые за долгое время поссорились, и когда кареглазая, выплеснув на него все свои переживания, переделав их в упрёки и оскорбления, поспешила уйти из библиотеки, где они ссорились, демон схватил её за запястье и потянул на себя, крепко прижав к своей груди, но когда она начала вырываться, оттолкнул её, отчего она упала и ударилась. Он не специально, просто небрежно толкнул плечи, чтобы самому скрыться и остыть, но Делия разозлилась ещё сильнее. Астарот посчитал, что она сама его довела, но вслух не сказал, а наоборот, пришёл на следующий день извиняться, решив, что ему уже всё равно, кто прав. Неважно. Лучше извиниться, чем потерять то, что он так долго заслуживал.

— Сладкая, ты где? — низкий мужской голос сквозил теплом и осторожностью. Обиженная Делия — страшная Делия. Тут как на минном поле — один неверный шаг, и ты взорвался.

— Я здесь, — послышался тихий женский голосок, звучащий тихо, сдержанно, в какой-то мере даже грустно. Неужели настолько задел? Мужчина, наконец, нашёл нужный поворот и обнаружил сидящую у камина девушку. Брюнет поспешил сесть рядом и уставился на неё. — Чего-то хотел?

— Здесь везде так жарко, а ты всё продолжаешь жаться к камину, — усмехнулся красноглазый, с грустной нежностью смотря на блондинку.

— Да. Я замёрзла безвозвратно, ты же знаешь, — та широко улыбнулась, впрочем, оставаясь спокойной. Игралась. На самом деле, Ад с Астаротом был первым местом, где она не мёрзла, тут было по-настоящему жарко. Однако после той болезни из-за ветров, Верховная, хоть и выздоровела, но теперь временами ей становилось холодно. А сейчас Делия всего-навсего прививала демону чувство вины. Надо бы отобрать у неё книжки по психологии.

— Много книг прочитала сегодня? — он с упоением вдохнул её великолепный запах, пытаясь не заглядывать в тёмно-медовые глаза, заранее зная, что они потухшие и красные. Опять не могла уснуть. Сама ведь понимала, что стоит только попросить, и он спокойно повторит ту ночь, где её супчиком кормил и книжечку читал, она тогда вырубилась и дрыхла аж до самого обеда, он умел убаюкать.

— Уже одну. Принеси одеяло, пожалуйста, — девушка чуть отстранилась, но так, чтобы это выглядело естественно. Корделии было неловко, но никак не противно. Просто она поняла, что погорячилась вчера, брюнет не сказал ничего, чтобы не было правдой. Ей стоит брать в расчёт и его чувства, а не вести себя с ним так, будто он её верный бесправный пёс. Он невзначай подвинулся ближе.

— Хорошо. Малыш, — мужчина поцеловал её в висок, — я вчера сделал тебе больно, прости меня, мне не стоило…

— Не надо. Давай не будем об этом, просто принеси одеяло. И чаю, — блондинка повернулась лицом, как ни в чём не бывало, и клюнула его в щёку. — И посиди со мной, пожалуйста. Слуги снуют туда-сюда и без конца на меня пялятся. Мне страшно.

Когда он ушёл, ведьма выдохнула и захлопнула книгу. Ей нужно попросить прощения, в этом нет ничего противоестественного. Проблема белокурой была в том, что она отчаянно цеплялась за воспоминания. Вот только у человеческой памяти есть свойство, позволяющее всем жить дальше и не сходить с ума: всё плохое с годами стирается, а зачастую эти воспоминания заменяются ложными. В случае Делии она просто уже не помнила тех чувств, что испытывала в первые пару месяцев своего пребывания с ним. А сейчас она так вообще проникалась демоном. Его история тронула её, заставила встать на его место. Его ведь тоже когда-то предали, и он тоже хотел быть просто человеком, жить, ошибаться и наслаждаться. Он был с ней таким весёлым, так искрился от радости, что она впрямь чувствовала себя особенной, той, кто может сделать его мягче и счастливее. Он рассказывал ей много интересного, ведь жил дольше и видел воочию разные эпохи, разные уклады жизни, знал много языков. Теперь всё это частично знала Делия, ведь с удовольствием просила рассказать, что было в тот или иной век. Астарот дарил ей вдохновение, когда приносил семена растений, чтобы она превратила их в красивые, живые цветы. Ведьма с большим энтузиазмом выискивала потом, куда же ещё в библиотеке их поставить, и постоянно мило и безмятежно смеялась, когда красноглазый едва ли не спотыкался об расставленные по бокам помещения горшки или не путался в лианах, экспериментально выращенных и обвивающих полки с книгами. Ей нравилось подшучивать над ним и видеть, как он борется с собой, пытаясь её не наказать за это. Они очень многое прошли, притираясь друг к другу, больше, чем с кем-либо, и иногда она задумывалась над тем, хочется ли ей вновь окунаться в бесконечные проблемы поверхности. Порой казалось, что она настолько привыкла к этим местам, что хотелось уже смириться и просто жить в его обожании.

Всё-таки она извинилась в тот вечер, за что получила небольшой выговор, а