Бригада (1-16) - Александр Белов

об этом эмигранте? – лениво поинтересовался Каверин.

– Да, его уже привозили. Я с ним встречался, все обсудил, – едва заметно улыбнулся Вадим. – Это будет очень сильная фишка, только ее надо грамотно подать. Но, Владимир Евгеньич, этого мало. Нужно еще что-то экстраординарное.

Каверин тяжело, придерживая рукой за побаливающую поясницу, поднялся с дивана и раздраженно пробурчал:

– Ну так придумай. Ты спец или кто?..

– Понял, Владимир Евгеньич, – вытянулся в струнку советник из органов. – Будет сделано.

На просторном письменном столе стояло чучело небольшого, сантиметров семидесяти длиной, крокодильчика. Два дня назад Каверин случайно увидел его в витрине зоомагазина и немедленно купил. Крокодил нравился ему неимоверно, стоило Володе взглянуть на разинутую зубастую пасть рептилии, как у него сразу поднималось настроение.

Вот и сейчас он довольно рассмеялся и провел ногтем по маленьким, острым зубкам крокодила:

– Ну надо же – как живой, гад!..

Вадим выдал вежливую полуулыбку – он явно не разделял восторгов босса по поводу чучела мерзкой рептилии. Каверин это заметил. Резко помрачнев, он холодно спросил:

– Что-нибудь еще?..

– Да, – кивнул Вадим. Он извлек из папки небольшой листок и положил его на стол. – Это макет листовки – той самой.

Каверин буквально впился в листовку глазами. Сверху шла броская шапка: «Братва рвется к власти!». Под ней помещалась эффектная фотография Белова – Саша, далеко откинув руку, с ледяным прищуром целился куда-то из пистолета. На нем была коричневая рубашка с закатанными рукавами и черный галстук – ни дать ни взять штурмовик-эсесовец. Не хватало только повязки со свастикой на рукаве. Впрочем, любое мало-мальски живое воображение без труда восполняло этот пробел.

Под фотографией был набран текст – всего-то два абзаца, в которых в лаконичных и весьма экспрессивных выражениях описывалась бандитская сущность главного Каверинского конкурента. Завершал листовку стандартный призыв к избирателям проявить гражданскую бдительность и «не дать бандиту усесться в думское кресло».

– В целом нормально, – задумчиво кивнул явно довольный Каверин. – Только ведь скажут – фотомонтаж, а?..

– А пусть докажут… – пожал плечами Вадим.

– И фактов маловато… – продолжал сомневаться Володя.

– Владимир Евгеньич, да зачем они вообще нужны – эти факты?! – казалось, совершенно искренне удивился имиджмейкер в штатском. – Наше дело петушиное: главное – прокукарекать, а там хоть вообще не рассветай!..

Подумав, Каверин согласился:

– Хорошо. Запускай схему.

В тот же день Вадим поехал в небольшую типографию. Директор, узнав, что речь идет о предвыборной листовке, поинтересовался тиражом.

– Нам надо пять тысяч экземпляров, – ответил серьезный молодой человек.

Директор назвал сумму. Вадим, не торгуясь, согласился и достал из кожаной папки макет листовки. Директор бегло просмотрел его содержимое.

– Э, нет, не пойдет! – покачал он головой, возвращая листовку Вадиму. – Я с бандитами не связываюсь – себе дороже…

– Вы не поняли, уважаемый, – веско и многозначительно сказал Вадим. – Это – в интересах государственной безопасности.

Директор озадаченно почесал обширную лысину и со вздохом кивнул.

– Ладно, сделаем…

XXVII

Смена подходила к концу. Ночная сиделка, нанятая Бригадой для ухода за Филом, протяжно зевнула и потянулась. Спать хотелось просто ужасно, но она терпела – платили ей очень хорошо, девушка этим местом дорожила и никаких вольностей себе не позволяла. Чтоб отогнать одолевавшую ее сонливость, сиделка встала и подошла к окну.

На улице начинало светать. Солнце еще не поднялось над крышами домов, но небо уже заголубело – день обещал быть ясным и солнечным.

Вдруг за ее спиной тревожно запиликал зуммер системы жизнеобеспечения. Девушка кинулась к аппаратуре – по экрану монитора бежали неровные, зубчатые импульсы. Ничего подобного до сих пор не было. Медсестра подняла веко Фила – реакция зрачка на свет была! Девушка и вовсе растерялась, кинулась к шкафу, схватила шприц с ампулой, повернулась к больному и окаменела.

Веки парня дрогнули, затрепетали и… приоткрылись!

– Господи!!.. – прошептала ошеломленная сиделка и опрометью бросилась вон.

Когда Белов влетел в отделение реанимации, там было необычно людно, по коридору сновали озабоченные доктора. Его увидела заплаканная, мелко дрожащая от сильнейшего волнения Тамара. Она тут же кинулась к нему:

– Саша!.. Саша!.. – задыхаясь, шептала она.

– Ну что там?!.. – нетерпеливо схватив ее за плечи, спросил Белов.

– Он…

Договорить она не смогла. Тамара резко всхлипнула и, закатив глаза, стала беспомощно оседать на пол. Саша успел ее подхватить, передал подскочившим с нашатырем медсестрам и почти бегом бросился к палате Фила.

– Куда вы?! – сердито крикнула ему в спину одна из них. – Туда нельзя!!

– Мне можно! – не оборачиваясь, гаркнул Белов и рванул дверь в палату.

Вокруг кровати Фила стояли несколько сосредоточенных врачей разного возраста, они напряженно и взволнованно что-то обсуждали. Говорили тихо, вполголоса, но все сразу. В висках у Саши стучало, он попытался вникнуть в разговор докторов, но не смог одолеть частокол совершенно неудобоваримых медицинских терминов. По лицам врачей тоже ничего, кроме того, что ситуация сложилась экстраординарная, понять было нельзя. Белов растерялся. Внезапно ему стало страшно. Он отступил назад, опустился на стул и, сдерживая раздражение, негромко спросил:

– Кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит?..

Врачи, похоже, даже не заметили его появления, только один, самый молодой, рассеянно взглянул в его сторону и буркнул себе под нос:

– Кто бы мне это объяснил…

Саша встал и на секунду прикрыл глаза. «Господи, помоги ему!..» – взмолился он.

Решительно и бесцеремонно растолкав докторов, Белов подошел к другу. Со страхом и с надеждой он вглядывался в бледное лицо Фила. Внешне все было как всегда – закрытые глаза, кислородная маска, полная неподвижность… Присев на край постели, Саша осторожно взял руку Фила в свои ладони. Веки больного медленно приоткрылись, глаза смотрели прямо перед собой.

– Брат… – позвал его Саша.

Зрачки Фила, подрагивая, поползли в его сторону и остановились на лице Белова. Они смотрели друг другу в глаза – впервые после долгой и страшной разлуки.

– Брат, ты меня слышишь?.. – сорвавшимся голосом тихо спросил Саша.

Вместо ответа Фил на секунду прикрыл веки – и из-под них тут же скатились две слезинки.

– Черт… – прошептал Саша и… заплакал. Белов протянул руку к лицу друга. Он вытирал его слезы и не замечал своих. Поглаживая Фила по волосам, он то смеялся, то плакал. Саша был счастлив.

Вскоре его попросили выйти – врачам надо было заняться Филом всерьез. Саша вышел в коридор. На душе у него было спокойно и радостно. Теперь, казалось Белову, все непременно должно быть хорошо – и с Филом,