Бригада (1-16) - Александр Белов

стащить с себя пальто. На мгновение они оторвались друг от друга – только лишь для того, чтобы избавиться от одежды – и, снова слившись в единое целое, рухнули на диван.

Одинокая апрельская луна, ненароком заглянув в пыльное окно старой дачи, высветила два нагих сплетенных тела и сквозь немилосердный скрип дряхлого дивана услышала восторженно-сладостный стон счастливой женщины:

– Мам-м-мочка…

XXX

Через день на Олину дачу приехала съемочная бригада. Их давно уже ждали. Оператор с осветителем тут же принялись сноровисто выставлять громоздкую аппаратуру. Хозяева тоже завершали последние приготовления.

Нарядная и торжественная Елизавета Андреевна хлопотала у стола, в сотый раз поправляя чашки, блюдца и розетки с вареньем. Ольга, тоже взволнованная и радостная, торопливо что-то подправляла в прическе и в сдержанном, но безукоризненном макияже. Сгорающий от нетерпения Ваня скакал с дивана на пол и обратно, крутился у тщательно накрытого стола и приставал с бесконечными вопросами к телевизионщикам, матери и прабабушке.

Наконец все было готово. Оператор занял свое место за камерой, а Оля, Ванечка и Елизавета Андреевна – за столом.

– Внимание, начали! – скомандовал старший из телевизионщиков и с доброжелательной улыбкой кивнул Ольге.

Она кивнула ему в ответ и, заметно волнуясь, начала:

– Я не знаю более работоспособного человека, чем Александр. То есть с шести утра и до позднего вечера Саша работает на протяжении многих лет. Мы понимаем – Саша сейчас очень занят, и ему трудно вырваться. Мы его, конечно, поддерживаем, но все-таки хотелось бы почаще видеть папу дома. Скучаем очень…

Ее перебил Ваня. Радостно улыбаясь щербатым ртом, он выпалил:

– Вот мы с папой в субботу в зоопарк поедем! Хотите, и вас возьмем?..

Вечером Белов просматривал отснятый материал. Ему было приятно видеть радостные лица жены и сына. Даже Елизавета Андреевна показалась ему вполне симпатичной старушенцией. Впрочем, свои эмоции он предпочитал не демонстрировать. Досмотрев запись до последнего кадра – неумелой вырезки его портрета над детской кроватью, рядом с Бэтменом, – Белов выключил телевизор и повернулся к Гудвинам.

– Ну что, мне нравится, в принципе… Только жены многовато. Я ее, конечно, люблю безумно, но здесь явный перебор, по-моему… – задумчиво покачал головою Саша. Он лукавил – ему было невероятно приятно видеть искреннюю радость и гордость Оли за него, ее мужа.

– А мы перебивочку дадим, – успокоил его Рыжий Гудвин. – С фотографиями из семейного альбома. С тещей, с сыном…

– Да, и армейские фотки возьмите, – согласился Белов. – Только не с Фариком. Возьмите с Полем – овчарка у меня на заставе была…

– Собачка – это очень хорошо, собачка – это просто здорово!.. – довольно потирая руки, засмеялся Черный.

В дверь постучали, и в кабинет заглянул Макс.

– Извините… Саша, можно тебя?

Белов поднялся и вышел с Максом в переговорную.

– Ну что там?

– Вот, пацаны только что подвезли… – Макс протянул ему сложенный вдвое бумажный листок.

Саша развернул его. Это была предвыборная листовка – та самая, с хлестким заголовком «Братва рвется к власти!»

– Опа! Понеслась… – усмехнулся Белов сквозь зубы. – Ну наконец-то, а то я уже волноваться стал…

– Это мне образец подослали, – пояснил Макс. – А типографию, где весь тираж лежит, ребята пробили. Давай я сгоняю туда с пацанами?..

– Не вздумай! – решительно покачал головой Белов, с веселым недоумением рассматривая листовку. – Ты что, это же провокация чистой воды!

– А как же, Саш? – недоуменно вскинул брови Макс. – Надо ж какую-нибудь ответку кинуть!..

– Нет, Макса, тормози… – задумчиво взглянул на него Саша. – Ну, спалишь ты одну типографию, так они в другом месте напечатают. Только вони будет!.. Суть-то не в этом.

Он открыл дверь в кабинет и поднял над головой листовку.

– Вот! Вот как надо работать! – выкрикнул он Гудвинам. – А вы – перебивки!..

– Разрешите? – протянул руку Черный Гудвин. – Хм, узнаю руку мастера…

– Н-да, только свастики не хватает! – поддакнул заглядывающий ему через плечо Рыжий.

Белов вырвал листовку из их пухлых ручек и протянул ее секретарше:

– Людок, ну-ка прилепи-ка это на стенку – на память… – попросил он.

– Да вы не волнуйтесь, Александр Николаевич, – беспечно улыбнулся Рыжий Гудвин. – Мы их сделаем!

Саша, помогавший Люде крепить листовку, повернулся и хмуро произнес:

– А у вас другого выхода нет… Мгновенно побледневшие Гудвины боязливо переглянулись. А Саша, вдоволь насладившись их искренним испугом, со смешком шлепнул их поочередно по объемистым животам:

– Да я шучу!..

Гудвины снова переглянулись – на сей раз с жалкой, вымученной улыбочкой.

Думали они, похоже, об одном и том же. О том, что в каждой шутке всегда есть доля правды.

В тот вечер Гудвины засиделись допоздна – шутка Белова возымела на имиджмейкеров самое серьезное действие. Они ушли из штаба уже после полуночи – как раз в то время, когда на другом конце Москвы в окно сторожки типографии кто-то настойчиво постучал.

Заспанный сторож, шаркая ревматическими ногами, подошел к окну и выглянул наружу.

– Кто там?.. – ворчливо спросил он.

На улице стоял незнакомый милиционер в сером бушлате с погонами старшего лейтенанта.

– Открывай, свои! – строго прикрикнул он.

– А?.. Сейчас, сейчас… – с готовностью закивав, старик исчез.

Через секунду обшарпанная металлическая дверь распахнулась. В тот же миг сторожа подхватили под руки стриженые братки в черной коже, скрутили и затолкнули в дежурку, заперев за ним дверь на ключ.

– Давай быстрее, парни! – подгонял братков милиционер.

Вскоре весь тираж скандальной листовки – все пять тысяч экземпляров оказались на типографском дворе. Старлей приволок от машины канистру с бензином, щедро облил из нее кипу упакованной в пачки бумаги. Один из братков чиркнул зажигалкой – и в ночное небо рванулся факел жаркого пламени.

– Все, поехали! – скомандовал милиционер. По асфальту загрохотали торопливые шаги, хлопнули одна за другой дверцы машин, взревели моторы, и в типографском дворе не осталось ни души.

Только сторож, подслеповато щурясь, испуганно наблюдал из окна сторожки, как ненасытный огонь пожирал пачки листовок с заголовком «Братва рвется к власти!»

XXXI

Вадим сновал по кабинету, в спешке собирая какие-то бумаги в папку, и одновременно делал очередной доклад своему начальству. Каверин слушал его, по обыкновению полулежа на диване.

– Короче, мы три дня ждали, – Белов не отреагировал. Умный, паршивец, – не без досады покачал головой Вадим. – Ну, тогда наши ребята приехали ночью и от его имени устроили там погром.

– Где вас таких головастых выращивают? – прищурился