Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата  - Сара Маас

Эстфол-старший снова сел.

– Жаль, что ты не представляешь, какие беды обрушатся на Аньель, если ты не сумеешь защитить город. Потому, сынок, я и предлагаю тебе сделку. Хотя прекрасно знаю, как ты выполняешь уговор.

Шаол принял удар.

– Я достаточно богат и не нуждаюсь ни в каких твоих сокровищах.

– Ни в каких? – переспросил отец, указывая на сундук возле окна. – А как насчет того, что несравненно дороже золота?

Шаол молчал. Отец подошел к сундуку, достал из кармана ключ, открыл скрипучий замок и поднял тяжелую крышку. Шаол подъехал ближе.

Сундук был доверху заполнен письмами. И на каждом – его имя, выведенное изящным почерком.

– Она узнала про содержимое сундука. Буквально накануне вестей о моратской армии, двинувшейся на Аньель. – Отец язвительно и холодно улыбнулся. – Надо было бы их сжечь, но что-то подсказало мне не делать этого. Я их сохранил. Думаю, как раз для этого момента.

Все эти письма мать писала ему.

– С какого времени? – тихо спросил Шаол.

– Со дня твоего отъезда.

Улыбка Эстфола-старшего стала еще язвительнее.

Мать годами писала ему письма. Он не получил ни одного и считал, что она просто не желает общаться с сыном-отступником. Было и другое объяснение: она боялась вызвать гнев отца и потому смирилась.

– А мать ты убеждал, что я просто не хочу ей писать, – догадался Шаол, удивляясь спокойствию своего голоса. – Ты не отсылал материнские письма ко мне и уничтожал мои.

Отец закрыл и запер сундук.

– Для твоей матери это так и выглядело.

– Зачем? – только и мог спросил Шаол.

– Я не мог позволить тебе покинуть Аньель и отвергнуть наследное право без, так сказать, последствий.

Шаол вцепился в подлокотники кресла, иначе его руки потянулись бы к отцовскому горлу.

– Думаешь, сундук с материнскими письмами заставит меня пойти на сделку с тобой?

– Ты склонен к сентиментальности, – усмехнулся отец. – Я же вижу, как ты ведешь себя со своей женушкой. Материнские письма тебе явно дороже каких-то дикарей. Так что мои надежды отнюдь не беспочвенны.

Шаол смотрел на отца, моргнув всего один раз, словно это движение могло унять гневный гул, наполнявший его сердце и голову.

Мать всегда помнила о нем и не переставала ему писать.

Отец ждал.

– Письма оставь себе, – усмехнулся Шаол, разворачивая кресло к двери. – Теперь, когда мать уехала отсюда, они послужат тебе единственным воспоминанием о ней.

Шаол открыл дверь. На пороге обернулся через плечо. Отец застыл возле сундука.

– Я никогда не заключал сделок с мерзавцами, – с улыбкой произнес Шаол, выкатывая кресло в коридор. – И не намерен изменять этой привычке даже ради тебя.

Шаол отдал дикарям с Белоклычьих гор небольшой участок земли в Южном Аньеле. Отец бушевал, отказывался признать законность соглашения, но его никто не слушал. Даже те, кто привык ему повиноваться. Аэлину это не переставало изумлять.

Через пару дней к месту бывшей дамбы, где теперь зияла внушительная дыра, подъехал небольшой отряд провожатых – бородатых людей верхом на лохматых горных пони. Их мускулистые тела скрывались под плотными меховыми одеждами, а оружие, наоборот, привычно было выставлено напоказ. В неярком дневном свете поблескивали лезвия топоров, мечей, кинжалов и ножей.

Аэлине сразу вспомнился Кэйн. Он был родом с Белоклычьих гор. Возможно, даже состоял в родстве с кем-то из прибывших. Аэлина благоразумно умолчала об этом знакомстве. Естественно, и Шаол ни словом не обмолвился, что однажды убил их соплеменника.

Казалось, те события произошли в другой жизни и в другом мире.

Из Аньеля Аэлина выехала во главе процессии. Хасара одолжила ей прекрасную муникийскую лошадь. Слева, на Фараше, ехал Шаол. Справа – Рован, и тоже на муникийской лошади. Их спутники находились в разных частях каравана. Лоркан достаточно окреп для верховой езды. Рядом с ним ехала Элида.

А позади громадной извивающейся лентой двигалась армия хагана.

Точнее, часть армии. Половину руккинов и дарганских конников Кашан поведет по восточным склонам гор. Расчет был прост: выманить на битву в долине всех, кто засел в Ферианской впадине, а другая часть армии тем временем спокойно и незаметно проникнет с заднего входа.

Склоны Белоклычьих гор были густо покрыты снегом. Серые небеса предвещали новый снегопад, однако руккины, летавшие на разведку, и дикари, жившие в этих местах, утверждали, что серьезное ненастье им не грозит. По крайней мере, на всем пути до Ферианской впадины.

Пять дней пути для той части армии, что пойдет через горы. Три дня для двигавшихся вдоль берега Серебряного озера и северного рукава Авери.

Едва начавшийся путь изобиловал подъемами и спусками. Чтобы не смотреть вниз, Аэлина поднимала голову к холодному небу. Хвала богам, основную часть тяжелого снаряжения перевозили руккины. Но подъем по склонам станет первым испытанием для армии хагана. Впрочем, когда-то солдаты Южного континента преодолевали горы, пустыни и моря. Снегом их не испугаешь.

Аэлина решила последовать их примеру. Стойко держаться в течение всего времени, что ей осталось… пока это не кончится.

Наконец-то она едет на север, домой… Она мрачно улыбалась, глядя на высящиеся горы и армию за спиной. И оттого что это ей по силам и они наконец-то двинулись в Террасен, она выплеснула крупицу своей магической силы. Знаменосцы позади удивленно зашептались, но Рован лишь улыбнулся. Улыбнулся яростной надежде и жесткой решимости, пылающим в сердце его истинной пары.

Аэлину окутало золотистое свечение. Она знала: его увидят в самом тылу их армии, увидят в Аньеле и крепости, которую она с облегчением покинула.

В тени гор, в тени притаившихся вражеских сил вспыхнул маяк. Аэлина осветила путь на север.

Вокруг Мората дымили кузницы. В долине светились огни солдатских костров. Сама крепость напоминала связку темных мечей, устремленных к небу. Они упирались в низкие облака. Одни были почерневшими и осыпавшимися, другие выдержали прощальный подарок Кальтэны Ромпир. Выплеск ее гнева, усиленного магией.

Раскинув крылья цвета сажи, Дорин поймал поток ветра и устремился вдоль крепости. Ветер пах железом и падалью. За долгие дни пути сюда он научился приручать ветры. В Морат он летел в обличье быстрого краснохвостого ястреба, но на подступах обернулся неприметной вороной.

Целые стаи этих птиц кружили над Моратом. Их громкое карканье вплеталось в перезвон кузнечных молотов. Отсюда на север отправилась внушительная армия, однако лагеря вокруг крепости не опустели. Солдат по-прежнему хватало. И ведьм тоже.