Дикая роза - Альберто Альварес

Это лишь приводило Леонелу в еще большое возмущение.

— А я? Я тебе кто? Федерико Роблес — каналья. Дульсина мешает тебе жить. А Кандида — попросту убийца.

Он посмотрел на нее с гневом:

— Что за чушь ты говоришь!

— Конечно, убийца! Ты что же, не связываешь эти два факта: ее бегство из лечебницы и покушение на жизнь Федерико? Да она для того и сбежала из лечебницы, чтобы убить его…

Их спор был прерван появлением Леопольдины. Со скорбно поджатыми губами она сообщила им, что только что звонила сеньора Дульсина. Лиценциат Роблес скончался час назад.

Описывать встречу матери и дочери после стольких лет разлуки довольно бессмысленное дело. Как можно передать температуру возгласов, объятий и улыбок, счастливых рыданий, перемежающихся не менее счастливым смехом!

И между всем этим им удалось решить кое-какие теперь уже общие для них проблемы.

Например, Роза и Паулетта договорились, что отныне они обращаются друг к другу на «ты». Потом Роза, загадочно улыбнувшись, намекнула Паулетте на свое не совсем обычное состояние здоровья, обещав переехать к ней не сегодня же, как непременно хотелось Паулетте, а завтра.

Паулетта огорчилась было, но Роке поддержал Розу, уговорив жену понять ее.

Томаса плакала. Паулетта улыбалась. Роза то плакала, то улыбалась. И все трое то и дело обнимались.

Надо было спешить к Дульсине. Но перед этим Рикардо хотелось закончить беседу с Леонелой. Он не считал возможным оставлять ее в убеждении, что виновница смерти Федерико Роблеса — Кандида.

— Дульсина не была в церкви, когда мы венчались. С таким же успехом можно заподозрить в убийстве Роблеса и ее, — сказал он, пожимая плечами.

Леонела отреагировала неожиданно:

— Что ж, и у нее были достаточные для этого основания.

— Основания? — переспросил он. — Какие?

Леонела ответила, что недавно Дульсина обнаружила присвоение Роблесом большой части состояния Линаресов.

Леонела поинтересовалась, хочет ли Рикардо, чтобы она поехала с ним к Дульсине. Он равнодушно взглянул на нее:

— Поступай как знаешь. Она вспыхнула.

— Дульсина! Кандида! Дикарка! Проклятье… Вечно ты держишься за чью-нибудь юбку! — Этими полными злости словами она проводила своего мужа, спешившего к своей овдовевшей сестре…

Однако желаемой разрядки она не ощутила. Чтобы получить ее, Леонеле пришлось грохнуть об пол большой горшок с цветами, принесенный к ним в комнату специально к свадьбе.

Стоя на перекрестке окраинных улиц, две женщины никак не могли решить, что делать с этой несчастной, сидевшей у стены дома, прямо на земле.

Она сидела так уже очень давно. Блуждающий, лишенный мысли взор выдавал душевнобольную. На пьяную она не была похожа. Одета она была в дорогой костюм, не часто встречающийся в этих местах. Скорее всего, она нуждалась в медицинской помощи.

— Сеньора, — стала тормошить ее одна из женщин, подойдя и наклоняясь к ней, — что с вами? Вам нехорошо?

Кандида смотрела на нее непонимающим взглядом и бормотала что-то невнятное.

Женщины позвонили по телефону-автомату и вызвали «скорую помощь». В больнице Кандида не смогла ответить ни на один вопрос, кроме вопроса о том, есть ли у нее дети.

— Однажды у меня был сын. Но я его потеряла. — И она стала рыдать, закрывая лицо руками и умоляя оставить ее в покое.

Надо было подумать, как жить дальше. Томаса считала, что Рикардо нужно поставить в известность о том, что Роза ждет от него ребенка.

Роза ответила, что и не собирается сообщать ему об этом. Неожиданно появился Эрнесто. Очень нарядный. Прослышав о Розином разрыве с Рикардо, он не ожидал застать ее в таком хорошем настроении.

— Я мать нашла! — радостно объявила ему Роза. — Да какую красивую!

— Это неудивительно, — пробормотал Эрнесто.

На ее вопрос, что это он так вырядился, когда она привыкла видеть его в неизменной кожаной куртке, он стал сбивчиво и нерешительно предлагать ей вернуться к давней проблеме: раз уж она все равно разошлась с Рикардо, может, она выйдет за.него, за Эрнесто?

— Нет, Эрнесто, — сказала она. — Я бы и хотела. Ты такой парень — чего уж лучше! Но тут такое дело…

И она призналась ему, что ждет ребенка от Рикардо. Эрнесто заплакал. Она стала утешать его. Словом, все у них осталось по-прежнему.

Дульсину Рикардо нашел в больнице. Он не стал обманывать ее ложным сочувствием и прямо сказал:

— Может, и лучше, что его нет. Честно говоря, он не заслуживал жизни.

Дульсина спросила брата, как он думает, кто бы мог убить Федерико.

— Леонела подозревает Кандиду. Она убежала из лечебницы, и ее не нашли до сих пор.

Дульсина согласилась. Раз Кандида вырвалась из больницы, это вполне могло случиться.

— Или убийцей могла быть его бывшая любовница… Ирма.

— Или ты, — неожиданно добавил Рикардо.

— Зачем мне было убивать его? — устало спросила Дульсина.

— Затем, что ты знала обо всех его аферах и хищениях. Леонела сказала мне, что ты давно обнаружила, что он разорил нас.

Она согласно наклонила голову.

— Я обнаружила это. Но я не стреляла в Федерико.

Да, много неясного было в деле об убийстве лиценциата Роблеса.

Ясно-то, пожалуй, было только одно: убийство скорей всего связано с многочисленными интимными связями этого любвеобильного мужчины.

Полицейский агент Роча нюхом, подкрепленным немалым опытом, чуял, что самым осведомленным и в то же время самым доступным для расспросов свидетелем может стать секретарша убитого, сеньорита Сильвия. Такие сеньориты, как правило, знают про своих патронов все, и стоит их как следует прижать, как многое прояснится.

Агент Роча пригласил Сильвию в полицейский участок. Она пришла с явным неудовольствием.

Он сделал ей несколько комплиментов и дал понять, что считает ее чуть ли не самым важным и надежным свидетелем. Он рассчитывал на ее честолюбие, на то, что она не упустит возможность покрасоваться в качестве таковой в обещавшем стать громким уголовном процессе. Это, кстати, могло бы помочь ей в устройстве на новую работу.

— Я хочу знать имена женщин, с которыми у сеньора Федерико Роблеса были любовные, скажем так, отношения, помимо его супруги…

После захоронения урны с прахом лиценциата Роблеса в фамильном склепе Роблесов Леонела медленно шла под руку с Дульсиной по аллее кладбища. Она сказала ей о своем сочувствии и понимании переживаний, выпавших на ее долю.

Ответ Дульсины поразил ее откровенностью и цинизмом: