Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена - Микаэл Геворгович Абазян

сильно торчащие уши были в состоянии вскрыть любую конспирацию.

«Мне только не хватало, чтобы он знал что-то обо мне и моем происхождении и положении дома», — забеспокоился он, меньше всего прочего желая, чтобы его личная жизнь и возможности на родине обсуждались бы здесь и играли какую-либо роль в его работе.

Омид поставил кружку с недопитым кофе рядом с тарелкой с фруктами и хотел было встать из-за стола, но сдержался.

«Я буду медленно нарезать свое яблоко на дольки и неторопливо поедать его, и пусть они сами выходят отсюда, если того хотят, — размышлял он, одновременно удивляясь своей неуравновешенности, усиливавшейся с каждым часом. — Что со мной происходит? Почему меня все здесь начинает раздражать и почему я во всем вижу только враждебность?»

Неудивительно, что и этот вечер Омид решил провести вне своего гостиничного номера. Однако сегодня, выйдя из здания, он уверенно свернул налево и направился в сторону «Лагуны».

Не то, чтобы и этот бар был настроен к нему враждебно — отнюдь! Он был просто никаким в его понимании. Повсюду были не имеющие ничего общего цветастые витражи и позолота на гипсе, тяжелые диваны в кожаной обивке и высокие табуретки под дерево, а в ассортименте — сладкие вина, медовое пиво и коктейли с зонтиками.

«Ничего, такое тоже не везде можно увидеть, — высоко оценил свой новый жизненный опыт Омид, навсегда покидая это место и все еще передергиваясь от послевкусия от испитого зелья. — Завтра, подыщу себе что-нибудь другое.»

Ближе к концу рабочего дня во вторник Омид попросил не заезжать за ним в гостиницу, сказав, что хочет прогуляться по утреннему городу. Немного не рассчитав эффект воздействия лагунского зелья и не совсем точно рассчитав свой маршрут, он вошел в здание, в котором располагался офис, в районе десяти утра. Поздоровавшись с охранником, он ускорил шаг и постарался пробраться в свой кабинет незамеченным.

«Третий день на работе и уже опаздываю на час! — сокрушался он, благодаря судьбу за то, что не попался никому на глаза. — От меня явно еще несет этим самым «Символом побережья».»

Он залпом выпил два стакана воды и закинул в рот леденец. Немного придя в себя, он оглядел свой стол и взгляд его задержался на стопке бумаг с личными данными сотрудников. Ненадолго задумавшись, он снова стал грызть кожу вокруг ногтя, а после взглянул на часы и набрал номер Хакима.

— Хаким, как у нас обстоят дела с сайтом компании?

— Дело в процессе.

— В процессе чего?

— Создания. Омид, не беспокойся, сайт будет готов.

— Он уже должен был быть готов, если говорить начистоту. Могу я поговорить с Жасмин, если она рядом? Если нет, то я сам перезвоню ей.

— Нет, она не здесь, но что она тебе может сказать?

— В каком смысле? Ведь она у нас — администратор цифровых и сетевых ресурсов, и она отвечает за работу над сайтом компании. Или я чего-то не понимаю?

— Ну да, мы же так и планировали…

— Ну так…? И где это все? Хаким, пойми, я рискнул всем и приехал сюда, я подписал контракт, но вы же тоже должны выполнять свою часть работы.

— Не переживай, Омид, все будет сделано. Верь мне. Даю тебе свое слово.

— Ладно. Но как бы там ни было, я должен поговорить с Жасмин.

Омид быстро попрощался и закончил разговор. Фальшь обретала все более четкие формы.

Невозможность прозвониться и обсудить состояние дел с Жасмин усилило тревожное чувство, которое поселилось в душе Омида с момента избиения несчастного юноши в аэропорте. У него не было желания искать что-то новое, и вечером он решил снова посетить «Гризли». Сам момент, в который он подумал об этом баре, придал ему некоторое облегчение.

«Почему все же он называется так, а? Я должен это выяснить.»

С этим вопросом он и обратился к бармену, предварительно заказав уже проверенного качества виски.

— Почему «Гризли? Хм… почему «Гризли» … — задумался бармен, вытирая стойку под краном, с которого стекали остатки пивной пены. — Понятия не имею, — не скрывая удивления констатировал он. — «Гризли» … Нет, не знаю. Просто название. Ки, а ты что-нибудь знаешь о происхождении нашего названия? — обратился он к черноволосой стройной девушке в длинном платье, сидевшей ближе всех к Омиду и внимательно слушавшей их диалог.

Только сейчас Омид обратил на нее внимание и невольно улыбнулся в ответ на ее улыбку, еще более украсившую прекрасные черты загорелого лица.

— Ну смотри, здесь точно нет ничего, связанного с североамериканской фауной вообще и медведями в частности, ничего свирепого, и даже в декоре нет ничего такого, что бы имело отделку из меха с седым волосом — это если мы берем в расчет происхождение самого слова, формы его написания и контексты использования12.

Блеснув знаниями, выходящими за пределы этого заведения, и будучи уверенной в том, что тем самым она впечатлила гостя, девушка улыбнулась еще шире, обнажив ряд белых зубов, и сцепила пальцы вокруг небольшой кружки, в которую она время от времени подливала чаю из эффектного чайничка.

— Если честно, то и я не знаю, почему это место так названо, — поспешила она закрыть эту тему и перейти к следующей. — Да и разве это так важно? Что значит имя вообще? Просто набор звуков и букв, которыми это имя записывается. Вот как было раньше, в древние времена? Наверное, называли кого-то как-то, а потом по нескольку раз в день меняли имя на другое, пока что-то не прицеплялось к нему основательно. Или же индейцы, называвшие себя по тем делам, которые успели совершить: «Быстрое Копье, Летящее в Ночи». Ну что это за имя?

— А что, нормальное имя, и оно несомненно что-то да означает, — принял подачу Омид. — Можно подсесть поближе?

— Давай!

— Ага… Так вот, это имя означает то, что мы слышим. Оно изначально призвано говорить само за себя, просто