Код цивилизации. Что ждет Россию в мире будущего? - Вячеслав Никонов

К началу XVII века испанское господство было установлено на территории Мексики, Калифорнии, Флориды, Центральной Америки и на всем южноамериканском континенте за исключением территории Бразилии, которую осваивала Португалия, и Гвианы, поделенной между Англией, Голландией и Францией. Сопротивление аборигенов подавлялось огнем и мечом, вплоть до поголовного истребления.

Вест-Индия, прибрежная полоса Венесуэлы и Бразилии были превращены в колонии переселенческого типа с преобладанием плантационного рабства, для которого дополнительно потребовался ввоз рабов из Африки.

В районах старой земледельческой культуры, где индейцы жили территориальными общинами, колониальные администрации прикрепили их к земле и ввели трудовую повинность, что получило название системы энкомьенда. На территории Парагвая, части Бразилии и Аргентины, где активно действовали миссионеры-иезуиты, которые, в отличие от Европы, получили здесь полную свободу действий (вплоть до запрета деятельности ордена в самой Испании и ее колониях в 1767 году), были попытки фактически воспроизвести кастовую систему империи инков. Обращая местное население в христианство, иезуиты подкупали местных вождей (касиков), присваивая им даже испанские титулы и именуя идальго, обучали агрономии и ремеслам, музыкальной культуре. Крайний Юг и большинство внутренних районов Южной Америки не заселялись европейцами вплоть до XIX века.

После отмены энкомьенды в XVIII веке общинные земли перешли во владение крупных латифундистов, а аборигены перешли на положение арендаторов или отправились в города, где расцветала контрабандная торговля и зарождалась промышленность. Переселенцы из Испании и Португалии смешивались с креолами (их прямые потомки, родившиеся в Америке), индейцами, неграми, метисами, мулатами.

Для жителей континента идентификация с метрополией, которая воспринимала свои заокеанские колонии как источник обогащения и поступления золота, необходимого, не в последнюю очередь, для войн на европейском континенте, становилась все менее очевидной. На повестку дня встала борьба за независимость, во главе которой оказались креолы, вдохновленные успешным опытом войны за независимость североамериканских колоний Великобритании и Великой французской революцией.

Первой на путь независимости встала Гаити, за которую с 1793 года шла война между Францией, Британией и Испанией. В нее вмешалась местная армия из бывших невольников во главе с Туссеном-Лувертюром, которая сначала перешла на сторону революционной Франции, провозгласившей отмену рабства, а затем изгнала с острова и французов. 1 января 1804 года преемник Туссен-Лувертюра Жан-Жак Дессалин провозгласил образование республики Гаити. Одновременно впервые в Западном полушарии был ликвидирован институт рабовладения. Это был первый — гаитянский — этап освобождения, и пример оказался заразителен.

С 1810 по 1830 год независимость обрели Венесуэла, Парагвай, Аргентина, Чили, Колумбия, Мексика, Бразилия, Боливия, Перу, страны Центральной Америки, Уругвай, Эквадор и, наконец, в 1844 году — Доминиканская Республика.

Войны за независимость в начале XIX века — если исключить Бразилию, где все ограничилось династическими сделками, — были весьма кровопролитными. Особенно в Мексике, где ее возглавили отцы Мигель Идальго и Кастилья и Хосе Мария Морелос, казненные испанцами. Из примерно 6-миллионного населения тогдашней Мексики к моменту обретения независимости в 1821 году погибло более 300 тысяч человек. Испания и в дальнейшем предпринимала попытки возвратить свои американские территории.

Заключительным аккордом крушения Испанской империи станет испано-американская война 1898 года, которая в 1902–1903 годах — третий этап освобождения — принесет независимость Кубе и Пуэрто-Рико, но сразу же поставит их под жесткой контроль США (как и Филиппины).

Четвертый этап борьбы за независимость, забегая вперед, придется аж на 1962–1981 годы, когда провозгласят независимость Ямайка, Гайана, Тринидад и Тобаго, Барбадос, Содружество Багамских островов, Гренада, Доминика, Сент-Винесент и Гренадины, Сент-Люсия, Сент-Китс и Невис, Антигуа и Барбуда, Белиз.

Независимость, как это часто бывает, не принесла немедленного счастья. Конечно, в последовавшие десятилетия устанавливались республиканские порядки, пробовались демократические институты, отменялись дворянские титулы, подушная подать с индейцев. Рабство в 1820-е годы было запрещено в Мексике и Центральной Америке, в 1830– 1850-е — в большинстве остальных стран, в конце 1880 — на Кубе и Бразилии.

Промышленный переворот начался только в последней трети XIX века и свелся, в основном, к строительству железных дорог. Например, Мексика восстановила уровень ВВП колониального времени лишь к 1880-м годам. За этим последовали три десятилетия диктатуры генерала Порфирио Диаса, которая была свергнута в результате первой социальной революции ХХ века, начавшейся в 1910 году и вдохновленной идеями троцкизма. Тогда из 15 млн мексиканцев умерло 700 тысяч и еще 250 тысяч спаслось, бежав в США.

Военные перевороты и диктатуры не были редкостью. Практически во всех государствах возникло такое явление, как каудильизм: местные главари или даже авторитетные церковные иерархи подчиняли себе определенные территории, чаще всего, чтобы защитить земельные наделы, титулы и привилегии земельных собственников. Для этого они создавали собственные армии, порой не уступавшие национальным вооруженным силам. Да и без того военные режимы более половины XIX века господствовали более чем в половине латиноамериканских стран. В Мексике, Аргентине, Колумбии, Венесуэле, Уругвае, Гватемале прокатились гражданские войны. Случались и межгосударственные конфликты, крупнейшими из которых явились война Тройственного альянса — Бразилии, Аргентины и Уругвая — против Парагвая в 1864–1870 годах и Вторая Тихоокеанская война 1879–1884 годов, в которой Чили столкнулось с Перу и Боливией.

Цивилизационная эмансипация Латинской Америки, импульс к которой придало национальное освобождение, в XIX — ХХ веках сдерживалась продолжавшимся озападниванием, которое шло по двум основным путям. Во-первых, массовой иммиграцией европейцев. К концу XIX века население Латинской Америки достигло 60 миллионов человек, причем за счет резкого роста числа приезжих, которые направлялись, в основном, в Аргентину, Уругвай, Бразилию, Чили, позже — Венесуэлу. Итальянская, новая испанская, немецкая, славянская иммиграция (особенно в Аргентину и Уругвай) отклонила эти страны от «креольского» пути. «В культурном сознании под натиском новых приоритетов обозначается болезненная поляризация между традиционной испанокреольской культурой, опирающейся на креольский фольклор, метисские «смешанные» формы, связанные с автохтонной индейской культурой и новейшими общеевропейскими, космополитическими влияниями»[912].

Во-вторых, стремительно возрастала роль Соединенных Штатов, которые в 1820-е годы провозгласили «доктрину Монро»: «Америка для американцев». Обозначавшая вначале сопротивление какому-либо европейскому вмешательству в дела континента, эта доктрина стала позднее обоснованием для растущего вмешательства в них со стороны самих США. В целом в Вашингтоне были склонны рассматривать Латинскую Америку как свой законный задний двор. Начало было положено войной с Мексикой 1846–1848 годов, закрепившей за США Техас и Калифорнию — 2,5 млн кв. км исконной мексиканской территории.