Карта неба - Феликс Х. Пальма

Бедный Уэллс, какая громадная ответственность свалилась на его плечи! И каким одиноким и смешным он чувствовал себя на борту обреченного корабля, не зная, что именно он должен сделать, чтобы предотвратить неизбежное! Время шло, один час сменял другой, но какие бы идеи в отчаянии ни рождал его мозг, они не казались ему удачнее безумных выдумок Клейтона во время их подземных скитаний. План, который он счел наименее глупым и который поможет вам составить представление о тех, что были отвергнуты, пришел ему в голову во время очередного тщательного осмотра судна, где он искал хоть что-нибудь, что мог бы применить против Посланника, поскольку знал не понаслышке, что пули не причиняли ему ни малейшего вреда. В пороховом погребе он обнаружил несколько ящиков с динамитными патронами и мгновенно понял, что это единственное на борту «Аннавана» средство, способное уничтожить монстра. Уэллс никогда не имел дела с динамитом, но не думал, что это слишком сложно, хотя и сомневался, что Посланник будет стоять столбом и ждать, когда он бросит ему под ноги взрывчатку, да еще с безопасного для себя расстояния. А тихо поджидать монстра в каком-нибудь уголке, как это сделал Мюррей в лондонской клоаке семьдесят лет спустя, его не очень-то привлекало. И прежде всего потому, что на корабле не было красивой девушки, которую он мог бы обнять в самый неприятный момент. В противном случае он бы, возможно, еще подумал. И тут его взгляд упал на один из многочисленных гарпунов, хранившихся на оружейном складе, и мы должны сказать спасибо за то, что дело происходило не в камбузе и ему не попались на глаза кастрюли, а так он сразу решил, что если прикрепит к гарпуну парочку динамитных патронов и метнет его с достаточной силой и меткостью в Посланника, то проткнет последнего с вероятностью один шанс на миллион, что все-таки лучше, чем ничего.

Два дня спустя, пока Уэллс все еще пытался придумать план, который оказался бы лучше идеи с динамитом и гарпуном, звездный монстр зверски расправился с доктором Уокером. Он набросился на доктора в лазарете, когда тот готовился ампутировать ногу матросу Карсону, после чего писатель уже не нуждался в новых доказательствах, чтобы понять не только то, что Посланник бродит по кораблю, но и в каком обличье. Все не на шутку встревожились и по приказу с каждым разом все более растерянного Макреди облазили судно сверху донизу в поисках дыры, через которую монстр проник на борт, но, конечно, ничего не обнаружили. Матросы пришли к выводу, что каким-то таинственным способом монстр умел незаметно прокрадываться на корабль и покидать его, на то он и демон. Но Уэллс в демонов не верил. Более того, он даже подумывал разоблачить Карсона. Точнее сказать, он взвесил все возможные варианты, открывавшиеся перед ним, тщательно, со всех сторон рассмотрев каждый — по старой привычке, от которой его не могли излечить ни путешествия во времени, ни эти чертовы экспедиции в Антарктиду. Однако ни один из вариантов не воодушевил его. Он мог предупредить всех своих товарищей, что этот человек не Карсон, а марсианин, принявший его облик, или попытаться хладнокровно убить оборотня при первой возможности, например, подложив ему во время сна в штаны динамитный патрон, и потом представить дело так, что он был вынужден защищаться. Было ясно, что надо по-прежнему выжидать, держась в стороне от происходящего. Ему еще представится случай вмешаться. Поэтому Уэллс ограничился тем, что стал скрытно следить за Карсоном, ломая голову над тем, где находится труп его двойника, настоящего Карсона. Вероятно, где-нибудь в окрестностях корабля, засыпанный снегом. Наблюдая за ним, Уэллс удивлялся, что Посланник его не узнает, не выделяет среди прочих членов команды, хотя они уже беседовали друг с другом в туннеле под Лондоном. И сразу же спохватывался, что эти события еще не произошли, какие бы воспоминания о них ни сохранились в его памяти.

Он понял, что развязка близка, в день, когда нес вахту на правом борту судна и увидел возвращающегося из снегов Рейнольдса, который узнал, что Карсон погиб, так как наткнулся на его труп неподалеку от летательной машины. Обнаружив, что усопший Карсон в данный момент несет вахту на корме, Рейнольдс направился к нему походкой сомнамбулы, и Уэллс проводил его взглядом. Он понаблюдал за их краткой беседой под ожесточенный лай собак и подумал, что отныне Посланник, обнаружив, что его раскрыли, перестанет притворяться и примет свой истинный облик. После разговора с вахтенным Рейнольдс отправился к себе в каюту, даже не взглянув на Уэллса, из чего было нетрудно сделать вывод, что по какой-то непонятной для Уэллса причине этот болван решил не делиться ни с кем своим открытием. Пригласил ли он лже-Карсона к себе, чтобы предложить ему какую-то сделку? Этого писатель не знал, но его мало интересовала избранная Рейнольдсом стратегия. Все указывало на то, что вот-вот начнется резня, поскольку начальник экспедиции, можно сказать, играл с бомбой, готовой взорваться у него в руках. Как вы знаете, так оно и случилось.

Возможно, вы зададитесь вопросом, не посещала ли Уэллса мысль во время последовавшей за этим непрерывной череды выстрелов, взрывов, крови и жутких превращений забыть про судьбы человечества и всех тех, кого он любил, но кто еще не родился, и попытаться спасти собственную шкуру. И ответ будет отрицательным, уж вы мне поверьте, ведь для меня нет ничего легче, чем читать в душе у персонажей, действующих в этой истории. Однако, чтобы быть с вами до конца откровенным, должен сказать, что такое поведение объяснялось не его чувством долга или альтруизмом, а тем, что, когда на этом заброшенном ледяном островке разыгрался самый настоящий апокалипсис, Уэллс был не способен сосредоточиться ни на чем другом, кроме всесильного желания помешать тому, чтобы тайный механизм, находящийся в его мозгу, снова включился и зашвырнул его бог знает куда сквозь бездны времени. Он старался утихомирить свое разбушевавшееся сердце, что помогло ему не поддаться панике и с невозмутимым спокойствием реагировать на творившийся вокруг ужас. Благодаря этому он сумел приставить пистолет к виску свирепого капитана и заставить его прислушаться к Рейнольдсу, а позднее пробрался в арсенал через тот ад, в который превратили корабль взрывы, двигаясь при этом с вызывающим спокойствием, словно располагал охранной грамотой с печатью самого дьявола, и тщательно привязал динамитные патроны к гарпуну, после чего выбрался на палубу и спустился оттуда на лед, по-прежнему не теряя присутствия духа, даже когда стал свидетелем того, как последний взрыв превратил «Аннаван» в груду исковерканного железа, окруженную обезображенными трупами, и понял, что независимо от того, удалось ему выполнить свою миссию или нет, его робкая надежда на возвращение к цивилизации только что окончательно улетучилась.

Представьте теперь его, лежащего на снегу и неотличимого от жертв взрыва, сбитого с толку, страдающего от боли. Взрыв был таким ужасным, что Уэллс перестал слышать, и ему стало казаться, что здешний ландшафт укутан в первозданное, природное безмолвие, какое было присуще миру до того, как человек осквернил его своими искусственными шумами. Языки пламени, лизавшие останки корабля, постепенно затухали, словно старческая память. Тут Уэллс вспомнил, что Посланник благополучно пережил взрыв, поскольку был погребен во льду, и стал внимательно приглядываться к устилавшим снег телам, пока его испуганный взгляд не задержался на бесформенном холмике, который чуть-чуть шевелился. Он находился метрах в тридцати от Уэллса, но, несмотря на расстояние, когда фигура начала подниматься, писатель сразу убедился в том, что этот спасшийся от взрыва — не человек. Пламя вырывалось из складок его странного облачения, отчего он напоминал горящий факел, но, похоже, не причиняло ему ни малейшей боли. Уэллс опустил голову в снег и застыл, словно еще один труп, исподтишка наблюдая за действиями монстра. И с облегчением вздохнул, увидев, что чудовище направилось в противоположную сторону, но вдруг заметил, что навстречу ему из снега быстро поднимаются две фигуры. Ему показалось, что это Аллан и Рейнольдс. Последний бросился бежать к клетке с собаками, и Уэллс усмехнулся про себя. Когда Рейнольдс открыл дверцу клетки, обезумевшая свора помчалась к Посланнику, который выставил перед собой свои острые когти и одним безжалостным ударом разрубил надвое первого прыгнувшего на него пса. Сразу стало ясно, что серьезной угрозы собаки для него не представляют. Словно нехотя растерзав последнюю из них, монстр не спеша направился к его товарищам, а те, как видно, решили больше никуда не бежать. К чему откладывать то, что неизбежно? И когда жуткое чудовище остановилось метрах в пяти от них, издав победный рев, Уэллс понял, что более удобного момента, чтобы попробовать вонзить в него гарпун, ему не представится. Если этого не сделать, то Посланник в конце концов вмерзнет в лед, хотя сейчас он не мог себе представить, как Аллан с Рейнольдсом его туда загнали. Правда, в далекой перспективе такой финал, как он хорошо знал, не предотвратит вторжения. Он должен покончить с марсианином навсегда, а не на время. Для этого он и прибыл сюда. Для этого пересекал время и пространство.