Иван III - Николай Борисов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 155 156 157 158 159 160 161 162 163 ... 195
Перейти на страницу:

Во Пскове весть о битве на речке Серице и ее плачевном исходе вызвала «плач и рыдание» (40, 86). Среди погибших был и псковский посадник Иван Теншин, сложивший голову в самом начале сражения. Вероятно, он, как и Бороздин, был убит метким выстрелом из пищали.

На другой день после битвы на Серице Плеттенберг подошел к Изборску. Этот западный форпост псковской обороны еще в первой половине XIV века был окружен каменными стенами. От его стойкости во многом зависела теперь судьба Пскова. Жители городка сами подожгли деревянные постройки посада, чтобы не дать немцам возможности использовать их для штурма крепости. Ливонцы постояли под стенами Изборска всего лишь сутки, подвергая крепость непрерывному обстрелу из пушек. Однако «городок Бог ублюде (сохранил. — Н. Б.) и святыи Никола» (40, 86). (Главный храм Изборска был посвящен Николаю Чудотворцу.) Магистр решил не терять времени на долгую осаду маленькой крепости и поспешил ко Пскову. Вероятно, он знал о том, что в августе 1480 года немцы уже пытались взять Изборск, но, потеряв два дня на штурм, вынуждены были отступить ни с чем (40, 78).

Псковская крепость и основная часть посада располагались на правом берегу реки Великой. Немцы знали, что переправляться через Великую возле Пскова им будет крайне сложно как из-за широкого разлива реки близ устья, так и из-за сопротивления псковичей. Поэтому они решили найти безопасный брод где-нибудь южнее, а уже потом идти к Пскову по правому берегу Великой. От Изборска рыцари двинулись на юго-восток и, выйдя к Великой, стали продвигаться на юг вдоль берега в поисках брода. Между тем псковичи, узнав о движениях врага, провели в городе новую мобилизацию. Пополнив войско свежими силами, они перекрыли все броды на Великой. Попытки немцев начать переправу наталкивались на их решительный отпор. Таким образом, Плеттенберг дошел до расположенного в 50 верстах выше по течению Великой городка Остров. Эта крепость, прикрывавшая подступы к Пскову с юга, располагалась на острове между главным руслом реки Великой и ее боковой протокой. Она впервые упоминается в документах под 1341 годом. В кольце каменных стен и башен, сложенных из серого колотого известняка, высился древний Никольский собор (77, 281).

7 сентября 1501 года немцы «начаша бити пушками городок Остров и огненые стрелы пущати» (40, 86). Что за «огненные стрелы» использовал магистр против Острова — неизвестно. Однако известен результат: немцы «плениша дом святого Николы, и городок взяше и огнем выжгоша, и людей плениша, иных мечю предаша, а иных огнем сожгоша, и жен и детей, в нощ на 8 день на Рожество святей Богородицы, и того дни прочь отъидоша» (40, 86). При взятии Острова погибли 4 тысячи «душ» — вероятно, почти все население города-крепости (41, 253).

Штурм Острова в ночь с 7 на 8 сентября происходил почти на глазах у перепуганных псковских ополченцев, которые стояли на расстоянии трех верст от города и с ужасом глядели на невиданные «огненные стрелы», которыми немцы выжигали обреченную крепость. «А псковские воеводы и псковичи только смотреша», — укоризненно восклицает летописец (40, 86).

Овладев Островом, магистр не стал переправляться на правый берег Великой, где стояли псковские полки, а предпочел повернуть назад к Изборску. Под стенами крепости немцы стали лагерем и провели ночь. Наутро они свернули лагерь и ушли прочь. Однако Плеттенбрег, заприметив еще после битвы на Серице жадность изборян до всякого брошенного войсками добра, решил воспользоваться этой слабостью неприятеля. В покинутом лагере он оставил засаду. Когда жители Изборска, полагая, что немцы ушли, кинулись обшаривать опустевший стан, рыцари внезапно выскочили из засады и принялись рубить оторопевших любителей легкой поживы. «…И гнашася за ними до самыя стены и всех изсекоша, а иных руками яша, 130 человек, а все то за умножение грех ради наших» (40, 86).

Победа под Изборском, остроумная и блестящая, как и все действия магистра в этой войне, могла воодушевить немцев на новые атаки. «Но Плеттенберг не мог воспользоваться этою удачею, — пишет С. М. Соловьев. — Он поспешил назад, потому что в полках его открылся кровавый понос, от которого занемог и сам магистр. Сильно загоревали ливонцы, когда узнали о возвращении больного магистра с больною ратью: они боялись мести от Москвы, и не напрасно» (146, 128).

Обогащенные добычей, немцы до поры ушли в свои владения. А между тем с юга им на помощь спешила припозднившаяся литовская рать, во главе которой стоял некий «пан Черняк». Узнав о том, что рыцари уже взяли Остров, а потом мимо Изборска вернулись в Ливонию, литовцы решили ограничиться захватом стоявшей на их пути псковской крепости Опочки, расположенной в 70 верстах южнее Острова на реке Великой. Судьба Опочки висела на волоске. «…А литва мало не взяли Опочки, святыи Спас ублюде (сохранил. — Н. Б.)» (40, 86).

Успехи бравого Плеттенберга вызвали серьезную озабоченность у Ивана III. В октябре 1501 года он отправил из Москвы во Псков новую рать. Ее командующие, князь Даниил Васильевич Щеня и князь Александр Васильевич Оболенский, выехали из Москвы последними, в понедельник 18 октября (20, 254). С войском шли и служилые татары под началом какого-то «царя тотарского», вероятно, низложенного казанского хана Мухаммед-Эмина, жившего тогда в Москве (40, 86). В походе, разумеется, приняли участие и псковичи.

Вступив на территорию Ливонии, московские воеводы принялись «землю Немецкую воевать» (40, 86). Собственно московские полки шли на правом фланге, а псковичи — на левом. Между ними образовался многокилометровый разрыв. Этим решили воспользоваться ливонцы. Возле замка Гельмед близ Дерпта московская часть войска 24 ноября 1501 года подверглась нападению немецкого войска. В схватке был убит один из больших московских воевод — князь Александр Васильевич Оболенский. Итог сражения псковский летописец изображает в самых обидных для немцев выражениях. «И биша поганых немец на 10 верстах, и не оставиша их ни вестноши (вестника. — Н. Б.); а не саблями светлыми секоша их, но биша их москвичи и тотарове, аки свиней, шестоперы» (40, 87).

Московские летописи вновь более реалистично, чем псковские, изображают ход сражения. Немцы напали на русский лагерь внезапно, в третьем часу ночи. Их войско было оснащено пушками и пищалями. Русские все же сумели отбиться и даже обратили немцев в бегство. Однако «много их утече» (19, 241).

После битвы Даниил Щеня повел себя довольно неожиданно. Московское войско быстро двинулось на север, «мимо Юрьев и Ругодива к Иванюгороду» (40, 87). Воевода не захотел даже подождать псковичей, которые грабили ливонские волости где-то поблизости и лишь через три дня, наехав на множество непогребенных тел, узнали о битве под Гельмедом. Все это можно объяснить только одним: вероятно, в эти дни Даниил Щеня получил от Ивана III грозное распоряжение: бросить все и немедленно идти к Ивангороду. Именно к этому предположению ведет и хронологическое сопоставление событий.

Иван III внимательно следил за новостями из Швеции. В августе 1501 года король Ганс уехал из Стокгольма в Данию, оставив там вместо себя свою жену королеву Кристину. Однако уже в сентябре произошел переворот и власть в стране захватил соперник Ганса Стен Стуре. (Королева Кристина до мая 1502 года мужественно обороняла замок при помощи своих гвардейцев, надеясь на возвращение Ганса. Однако тот явился слишком поздно и так и не сумел восстановить свою власть в Швеции.)

1 ... 155 156 157 158 159 160 161 162 163 ... 195
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?