Иван III - Николай Борисов

Рассуждая о символическом значении каменных скульптур, следует иметь в виду и чисто семейный аспект. Двух своих сыновей — Юрия Старшего, умершего в возрасте двух с половиной лет в январе 1440 года, и Юрия Младшего (1441–1472) — Василий Темный и Мария Ярославна назвали именем небесного воина.

Через два года Фроловские ворота были украшены с внутренней стороны каменным изображением святого Дмитрия Солунского. «Поставлен бысть святыи великий мученик Дмитреи на Фроловьских воротех изнутри града, а резан в камени, а повелением Васильа Дмитреева сына Ермолина», — сообщает Ермолинская летопись (29, 158). По мнению исследователей, эта скульптура, не сохранившаяся до наших дней, также представляла святого в виде всадника с копьем (71, 145). Обращает на себя внимание разрыв во времени между первой и второй фигурами. Очевидно, это была работа одного мастера, который, получив заказ в 1462 году, работал два года над первой скульптурой, а затем еще два — над второй.

В 1467 году в московском Кремле шла работа по достройке собора женского Вознесенского монастыря. Заказчицей выступала княгиня Мария Ярославна, а исполнителем — Василий Ермолин. Ни о каком участии в строительстве великого князя Ивана сведений нет. Храм был торжественно освящен митрополитом Филиппом во вторник 3 ноября 1467 года (101, 385). Это был один из дней, когда Церковь вспоминала святого великомученика Георгия (139, 343). В церемонии участвовал весь цвет московского духовенства во главе с Вассианом Рыло, занимавшим тогда пост архимандрита придворного Спасского монастыря.

Прославившийся успешной реставрацией собора Вознесенского монастыря, зодчий Василий Ермолин вскоре получил заказ на выполнение еще двух работ такого же характера: «обновление» церкви Воздвижения на Торгу и Положения ризы Божией Матери на Золотых воротах во Владимире (29, 159). Источники не сообщают, кто был заказчиком этих работ. Уникальное известие о них содержится в Ермолинской летописи под 6977 годом (1 сентября 1468 — 31 августа 1469 года). Известно, что Владимир в эти годы неоднократно посещал сам Иван III, руководивший отсюда московскими войсками, развернутыми против Казанского ханства. Можно полагать, что обветшавший вид древних зданий вызвал недовольство великого князя. Весной 1468 года Иван даже не счел возможным принять во Владимире польских послов. Он велел им ехать в Переяславль-Залесский, куда отправился и сам из Владимира через Юрьев-Польской (31, 280). Запустевшую древнюю столицу следовало срочно привести в пристойный вид. Тут-то и пригодилось умение Василия Ермолина обновлять состарившиеся здания.

Помимо Владимира, внимание государя привлек и Юрьев Польской. По дороге из Владимира в Переяславль он проезжал через этот некогда стольный, а теперь захолустный городок. Городской собор во имя святого Георгия, был выстроен перед самым Батыевым нашествием (в 1230–1234 годах) юрьевским князем Святославом Всеволодовичем. Теперь его белокаменные стены, сверху до низу покрытые тонкой резьбой, представляли собой груду развалин. Иван повелел все тому же Ермолину позаботиться о восстановлении древнего храма. Под 6879 годом (1 сентября 1470 — 31 августа 1471 года) Ермолинская летопись сообщает: «Того же лета во граде Юрьеве в Полском бывала церковь камена святыи Георгии, а придел святая Троица, а резаны на камени вси, и розвалилися вси до земли; повелением князя великого Василей Дмитреевь (Ермолин. — Н. Б.) те церкви собрал вси изнова и поставил, как и прежде» (29, 159).

(Троицкий собор в Юрьеве Польском сохранился до наших дней. Его резные композиции, изрядно перепутанные Ермолиным при реставрации, стали одной из самых сложных загадок в истории древнерусского искусства.)

Четыре летних сезона (1468–1471 годов) ушли на восстановление трех названных выше памятников Владимирской земли. В 1472 году Ермолин был уже в Москве и безуспешно пытался получить подряд на строительство митрополичьего Успенского собора в московском Кремле.

Восстановление древних храмов во Владимире и Юрьеве-Польском символизировало уважение молодого великого князя к деяниям и славе предков. Более того. В этих работах уже угадывалось столь ярко проявившееся впоследствии стремление Ивана III выступить в роли законного наследника всех прав и владений владимирских и киевских великих князей.

В ознаменование своих успехов Иван III строил мемориальные храмы. Следуя традиции, восходящей к Киеву и Константинополю, так поступали многие князья. Вся история Московского княжества может быть представлена в виде длинной череды мемориальных храмов. Храмам-памятникам их создатели стремились придать особую архитектурную выразительность. Здесь следует немного рассказать о том, что представляла собой московская архитектура той поры.

Все значительные постройки времен Ивана III можно разделить на светские и культовые. И те и другие были как деревянными, так и каменными. Деревянные постройки второй половины XV века до наших дней практически не сохранились. (Единственное исключение — чудом уцелевшая Ризоположенская церковь из погоста Бородавы на реке Шексне (1485 год). Она являет собой пример скромного сельского храма, в основе композиции которого лежит прямоугольный бревенчатый сруб под двускатной крышей.) Иное дело каменные сооружения. Из каменных построек светского назначения можно назвать две крепости (московский и новгородский Кремль) и два фрагмента дворцов (Грановитая палата в московском Кремле и тронный зал дворца Андрея Большого в Угличе). В этих сооружениях примечательно соединение собственно русских строительных традиций с высоким профессионализмом и артистизмом итальянских зодчих.

Большого размаха достигает при Иване III и каменное культовое строительство. Каменные храмы строят в Москве и Подмосковье, в крупных монастырях и удельных столицах. За исключением Успенского собора московского Кремля, а также новгородских и псковских церквей, все эти храмы принадлежат к одному архитектурному типу. Это сравнительно небольшой одноглавый или трехглавый храм, своды которого опираются на четыре столпа. Иногда основной объем поднят на высокий подклет и окружен с трех сторон открытой галереей-гульбищем. Верхняя часть храма решена в виде нескольких ярусов полуциркульных или заостренных «кокошников», создающих красивый, динамичный переход от основного четверика к высокому барабану и куполу. На основе этого универсального типа безымянные русские мастера создавали множество вариаций, отличающихся пропорциями и декором. Стройные, пирамидальные очертания этих храмов легко струились ввысь, словно дым из кадила или пламя горящей свечи.

Мысль о том, что вся его деятельность является исполнением некоего провиденциального замысла, а сам он избран Богом и пользуется его милостью, с годами все более укреплялась в сознании Ивана III. И с каждой новой удачей в душе великого князя крепло чувство любви и благодарности к Всевышнему, к тем святым, которые более других покровительствовали ему.

В 1468 году по случаю удачной борьбы Ивана III с пожаром, охватившим Москву, была поставлена обетная деревянная церковь Симеона Дивногорца (31, 281). Полагают, что она находилась в урочище «Сады» (в полутора верстах к востоку от Кремля), где располагался загородный двор великого князя (71, 68).

В память о победе над новгородцами в битве на реке Шелони 14 июля 1471 года (в воскресенье, в день памяти апостола Акилы) великий князь и его воеводы устроили два придела при Архангельском соборе московского Кремля — апостола Акилы и Воскресения. Оба придела сгорели во время сильного пожара в Кремле в 1475 году. Однако 8 сентября 1481 года (в годовщину Куликовской битвы!) они были заложены уже как каменные. Воскресенский придел был освящен в воскресенье 13 октября 1482 года, а придел апостола Акилы — в воскресенье 27 октября (20, 214).