Колониальная служба - Мюррей Лейнстер

Горн добежал до следующей палубы, где располагались камбуз, кладовые и кают-компания. Ровный свет корабельных ламп ярко освещал помещение, и действительно Ларсен стоял, ожидая Горна, удерживая Джинни перед собой как щит. Он заломил ей руку за спину и ухмылялся. Горн не мог стрелять, слишком велик был риск попасть в Джинни.

Ларсен прижал оружие к ее талии и нажал на спуск.

Горн в этот миг полностью осознал, что значит выражение «дежа вю», второй раз в жизни услышав похожий на жужжание осы выстрел парализующего пистолета, перед тем как почувствовал нестерпимую боль вонзающиейся в тело иглы. В эту долю секунды перед забытьём, пока он еще мог слышать и ощущать, он испытал такую ярость, такую ненависть и такое отчаяние, что, продлись они хотя бы минуту, он потерял бы рассудок.

Потом наступило забытье.

На этот раз сознание вернулось раньше, чем возобновили работу нервы и мышцы. Он пришел в себя наполовину парализованным. Но тревожило не это. Что-то было не так. Перед провалом в небытие произошло что-то невероятно страшное, но он не мог точно вспомнить, что именно. Он напрягал все силы, но ничего не получалось, да еще мешал голос, назойливо повторявший: «Проснись! Приди в себя!» Звук доносился неясно, как будто сквозь много слоев толстого войлока. Интересно, чего ради он должен просыпаться, если и так не спит?

Но вдруг послышался еще один, отчаянно звучавший голос. Это была Джинни:

— Но вы не можете так поступить с ними! Не можете…

Первый голос расхохотался, что звучало очень неприятно и знакомо. И внезапно воспоминания нахлынули на Горна. Он вспомнил все, что предшествовало выстрелу из парализующего пистолета. Пока он решил оставаться неподвижным и попытаться извлечь хоть какую-то пользу из своего раннего пробуждения. Если ему удастся пролежать до полного восстановления сил, тогда, может быть, внезапное, ошеломляющее нападение…

Он услышал отдаленный грохот — запертый люк «Тебана» атаковала его собственная команда. Видно, охота на серо-зеленых тварей уже закончилась, и увлекшиеся охотники с опозданием заметили, что люк заперт изнутри.

Судя по тому, что члены экипажа все еще были снаружи, Ларсен не жаждал их общества внутри корабля. Лар-сен спокойно сидел на борту вместе с Джинни, не обращая внимания на шум.

Наконец Горн почувствовал, как постепенно оживают его ноги, но с ними было что-то не то. Горн еще не мог четко проанализировать свои ощущения, поэтому сосредоточился на дыхании, чтобы нарастающая ярость не выдала его.

— Но… но… — беспомощно говорила Джинни. — … Может быть, он просто не может сделать то, что вам нужно. Допустим, что это невозможно. И если это так, вы… вы не можете убивать ни в чем не повинных людей, особенно детей.

— Здесь нет ничего невозможного, — прорычал Ларсен. — Во всяком случае, для него!

Горн незаметно пошевелился. Внутри «Тебана» стояла неестественная тишина. Снаружи доносились приглушенные, почти истерические удары, но, кроме них, не было слышно даже шепота воздухоочистителя или какого-нибудь другого устройства.

— Все сложилось в мою пользу, — почти добродушно ворчал Ларсен. — Я забрал деньги с «Данаи». Я избавился от своей команды, так что мне не нужно ни с кем делиться, и я заполучил инженера, который сможет заставить эту кучу металлолома пролететь хоть через всю галактику.

— Но…

— Удача меня любит! Все, что мне нужно сделать, это заставить Горна подчиняться. Он увидит тебя здесь, и ты ему объяснишь, что к чему. Ты уговоришь его выполнить все, что я захочу.

— Я попрошу его уничтожить корабль! — в сердцах выпалила Джинни.

— Да? — Ларсен внезапно заговорил монотонно: — Мне даже не придется бить тебя, а то он действительно взбесится! Кроме тебя, есть и другие заложники. Дети, например. Если of попробует выкинуть фортель, я возьму в трюме маленького паршивца с «Данаи» и покажу на нем, что умею, — просто для наглядного урока. Так что лучше без фокусов, не то хуже будет, ты поняла?

Горн рискнул чуточку приоткрыть веки. Он увидел, что лежит на полу, возле двигателей «Тебана», Джинни, бледная и отчаявшаяся, прислонилась к стене, а Ларсен удобно развалился в кресле, которым пользовался Горн во время своих вахт у двигателей.

— Но вы не имеете права! — протестовала Джинни в ужасе. — Только… только не дети!

Ларсен довольно хохотнул. Затем прорычал:

— Не смей мне указывать, на что я имею право, а на что не имею. Здесь я — бог и мое слово — закон!

Он встал, потянулся и слегка отвернулся в сторону. Одним быстрым, неистовым движением Горн перекатился на живот, вскочил на четвереньки и бросился вперед.

Прыжок не удался. В середине полета Горн почувствовал резкую, мучительную боль в лодыжке. Что-то рвануло его назад. Он рухнул на пол. Его нога была прикована к двигателю «Тебана». Ларсен со смехом повернулся к нему.

Горн подобрался. Одна нога отказалась повиноваться. Ледяным тоном он сказал:

— Что ж, я все-таки попытался!

— Верно! — радостно сказал Ларсен. — Верно! Но судьба решила в мою пользу. Сам посуди, что ты можешь мне сделать? Немного. И подумай, что я могу сделать с ней и со всеми остальными. Но ее я оставлю напоследок. Ну, как поступим с двигателями?

— Они совсем износились. Я уже говорил об этом, — ровным голосом сказал Горн.

— Что нужно, чтобы они снова заработали?

— Ты же мне не поверишь.

— А ты постарайся быть убедительным, — ухмыльнулся Ларсен. — Может, и поверю.

— Когда эти двигатели только-только вошли в строй, — с непоколебимым спокойствием начал читать лекцию Горн, — все их узлы были сбалансированы. В процессе эксплуатации они старели, и старели неодинаково. Особенно остро эта проблема встает при неравномерном износе фазовых разделителей. До определенного момента разницу в износе еще можно скомпенсировать. Но сейчас эти узлы в таком состоянии, что никакая компенсация невозможна. Их нужно менять. Но такие разделители больше не выпускают. Так что пока ты будешь пользоваться этими, они будут вибрировать, вибрации создадут новые проблемам, и рано или поздно все взорвется.

Ларсен что-то пробормотал про себя.

— Да, — сказал он громко, — покойный инженер говорил то же самое. Но двигатели все-таки работали. Ты их заставил. — Он ухмыльнулся, как будто предвкушая что-то приятное. — Если не заставишь их работать и в этот раз, я возьму ребенка или дамочку с «Данаи» и покажу свое мастерство!

Горн долго кусал губы, а затем горячо заговорил:

— Есть один способ. Но это выглядит полным безумием. Ты можешь подумать, что я хочу тебя обмануть.

— Так я и думаю, — согласился Ларсен. — Но все-таки расскажи. Давай, выкладывай!

У Горна пересохло в горле от волнения. Сейчас он разыгрывал последнюю карту, а на кону стояло все: жизнь его невесты, людей с «Данаи», его собственная. С бесконечной осторожностью он начал объяснять. Иногда то, что он говорил, не убеждало Ларсена, и он хмурился. Тогда Горн повторял снова, выбирая другие выражения, пока то, что он объяснял, не становилось совершенно очевидным. По сути, это была предельно ясная лекция по принципам работы двигателя Рикардо, в которой все сводилось к единственной идее: двигатель «Тебана» изношен сверх всякой меры и может взорваться в любое мгновение.