Лис-самурай - Ева Финова

Как вдруг связанная женщина взвыла и начала корчиться на полу. Пришедшая вдруг в сознание служанка подскочила, будто и не теряла сознание вовсе, крикнув на меня голосом Тигусы.

– Читай дальше!

И я продолжила повторять эти куплеты несколько раз подряд. Сама при этом обошла по стеночке место сражения. Из всего поняла одно: молитва действует лишь на женщину, которая продолжила корчиться на полу, пытаясь высвободиться из веревочного плена. Она отчаянно дергалась, стараясь скинуть с себя оседлавшую её Минрё.

– Так это вы? – спросила я, закончив куплет в пятый раз. В ответ служанка отвлеклась лишь на мгновение и протянула ко мне руку с просьбой:

– Дай страницу.

На что, не думая, подчинилась, протянула ей, и мы вместе продолжили уже в два голоса зачитывать молитву очищения. После повторения еще пяти куплетов тело Тигусы вдруг обмякло. И она вроде бы успокоилась. Но служанка продолжила зачитывать, а за ней и я.

Только после того, как тело сестры Кано дернулось еще раз изо всех сил, чуть не свалив с себя Минрё, я отважилась помочь и навалилась следом.

Лис тем временем продолжал скакать по огромному залу, отвлекая на себя чудище, пару раз порывавшееся кинуться в нашу сторону.

– Все, – проронила служанка голосом прежней Ами, вытирая пот со лба.

– А с этим что делать? – я кивнула в сторону Ёма.

– Муж мой… его уже…

– Спасти! – приказала я. – Вы просто обязаны его спасти! – прокричала, вспоминая с виду беззаботного и добродушного дайме, наверняка, такого же и в душе.

– Я попробую, – произнесла со вздохом служанка, прикасаясь к голове Тигусы со словами: – Но вначале мне нужно обратно свое тело. А ты пока зачитай вот эти три куплета. И она перевернула страницу, указав на последние строчки.

– Дух черный, черный дух, покинет обиталище. Канет, превратится пылью под ногами живых. Рассвет случится вновь. Деревья зацветут. Не будет ни грусти, ни печали, когда дух, черный дух, воспарит, белой материей обратится, рождая радость и счастье кругом.

Под конец произнесения я вдруг ощутила, будто все оставшиеся силы покинули мое тело, и я бы непременно упала прямо так, плашмя, если бы не сестра Кано, которая меня придержала, аккуратно усаживая на пол.

– Еще три раза, – попросила она меня, заглядывая следом за мной в листочек. И мы вместе произнесли еще ровно три раза, пока не услышали жуткий, душераздирающий рев, огласивший собой всю окрестность, буквально выбивая из тела последние силы ударной волной.

В следующий миг черное облако, в которое превратился Ёма, закрутилось настоящим шаром. Еще миг, и из него стали выглядывать белые прожилки до тех пор, пока темная энергия не превратилась в сплошь белое сияние, ослепляя глаза своей яркостью. А скорость вращения между тем все увеличивалась. Пока шар не сжался и не запульсировал.

– Закрой глаза, не то ослепнешь, – приказала мне прежняя Ами, вырвав из оцепенения. И я подчинилась, прикрыла одеревеневшие веки.

Вовремя. Следом услышала раскатистый, долгий грохот, как от грозы, а за ним звон в ушах, еле слышимый, словно мелкие колокольчики в руках мико, служительницы храма. Воздух же, как и говорилось в тех куплетах, действительно наполнился ароматами сакуры. А тело мое стало вдруг таким легким, ничего не весящим, но… безумно счастливым!

Если бы не одно "но". Затем я услышала громкий стон, слышимый прямо над ухом.

– Асами! Асами!

Но чей? Неужели мамин?!

Япония. Фурано

Громко всхлипнув, втягивая воздух в легкие со всей силы, я вдруг открыла глаза и увидела свою маму, сидящую на краю кровати в моей спальне, а чуть поодаль у входа – бабушку, дедушку и даже… Сато-сана. Своего папу. Биологического. Ого!

– Что происходит? – было моей первой мыслью, которую и озвучила.

– Это мы у тебя хотели спросить. – Бабуля настороженно приблизилась ко мне.

Я в ответ лишь окинула изумленным взглядом родных. Все они выглядели взъерошено и, как ни странно, одеты в куртки, фуфайки, шапки. А дед даже не разулся.

– Я, что ли, опять что-то сделала? – спросила, отчаянно пытаясь понять. Что же в самом деле произошло? Помню храм, светящийся шар, лиса белого с пятнами крови на его скатанной шерсти. Потому тут же воскликнула: – Кано!

– Это тот, кто тебя похитил? – зло спросила мама, стиснув зубы.

– Э.. да… нет, не совсем, – вконец запуталась я.

– Что он с тобой сделал?! – воскликнул отец, сжав руки в кулаки. И его пылающий яростью взгляд настолько контрастировал с добродушным беззлобным видом эдакого сорокалетнего ребенка.

Мама же невольно скривилась и чуть было не заплакала, подрагивая губами. А я вдруг отчетливо осознала, о чем только что подумали все, сказала лишь:

– Ничего! Ничего такого со мной не сделали!

Казалось, после моих слов выдохнули все присутствующие. А мамуля продолжила расспрос:

– Тогда почему ты так была одета, когда тебя нашли на крыльце собственного дома? Я, как узнала о твоей пропаже, первым же рейсом прилетела. Бабушка с дедушкой почти не спали, искали тебя. Неужели опять подснежники?

Вконец разнервничавшись, мамуля все-таки бросилась ко мне, обняла. Даже не так, стиснула в своих объятьях.

– Ты на меня всё еще злишься? Да? Это все моя вина, Асами! Я поступила так эгоистично…

Взяв мое ошалевшее наверняка лицо в свои ладони она тут же поцеловала меня в лоб и прислонилась щекой. Я же с удовольствием обняла её в ответ, не веря своему счастью. А после еще и услышала:

– Прости меня, дочь. Первые годы после твоего рождения я и сама не могла в себе разобраться. Ощущение полной апатии не проходило, как и чувство неприкаянности и пустоты, от которого я пыталась избавиться, строя свое единоличное счастье. На самом же деле, я просто таскалась следом за очередным бабником. А затем, чем больше ты взрослела, тем мне тяжелее было заставить себя извиниться, ведь моим поступкам не было никакого оправдания…

– Нет! – вдруг вскричал мой отец. – Это я всё виноват! Нужно было сразу настоять на нашем с тобой браке, Шизу!

– Сразу? – спросил вдруг дед.

Сато-сан кивнул, а после еще и встал напротив дедушки Таро, склонился под все девяносто градусов и скороговоркой произнес:

– Да, я сделал предложение Шизуке сегодня, встречая на автобусной остановке.

– Ну а ты, дочь? – уточнила бабуля у моей мамы.

Не выпуская меня из своих объятий, мама тихонько проронила, изрядно смущаясь: – Я согласилась.

Правда, после еще у меня спросила: – Как думаешь, Аса. Мы можем начать всё сначала?

Я лишь радостно кивнула, а дед хмыкнул и промолчал.