Бояре Романовы и воцарение Михаила Феoдоровича - Платон Васенко

Недаром вспоминалось иноку Филарету его «мирское житие». Во время царствования Федора Ивановича старший из его двоюродных братьев наслаждался большим счастьем, выпавшим ему на долю. Он был женат на Ксении Ивановне Шестовой, происходившей от хорошей, хотя и сильно уступавшей Романовым-Юрьевым в знатности московской фамилии, которая была в родственных связях с Салтыковыми. Отец ее владел вотчинами в Костромском крае, и некоторые из них, например знаменитое Домнино, пошли в приданое за его дочерью. От брака с Ксенией Ивановной боярин Федор Никитич имел несколько детей. Большинство из них умерли в младенчестве162. В живых остались лишь дочь Татьяна и сын Михаил. Он был, по-видимому, младшим в семье, родился двенадцатого июля 1596 года163. Не знаем, как протекли первые годы будущего великого государя и царя всея Руси. Сохранилось до нашего времени лишь несколько предметов, которые предание присваивает ребенку Михаилу Федоровичу: колыбелька, стулик, рукавички, туфельки, игрушечки. Одно можно сказать с уверенностью: нежный отец окружал своих детей любовью, ласками и заботами. «Малые де мои детки, – с глубокой горестью говорил впоследствии ссыльный инок Филарет, – маленыш де бедные осталися; кому де их кормить и поить? таково де ли им будет ныне, каково им при мне было?». Из этих слов ясно видно, как хорошо жилось малютке Михаилу Федоровичу до опалы и пострижения его родителей.

В будущем младшего сына боярина Федора Никитича ожидали и тяжкие невзгоды, и великая будущность: ему предназначено было стать основателем могущественной, ныне царствующей династии. Но это произошло в 1613 году, а до того и ребенку Михаилу Федоровичу, и всей Руси пришлось пережить страшные бедствия. Младенцу Михаилу предстояли нежданная разлука с родителями и ссылка из Москвы, его родине – потрясения самозванщины и колебание государственного строя, «разруха» и «лихолетье». Для ясного уразумения последующей судьбы Романовых и обстоятельств избрания Михаила Федоровича царем всея Руси мы вынуждены будем по временам обращаться к истории Смуты конца XVI – начала XVII века.

II

Смутное время в Московском государстве совпало с прекращением династии Ивана Калиты и часто ставится в связь с этим событием. Последний по времени взгляд подобного рода принадлежит такому высокоавторитетному исследователю нашей старины, как недавно скончавшийся В. О. Ключевский. В третьей части своего курса русской истории знаменитый ученый высказывает следующее мнение. В Московской Руси у народа был крепок взгляд на государство как на вотчину государя. Поэтому немыслимы были и восстания против царя, – полного хозяина в своей земле. Вследствие такого вотчинного взгляда недовольные положением дела в государстве бежали из него; «брели розно», но не думали бунтовать против верховной власти. Подобное положение вещей, чрезвычайно выгодное для монархической идеи, в то же время имело одно определенное и пагубное для государства последствие: население Московской Руси не могло усвоить себе идеи выборного царя. Вот почему все выборные государи дорожили фиктивным или реальным родством с угасшей династией. Вот почему стала столь опасной и нашла столько подражателей идея самозванчества. Вот почему и «Смута прекратилась только тогда, когда удалось найти царя, которого можно было связать родством, хотя и непрямым, с угасшей династией: царь Михаил утвердился на престоле не столько потому, что был земским всенародным избранником, сколько потому, что доводился племянником последнему царю прежней династии»164. Несомненно, взгляд на государство как на вотчину существовал в Древней Руси, и несомненно, как мы будем иметь случай говорить об этом ниже, он сыграл большую роль при избрании Михаила Федоровича. Однако успех идеи самозванчества, с которого и началась Смута, и самое зарождение этой идеи объясняются не только взглядом на государя как на вотчинника, но и другими обстоятельствами; их-то и упустил в данном случае из виду Ключевский. Дело в том, что представление о государе стояло необыкновенно высоко в древнерусском сознании. Государь, как помазанник Божий, «властию достоинства приличен есть Богу»; этот взгляд, выраженный в подобной форме московскими книжниками святым Иосифом Волоцким и другими, отразился и в народной поговорке: «Ведают Бог да великий государь». Сочетаясь с представлением о том, что Бог, желая наградить людей, посылает им доброго царя, а для кары – злого, подобное отношение к личности и власти царя делало восстание против него почти невозможным. Но если нельзя восстать против законного государя, то можно воспротивиться узурпатору. И таким образом, самозванчество является знаменем, под прикрытием которого мыслимо народное движение в случае глубокого недовольства народа положением дел в государстве, и незыблемости монархической идеи. Правда, Лжедмитрий появился в связи с до сих пор невыясненной вполне смертью царевича Дмитрия Углицкого. Однако тот же Ключевский, не довольствуясь выставленной им причиной Смуты, указывает и другие.

Эти и другие причины лучше всего выяснены в труде С. Ф. Платонова «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI–XVII веков». Пользуясь работами своих предшественников, в том числе и В. О. Ключевского, и своими пристальными наблюдениями над русской жизнью в названный период, Платонов мастерски рисует нам причины возникновения Смутного времени. Проследим вкратце результаты изысканий названного исследователя165.

Сказочно быстрый рост Московского государства, занявшего в каких-нибудь 250–300 лет ВосточноЕвропейскую равнину и перевалившего к моменту смерти Федора Ивановича через Камень (Уральский хребет) в Азию, не мог не иметь теневых сторон, и даже весьма значительных. К таким сторонам приходится отнести два противоречия русской жизни в XVI веке, с неизбежностью вытекавшие из условий создания Московского государства. Первое из них, политическое, выражалось в том, что одним и тем же историческим процессом собирания удельных княжеств около Москвы в государстве образовалась сильная единоличная власть, стремившаяся к демократическому полновластию, и аристократически настроенная высшая администрация, состоявшая, главным образом, из потомков прежних владетельных князей. Второе противоречие в русской жизни XVI столетия было социальным и состояло в борьбе двух классов общества, служилого и тяглого, между собой. Верховная власть замечала эти противоречия и реагировала на них, в первом случае даже чересчур энергично и нервно. Под влиянием мысли, что класс титулованной знати может оказаться слишком притязательным, Грозный задумал и осуществил свою знаменитую опричнину. Благодаря ей он, отобрав «княженецкия» вотчины на государев обиход и испоместив «княжат» на окраинах государства, а их прежние земли роздав гораздо более многочисленным и беспритязательным опричникам, достиг весьма важных результатов: подорвал в корне значение старой знати и демократизировал в довольно высокой степени землевладение.

Убиение царевича Дмитрия в Угличе 15 мая 1591 года

Однако старая знать не была окончательно подавлена, и уцелевшие представители ее в свое время показали, как живучи традиции «княжат». Притом, проводя в жизнь хорошо намеченную и задуманную реформу, Иван затемнил и исказил ее смысл своими жестокостями и насилиями, да и опричники его были в высшей степени своевольны и притесняли население без всякого удержу. А необходимая для государства демократизация землевладения влекла за собой ломку богатых и хорошо налаженных хозяйств; это, в свою очередь, отражалось на экономических устоях страны и обостряло еще более и без того острую социальную вражду крестьян и помещиков. Последние, все более и более нуждаясь в рабочих руках, всячески старались закрепостить крестьянскую массу, которая, со своей стороны, пыталась так или иначе сбросить с себя тяжелое ярмо: «брела розно», уходила на окраины государства и толпами бежала за рубеж, в дикое поле, где и пополняла собой ряды вольного казачества. В этой борьбе московское правительство, особенно нуждавшееся в служилом классе, или было пассивным зрителем, или приходило на помощь помещикам. Такая политика озлобляла крестьянство и подготавливала участие крестьянской массы в Смуте. Кроме того, и служилый класс, главным образом его низшие слои, далеко не был доволен своим положением: служебные и экономические условия, в которых он жил, были отнюдь не блестящи. Неудачи ливонской войны еще более расшатали хозяйственный уклад государства и приблизили Смуту. Недоставало лишь повода к ее открытому проявлению, и прекращение династии Калиты дало в этом направлении необходимый толчок.