Витязь в овечьей шкуре - Галина Куликова
Шрифт:
Интервал:
— Ты невозможный! — воскликнула она. — Непонимаю, за что ты ополчился на Валеру! Он благороден и…
— И красив, — не без ехидства добавилПокровский. — Не знаю, решится ли он сесть с нами за стол, он ведь в своемтрактире привык смотреть, как едят другие. Из гардероба.
— Раньше ты к нему не придирался! И всегда был радушен.
— С тех пор кое-что изменилось.
Блондинка задрала нос и двинулась через комнату к одной издверей. Наташа отскочила от перил, чтобы снизу ее случайно не заметили. Вот этоотношения! Интересная семейка.
— Кстати, — неожиданно вспомнила блондинка иобернулась. — Твоя новая помощница приехала?
— Можно и так сказать, — с трагически-веселойинтонацией ответил Покровский.
— Мне бы хотелось на нее посмотреть.
— Мне бы тоже, — искренне признался он.
— Я, пожалуй, приглашу ее к столу, — вмешалсяГенрих Минц, появившийся из кухни, откуда до Наташи донесся дразнящий запахяичницы.
Взволновавшись, она просочилась в дверь и тихонько прикрылаее за собой. Через минуту раздался легкий стук, и эконом сказал из-за двери:
— Деточка! Вас ждут завтракать.
— Благодарю, — церемонно ответила Наташа, хмыкнувпо поводу «деточки». — Сейчас спущусь.
Прежде чем предстать перед всей честной компанией, она ещераз подошла к зеркалу и окинула себя критическим взором. Ужас что за вид! Ольгапостаралась от души: пожалуй, даже Сева Шевердинский не назвал бы ее теперьсимпатичной, а уж тем более сексуальной. Впрочем, на кой черт ей сейчассексуальность, когда она тут прячется, спасая свою жизнь?!
Спустившись на первый этаж, Наташа увидела неплотноприкрытую дверь, из-за которой доносились голоса и звяканье посуды, а рядом сдверью — забавного молодого человека с нежными розовыми щеками и русым чубом,старательно зачесанным на один бок. Он стоял и банально подслушивал, и на лицеего отражалось растерянное упрямство.
— Здрасьте! — вполголоса поприветствовала егоНаташа, тихонько подойдя поближе.
Молодой человек вздрогнул и залился стыдливым детскимрумянцем.
— Я вот тут… — пробормотал он. — Некоторымобразом…
— Я тоже — тут и тоже — некоторым образом, — хмуросообщила Наташа. — Кто вы такой?
— Друг Марины, — растерянно ответил молодойчеловек. — Мы приехали, а он…
— А! Так это вы — гардеробщик! — догадаласьНаташа.
— Это невозможно терпеть! — со слезами в голосевозмутился бедняга. — Андрей Алексеевич меня постоянно унижает. При ней,заметьте. Ну и что, что я работаю в гардеробе? Это ведь временно, пока я непоступлю в институт. А я обязательно поступлю! Я вовсе не такой кретин, какимон хочет меня представить.
— Меня трогают ваши переживания, — совралаНаташа. — А Марина, она ему кто?
Валера поглядел на нее трагически:
— Единственная дочь.
— Ах, дочь! Вон оно что! А жена? — его собеседницане в силах была сдержать любопытство. — Есть у него жена?
— Нету, — коротко ответил он и снова вернулся ксвоим горестям. — Была бы жена, не позволила своему мужу глумиться надчувствами дочери. Андрей Алексеевич хочет нас разлучить, а это подло.
«Значит, так. Жены у него нет. Тогда я вообще ничего непонимаю! Почему в помощницах он хочет видеть какую-то уродку?»
— Как вас зовут? — спросила Наташа у молодогочеловека.
— Валера. — Румянец стал на полтона темнее. —Валера Козлов. А вас?
— Зовите меня Натальей. Сколько вам лет?
— Двадцать, а что?
— А как вы попали в гардероб?
— Как все. Приехал из Дальнегорска. Там работы вообщенет. Город вокруг оборонного предприятия был построен, а сейчас завод загибается.Я там сторожем несколько месяцев сидел, а потом подумал — какого черта? Имахнул в Москву. У меня тут родная тетка.
Он вывалил на нее всю свою биографию и теперь стоял дрожа,словно щенок, наказанный за сгрызенный тапок. Наташа не знала, как егоподбодрить, поэтому просто сказала:
— Кажется, нам следует поторопиться, а то завтракостынет.
— В его присутствии я не проглочу ни кусочка! —хмуро признался Валера.
— Ерунда, — отмахнулась Наташа. Она помнила, что вдвадцать лет ела все подряд, а фигура у нее тогда была, как у балерины. —Главное — держаться уверенно.
Это она сказала скорее для себя, чем для Валеры Козлова.Сказала — и толкнула дверь. Покровский и его дочь, сидевшие за столом, поднялиголовы и посмотрели на них. Вернее, на нее, на Наташу. Потому что она шлапервой и предстала перед ними во всей красе. Марина тотчас же подавилась изакашлялась, а Покровский пробормотал:
— Так-так.
После чего отложил салфетку, поднялся и отодвинул соседнийстул.
— Значит, вы — Наташа Смирнова.
— Да вроде мы уже познакомились, — пробормоталаона и, поглядев на красную Марину, более внятно добавила:
— Здрасьте.
— Доброе утро! — выдавила из себя та. Глаза у неебыли ярко-зеленые, как у папочки, но в отличие от него, отражали всепереживаемые чувства.
Чтобы хоть как-то поддержать ее, Наташа обернулась исказала:
— А вот Валера.
— Какие люди! — полным яда голосом ответилПокровский. — Просто даже не верится. Что ж, садитесь, юноша.
Валера бочком продвинулся вдоль стены, уселся на самыйкраешек свободного стула и остекленел. Наташа подумала даже, что, если до негонечаянно дотронуться, он осколками осыплется вниз. Покровский тем временемсосредоточил все внимание на своей будущей помощнице.
— Ну-с, — сказал он, обмазывая джемомбулочку, — вы довольны комнатой?
— Еще бы, — ответила Наташа, которая практическивсю ночь проспала на коврике в холле. — Комната замечательная.
— Вы ведь умеете обращаться с компьютером? — снеожиданным подозрением поинтересовался Покровский.
— О да! Компьютеры — это мой конек.
— А какое у вас образование?
— Вполне достаточное, Андрей Алексеевич, чтобыразобрать бумаги. Так что вы не волнуйтесь, обработаем ваш архив в лучшем виде.
— Это архив моего отца, — поправилПокровский. — Впрочем, о работе поговорим после завтрака. — Онобернулся к Валере:
— Что же вы, молодой человек, сидите, как именинник? Ужсъешьте что-нибудь.
Марина с подбадривающей улыбкой налила Валере чаю и положилана тарелку кусок яичницы.
— Значит, — не отставал от него Покровский, —вы были на даче у общего друга.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!